Скучающими глазами он смотрел на Рыжую, вспоминая, как убивал ее, любил, предавал, боготворил, занимался с ней сексом и расчленял ее тело на куски. А она делала то же самое с ним. И все они, пассажиры «адского» поезда сотворили в этих тонких стенах уже столько всего, что даже сам Сатана не смог бы предложить им чего-то нового. Хотя может в этом и крылся весь подвох. Может эта поездка и не должна никогда закончиться, а люди, оказавшиеся в замкнутом кольце непрерывного движения, не должны добраться до ада, навсегда потерявшись где-то на пути к точке В.

Кто-то утверждал, что все присутствующие здесь – находятся в коме и потому вынуждены ждать, находиться в таком подвешенном состоянии. Сам же Верблюд придерживался мнения, что это и есть Ад, а заодно Рай, Нирвана и что там еще у верующих после смерти. Раз существует загробная жизнь, то почему бы ей не быть вот такой – бесконечным существованием на полке плацкартного вагона поезда, движущегося через пейзажи с банальной открытки за тридцать рублей. Впрочем, в глубине души он опасался истины – все-таки это именно Ад. По крайней мере, для него.

Помнится, он читал рассказ-анекдот про мужика, который после гибели был волен скитаться по всей Вселенной и видеть невероятные чудеса, да только спустя миллион лет это наскучило ему, а придя за окончательной смертью к божеству, он понял, что не получит желаемого.

«– В таком случае, я оказался в аду!» – воскликнул он.

«– А что, ты только сейчас это понял» – ответили ему.

Да уж, подумал Верблюд. Такой исход всяко лучше, нежели чертова поездка по железнодорожным рельсам. Но, по крайней мере, здесь было с кем поговорить.

– Знаешь, – школьница сняла наушники, в которых, кажется, ничего и не играло. – Если в Ад следует поезд, то, наверно, в Рай должен лететь самолет.

– Типа из-за комфорта?

– Ну да, и еще он же вверх летит, к небесам, к Богу.

– Но мы-то едем не вниз.

Рыжая задумалась на время.

– В моей жизни в ад не было нужды спускаться – он был там, на земле.

Сказано было меланхолично, буднично. Верблюд промолчал, раздумывая над этими словами. За окном проплыла лавка. Рыжая запрокинула голову так, как делают только взбалмошные школьницы, когда делать им нечего, и снова уставилась в никуда.

– Потрахаемся?

– На станции?

– Можно здесь…

Верблюд позволил себе перебрать варианты.

– Можно, например, у торгаша.

– Да, там прикольно, – девочка вытащила изо рта жвачку и прилепила ее на дверь проводниц. – Пойдем?

Войдя в тамбур, они дождались появления той самой блондинки в форме, которая неторопливо открыла входную дверь и спустила лестничный трап. Выпрямившись, она спустилась вниз, и Верблюд с Рыжей уже собрались последовать за ней, как вдруг оба резко замерли. Снаружи, у входа, стояла женщина с билетом в руках и небольшим чемоданом на колесиках рядом.

Мужчина сразу отметил приятную европейскую внешность: длинные волнистые каштановые волосы, большие зеленые глаза, чуть вздернутый носик, стройная фигура. Девочка обратила внимание на простые белоснежные футболку и бриджи, летние сандалии и очаровательную сетчатую панамку. Незнакомка взирала на поезд с изучающим интересом, пока ей не протянула руку проводница, тянущаяся за проездным талоном.

– Анхела Веллес. Мадрид, Испания. Тридцать четыре года, – блондинка внимательно рассмотрела бумажку. – Ваше место в середине вагона, сорок шестое, нижняя полка. Проходите, пожалуйста.

Женщина подхватила чемодан и, встретившись взглядом с Верблюдом, обратилась к нему.

– Извините… вы не поможете?

Тот, спохватившись, спустился на пару ступеней вниз и взял поклажу. Немного смущенная, испанка прошла мимо таращившейся на нее Рыжей.

– Добрый день.

Оказавшись в своем купе, она присела, показав, куда поставить чемодан.

– Благодарю вас.

Она явно старалась не замечать того, что на нее уставились все пассажиры вагона, этого и даже соседних – те стояли в проходе, толкаясь между собой. Верблюд и Рыжая осторожно присели рядом. Переглянувшись, они молча кивнули друг другу – «давай ты». Наконец, девочка решилась подать голос.

– Скажите… Анхела, а вы как здесь оказались?

Испанка выдавила вежливую улыбку.

– Ну… как и все, наверно, кто тут есть. Я умерла.

Рыжая с задумчивым видом откинулась назад.

– Ага… – она снова посмотрела на Верблюда и тот перехватил эстафету допроса.

– И как же это произошло?

– Да случайно. Нелепо даже. Поскользнулась на мокром кафеле и, видимо, ударилась головой насмерть.

Женщина решилась все-таки прояснить ситуацию.

– Прошу прощения, а почему все так смотрят на меня?

– Вы первая и единственная за десятки лет, кто сел на этот поезд.

– В каком смысле десятки лет? То есть, вы здесь все уже давно?

Рыжая облокотилась на столик, взлохматив волосы.

– Мы здесь уже чертовски давно. Причем оказались мы тут сразу все вместе. И без билетов.

Верблюд протянул руку.

– Можно взглянуть?

Впрочем, ничего нового он не прочитал. Лишь краешек талона украшали пресловутые три буквы – РЖД – оттесненные золотом.

– Скажите, – женщина явно была взволнована тем фактом, что поезд едет уже столько времени. – А когда же мы должны приехать?

– А что? – Рыжая горько усмехнулась. – Вам не терпится в ад?

– В ад? Нет, что вы… Я еду в Рай.

Пассажиры, ловившие каждое слово новенькой, как один вздрогнули.

– Такого не может быть, – Верблюд мотнул головой. – Мы все едем в Ад. Он в одной стороне. Кто… кто вообще вам сказал, что вы попадете в рай?

Веллес смутилась, но ответила уверенно.

– Я просто знаю. Да и не должна я в ад попасть. Я не убивала, не крала, да и в целом жила честно. Может тут какая-то ошибка… Постойте, а вы откуда знаете, что поезд направляется в Ад?

– Да оттуда же, откуда и вы.

Рыжая резко встала, хлопнув ладонями по коленкам.

– Так, с меня хватит – я иду к проводникам. Пусть объяснят, что вообще происходит. Чертовщина какая-то, ей-богу.

Едва школьница ушла, ее место занял кудрявый гитарист.

– Мисс, а вы точно уверены, что вам в рай? Может, вы просто пытаетесь отрицать это?

– Слушайте, я со всей определенностью могу сказать, что еду прямиком в рай и никуда больше. Меня сейчас больше волнует, как долго я буду ехать туда.

И что же, вы совсем безгрешны?

– Ну почему же… как и все… просто я старалась жить по справедливости и если были у меня грехи, то совсем немного.

– Да что мы все ходим вокруг да около? – один из евреев вскинул руки. – Достаточно одного – вы верующая?

– Нет, и никогда не была.

– Вот и все! Как и остальные здесь, вы