лежебока поморщился. — Твоя мама сказала, что ты лучший ткач, и построишь для меня дом.

— Не могу, — словно выстрелил муравьишка и почувствовал, как снова заныли лапки.

— Этот же построил!

— Я только чинил.

Ия приблизилась так, что Ти вжался в подстилку что было мочи. Отвернулся и полуприкрыл глаза.

Она робко шевельнула усиками.

— Мой дом разрушен, на его месте пустота. Сделай хотя бы махонький, совсем теремочек, — сказала Ия и упала на его грудь, сотрясаясь от рыданий.

— Ла-ла-ладно, — согласился муравей.

Ия отпрянула и бодро пожала его лапку.

— Договорились.

— У тебя слёз нет! — возмутился Ти.

— Знаю. Пошли.

На пороге гнезда Ти остановился. Подвижные усики гостьи изумлённо вытянулись, но оставаться прямыми не хотели, потому что норовили озорно шевельнуться.

— Ты идёшь? — поторопила Ия.

— Я… Я не смогу построить для тебя даже теремок.

— Тогда я погибну.

— Врушка!

Ия слабо улыбнулась и повернулась спиной:

— Видишь?

Вопрос застал Ти врасплох, потому он испуганно помотал головой, закрыв на всякий случай глаза:

— Нет.

— А ты посмотри!

— Нет.

— Ти, у меня выросли крылья. Понимаешь? Я была обязана покинуть дом. Теперь я совсем одна.

Муравьишка качнулся. Приложился к чашечке, в которую стекал древесный сок. Выдул всё, хотя пить не хотелось. При этом изредка, украдкой пробегал по её спинке глазами.

Ия — королева! Он не может отказать — шаг вперёд. Он хочет построить для неё дом — второй шаг. И третий шаг — ведь быть с ней, как летать. Летать же, — Ти посмотрел вправо, — как падать в реку, где поджидает ненасытный брызгун; слева львиные ловушки в песке. Он расставил лапки для равновесия, словно стоял на паутинке.

Хотя почему падать? Ведь чувствует парение, просто глядя на юную королеву. Оказывается, можно летать, не падая!

Но внезапно он увидел перед собой лицо братца До: «Фыррр, цап и ням-ням. Хотя мелюзге хватит и одного няма». Голова Ти нещадно закружилась, потому муравьишка прилёг на веточку животом. Осторожно развернулся и, сгорая от тихого стыда, пополз обратно. Сразу за порогом поднялся с пустым взглядом.

— Ты боишься высоты? — удивилась Ия.

— Я не смогу построить тебе дом, — глухо ответил Ти.

Когда она ушла, он долго сидел, свесив ноги в пустоту, и считал, будто падал и падал, хотя чувствовал, словно давно пал и раздавлен. Выдох — раз, выдох — два…

За его спиной раздался голос Тётушки Моли:

— Бедный мальчик. Ты — ткач, но не можешь построить даже теремка.

Она была стара, потому опиралась на тросточку.

— Вы всё видели, — упавшим голосом произнёс Ти и вновь сник.

Но Тётушка Моль решила больше не смущать его, потому спросила:

— А ты бы хотел построить домик для Ии?

Муравьишка признался:

— Очень. Только не знаю, как.

— О, мой юный друг, для этого тебе надо пасть ещё ниже, чем ты сумел это сделать.

Ти изумился настолько, что его усики дрогнули:

— Куда ниже?

Тётушка Моль качнула мохнатыми ресницами.

— А ты точно хочешь знать это?

Муравьишка медленно выпрямился и посмотрел сначала на свои лапки, что нещадно болели, затем в её глаза.

— Если это поможет, то больше всего на свете.

Конец тросточки коснулся груди маленького муравья.

— Рада помочь, — сказала Тётушка Моль и внезапно толкнула его.

— Ах! — выдохнул Ти, заваливаясь спиной.

Ти рвался, дрыгал лапками, только от него уже ничего не зависело. Устав сражаться с пустотой, он летел притихший, но по-прежнему ошеломлённый. Судорожно всхватывал ртом воздух. А пока он падал с дерева, в его широко раскрытых глазах отражалась улыбка тётушки, которой он так наивно доверился.

Угодил трусишка прямиком в пушистую головку одуванчика. Тотчас дунул ветерок, и Ти, ухватившись за семечко с зонтиком, полетел.

— Мамочка, мамочка, — зашептал он, пролетая над ловушкой муравьиного льва. — Ма-амочка! — вскрикнул Ти, поняв, куда его несёт. К реке, где обитает ненасытный брызгун! Затем ему пришлось поджать ножки, потому что ветерок стихал, а вода была так близко. Последний порыв и муравьишка приземлился на другом берегу. — Ма-ама, — простонал Ти, потому что родной дом остался по ту сторону реки, которой ему не преодолеть. И это казалось хуже, чем звёздный лев, который открыл на него охоту.

Муравьишке стало так плохо, что он сел, обхватил коленки лапками и заплакал.

— Бедный мальчик.

Ти смахнул слезы, чтобы разглядеть Тётушку Моль, которая так нехорошо поступила с ним. Только она не дала ему и слова вставить:

— Теперь ты совсем один, как твой прадед, что одним криком: «Укушу!» — обращал в бегство полчища букашек, тучи козявок и жучков. Они с ужасом порскали в стороны: «Укусит, укусит, укусит…»

— Ага, — угрюмо кивнул Ти. — Только у него был голос, который сотрясал землю и небо.

— И дрожали травы, и дерева, — со смехом отмахнулась Тётушка Моль. — Я помню не только легенду, но и то, о чём она молчит. То, что тебя назвали в честь Рыжего Короля Ти, ты знаешь. Но тайна легенды в том, что твой прадед так и не вернулся до захода солнца домой. Ведь он жил на этом берегу, а попал на тот, где ты и родился.

— Вы хотите сказать…

— Ты дома, Ти! — Тётушка Моль широко повела лапками: — Всё это — твоё, всё это — твой настоящий дом. Ты — наследник Рыжего Короля.

— Ужас, — выдохнул муравьишка. Он просто вспомнил о том, как настоящий наследник величайшего короля уползал на животе от Ии. Какой позор! — Теперь я хочу домой и не хочу. Что мне делать?

Она подняла с земли былинку и листочек.

— Держи копьё и щит. Носи их с достоинством. И… спаси королеву Ию.

— Как? — спросил Ти, принимая копьё и щит.

— Построй для неё дом.

— Ла-адно. Только, чур, больше не толкайте меня.

— Даю слово! — сказала Тётушка Моль.

Ти перекинул щит за спину и взбежал по травинке до самого её верха. Приложив лапку ко лбу козырьком, огляделся. Ему очень нравилось дерево поблизости — высокая, широкая крона обильно зеленела листвой. И ему очень не нравились ловушки муравьиных львов, расставленные то тут, то там вокруг ствола.

Сбежав вниз, муравьишка поправил щит, крепче перехватил копьё и сделал глубокий вдох-выдох. Лишь затем шагнул в травяной лес. И почти преодолел его, как вдруг услышал далёкий крик. Быть может, показалось?

— Спаси-ите-е!

— Ия! — закричал Ти. — Я сейчас, сейчас. — Он бежал так быстро, как только мог, падал, поднимался и снова бежал. — И-ия-а!

— Осторожно! — предупредила парящая над ним Тётушка Моль. Только поздно. Ти кувырком летел в ловушку муравьиного льва, который оглушительно, отчего сердце норовило взорваться, щёлкал огромными жвалами. Клац, клац, клац!

— Помогите! — уже почти у самого дна ловушки,