— У вас такой вкусный чай, — призналась меж тем Анечка, держа в руках глубокую чашку, предложенную ей дедом.

Дед довольно улыбнулся и пододвинул к девушке печенье, которое — Борис знал это точно — специально покупал для нее в расчете вот на такие спонтанные набеги. Он любил друзей внука и знал их предпочтения. А сам сладкое и мучное практически не ел, впрочем, как и Медведев-младший.

— Короче, этот фестиваль пропускать — просто преступление! Я, как только узнал про него, сразу же понял, что ты должен его посетить. Хватит киснуть в четырех стенах. Съездим, развеемся, музыку послушаем. Когда ты в последний раз в палатке жил?

— Тогда же, когда и ты.

— То есть в тот незабвенный раз, когда физрук вывел наш класс в поход и умудрился заблудиться буквально в трех чахлых березках.

— Думаешь, я соскучился по этому ощущению? — Борис, подумав, решил присоединиться к чаепитию и добыл из сушилки свою любимую кружку с мультяшным принтом. — Нисколько. Тем более что в том походе я еще и простыл так, что потом почти неделю лежал влёжку.

— Это же отличное приключение! Барни, предупреждаю: мы с Аней на тебя серьезно обидимся, если ты откажешься и бросишь нас одних.

— За себя говори, — усмехнулся Борис. — А то я не догадываюсь, что это исключительно твоя идея. И пришла она тебе в голову только потому, что ты считаешь, будто я познакомлюсь там с какой-нибудь интересной во всех отношениях девушкой, которая излечит меня от сплина. Дружище, я знаю тебя прорву лет и вижу насквозь.

— Так нечестно, — ничуть не расстроился Славик. — Мы тут, можно сказать, в поте лица придумываем, как тебя спасти, а ты берешь и губишь на корню наше начинание.

— А разве я дал вам повод считать, что меня, как ты говоришь, надо спасать?

— Да, мы за тебя очень переживаем, — внезапно вмешалась в разговор Анечка, и это было так неожиданно, что Медведев опешил.

Не то чтобы он считал, что супруга приятеля — нечто вроде постоянного к нему приложения, не имеющего собственного мнения, но обычно ничего, кроме стандартного «привет-до свидания», от нее услышать было нельзя. Так что после ее слов Борис оказался изрядно заинтригован.

— Анюта, но почему? Я что, пишу трагические стихи про кровь-любовь? Разгуливаю из-за бессонницы по ночным улицам?

— Лучше бы разгуливал, — вздохнула девушка.

— А вот с этого места подробнее, пожалуйста!

Анечка вздохнула еще раз, отставила чай в сторону и, глядя ему прямо в глаза, спросила:

— Сколько я тебя знаю? Наверное, уже лет десять?

— Да побольше, — прикинул Медведев.

— Так что мне есть с чем сравнивать. Ты с каждым годом становишься, как бы это правильно сказать? Поникшим. Тебя ничего не интересует, и ты почти всегда один. А те девчонки, которые у тебя появляются, тебе никогда не подходят. Ты их даже перестал с нами знакомить, потому что сам же понимаешь, что это бессмысленно. То есть ты заранее готов к тому, что расстанешься с ними. А это неправильно. Ты классный парень, и у тебя в личной жизни все должно быть отлично, а не вот так, как сейчас.

Анечка, произнося эту тираду, разволновалась и раскраснелась. А Бориса ее слова зацепили за живое, и он ответил, кусая губы:

— Девушки любят лидеров. Таких, например, как твой муж. А я никогда не стремился оказаться в центре внимания или кого-то за собой вести. И не собираюсь меняться. Вот такой заколдованный круг получается. И придется как-то и дальше в нем жить, нравится это кому-то или нет. Я очень признателен вам, ребята, за то, что вы переживаете за меня, но походом или фестивалем здесь ничего не поправить. Хорошая попытка, спасибо за нее, но давайте уже обойдемся без акций милосердия. Мне неприятно ощущать себя неудачником, особенно в тот момент, когда мне и так не слишком сладко. Поэтому, если не возражаете, оставим эту тему раз и навсегда.

Давно уже ушли Ляпушины, лег спать дед, а к Борису сон, вопреки обыкновению, не шел. Он вновь и вновь прокручивал в голове слова супруги приятеля и запоздало ругал себя за резкость. Не надо было с нею так. Она-то в чем виновата?

С другой стороны, если уж даже Анечка осмелилась об этом заговорить, значит, не все так безоблачно, как он сам себе придумал. Положа руку на сердце, кого он хотел обмануть? Он по натуре не одиночка, и катастрофическая невезуха с девушками его серьезно ранит. Даже на работе, за исключением его самого да вчерашней стажерки Жени, все люди семейные. Не то чтобы он чувствовал себя в коллективе белой вороной, но сколько же можно раз за разом получать от судьбы вместо инжира крученые фиги?

Внезапно Барни понял, что злится. Прикинув, что завтра перед ним никаких срочных задач не стоит и можно позволить себе поваляться в кровати подольше, включил ноутбук, надел наушники и принялся отстреливать зомби на пустошах. Где-то часа через полтора понял, что, вопреки обыкновению, занятие это бесит его еще сильнее. Как же успокоиться-то, если даже любимая игра не помогает?

Значит, саморазвитие. Самосовершенствование. В переводе с психологического — стать лучше себя самого. Всего-то. Щелкнуть пальцами и измениться в нужную сторону. А в нужную — это куда, кстати?

Ну вот, например, не злиться из-за всякой ерунды. И даже по серьезному поводу не злиться. Только тогда это какой-то робот получится, а не живой человек. Хорошо, уточняем запрос: злиться, но держать это чувство под контролем. Уже лучше. Что еще? Уметь непринужденно общаться с девушками. И не только знакомыми, а любыми, да хоть в общественном транспорте. И заодно научиться не западать на высокомерных дур, мерящих всех толщиной кошелька.

Последнее, пожалуй, сложнее всего. Нет, как раз к их внешнему тюнингу Борис был равнодушен. Силикон во всех мыслимых частях тела, прекрасно ощутимый при простом прикосновении, воспринимался, скорее, как неизбежное зло. Особой красоты Барни в этом не видел, ему вполне было достаточно того, что девушки вкусно пахли. Правда, об этом факте он на всякий случай умалчивал, полагая, что его немедленно сочтут неотесанным мужланом. Но его безумно перло оттого, что эти женщины всегда шли напролом и были на двести процентов уверены в том, чего хотят от себя, жизни и своего мужчины. Вот этим-то они его и подкупали. Всякий раз он втайне надеялся, что сейчас ему расскажут некий план, после которого Медведев-младший широкими шагами отправится в сторону счастья, полного и всеобъемлющего.

И девушки рассказывали. О,