Скамья вновь взорвалась улюлюканьем, С’таш на секунду прикрыл глаза, будто устал.

— Считай, сегодня наш шанс, — Кхеф, крадучись, как тигр, начал обходить Сер’тана по кругу.

Арус и Йолт тоже пришли в движение — стрелки гигантских часов. Сер’тан, центр циферблата, оставался неподвижен. Даже голову чуть склонил, не следя за другими. Или так только казалось?..

Первым стройное вращение нарушил Йолт — кинулся на Сер’тана, но даже Морин понимала, что рилт недостаточно проворен. Литаниец выставил руку ему навстречу, чуть крутанул, обходя нехитрый блок, и старший навигатор потерял равновесие. Сер’тану не пришлось и оборачиваться.

От удара маска слетела с Йолта и, как камень для кёрлинга, отъехала в сторону. Страшно захрипев, он потянулся за ней, сгрёб дрожащей рукой и поспешил вернуть на лицо, с шумом вдохнув воздух, смертельный для всех, кроме рождённых на Рилте.

Морин думала, что Ма’лэр будет снова кричать, но литанийка только вцепилась в край короткого платья так, что пальцы побелели. Она не отводила глаз от Йолта, приоткрыв полные губы.

— Лейтенант, порядок? — Кхеф-стрелка не переставал отмерять часы и следил за Сер’таном.

— В полном, — Йолт, овладев дыханием и голосом — пускай лишь тем, что моделировал динамик, поднялся и поспешил к скамье.

Кхеф чуть улыбнулся.

— Старпом, у нас нет вариантов — надо отомстить за товарища.

Они с Арусом рванулись к центру одновременно, и в этот раз Сер’тану пришлось уклоняться. Замелькали ноги и руки сразу трёх цветов: серебряного, золотого и синего. Но в поединке драгоценных металлов третий оказался лишним: ловкая подсечка — и Арус полетел на пол, так громко ударившись спиной, что даже Морин болезненно скривилась.

Асия дёрнулась и вскочила бы, если бы Арус не поднял ладонь, предупреждая: не надо. Асия подчинилась, хотя Морин услышала, как скрипнули её зубы.

Когда Арус, поднявшись, покинул поле, Кхеф произнёс:

— Теперь только мы.

Он больше не улыбался. Морин показалось, что даже С’таш на скамье напрягся.

Один шаг — сближение. Теперь не было ни одного лишнего, ни одного нечёткого движения. Хлёстко, резко — наверное, даже больно. Нет, точно больно! Ведь это бой, а не танцы. Но будь это танцами, Морин бы всё равно сказала, что на паркете лучшие.

Удар Кхефа заставил Сер’тана отклониться так, что Морин подумала: вот, сейчас!.. Но Сер’тан опёрся на руки, перекинулся через них и подсёк ногой Кхефа. Капитан был повержен. Офицеры заревели.

Морин замерла, задержав дыхание. Она не бросится помогать ему, как чуть малодушно не сделала Асия. Он сильный, он…

Но когда Кхеф засмеялся, Морин вздрогнула.

— Молодец, командор! Впрочем, — Кхеф поднялся, опершись на протянутую Сер’таном руку, — как и всегда.

Они касались ладоней друг друга всего секунду, но желваки С’таша дрогнули — напрягся. Морин вспомнила, что прикосновения, особенно к кистям рук, у литанийцев считаются крайне интимными: пожать литанийцу руку при встрече — почти как потрогать девушку за грудь. Непозволительное нарушение границ.

Однако Сер’тану пришлось отказаться от этих границ ради дела своей жизни, а С’ташу — смириться с тем, что во время тренировок его мужа может облапать кто угодно. Он стерпел сейчас, как делал много раз раньше и как ещё много раз сделает в будущем.

Офицеры вокруг шумели, вставая со своих мест и обсуждая поединок. Морин поймала золотой взгляд Кхефа.

А сколько придётся ей стерпеть, на что закрыть глаза, чтобы остаться рядом с ним? Но пока его взгляд горел ярко, она разрешила себе, всего на секунду, об этом не думать.

Следующая остановка команды мостика — столовая.

— И что, часто у вас такое? — Морин взяла яблоко из общей тарелки.

Другие офицеры, ещё не переодевшиеся после тренировки, тоже спешили занять места за столом. Не хватало только Сер’тана и Кхефа.

— Всегда, — Асия улыбнулась, когда Арус отодвинул ей стул, помогая сесть. Нашли, называется, ресторан. — Можно сказать, семейная традиция.

— И командор Сер’тан всегда побеждает?

— Не всегда, — на этот раз отозвалась Ма’лэр. — Но чаще всего. Сегодня Кхеф был не в форме: наверное, слишком хорошо вчера праздновал…

Раздался смех, и Морин дёрнулась, хотя тут же убедилась, что зря: никто даже не посмотрел на неё.

Слева звякнула о стол вилка.

— Эй, ты что? — Ма’лэр мгновенно переключилась на Шертэ, пухленькую колшарку с густой чёлкой и серебряными волосами, стянутыми в хвост. — За всё утро не сказала ни слова.

— Просто я вчера праздновала плохо, — сделав ударение на последнем слове, Шертэ вскинула подбородок. — Меня вчера отшил парень.

По столу прокатилось сочувственное «о-о-о…». Они что, личную жизнь каждого обсуждают вот так?..

— Кто посмел? — Йолт, как и другие рилты команды мостика, конечно, не ел, но был здесь же.

— Игорь Непомнящий из Инженерного.

— Игорь? — Асия даже поставила стакан. — Наш Игорь?

— Ага, — Шертэ, напротив, взялась за еду. — Да не смотри ты на меня так! — Хихикнула она, подняв на Асию взгляд. — Переживу. Просто была мысль хорошо провести вечер, а тут…

Планшет в чехле на поясе завибрировал. Морин достала его и тут же прочитала сообщение:

«Сегодня после вахты зайдёшь ко мне в каюту?»

Вот так. Без предисловий, сразу к теме. У неё был только один ответ:

«Зайду», — напечатала Морин и тут же смахнула окно чата, чтобы никто, в том числе любопытный Йолт, у которого была привычка заглядывать ко всем через плечо, не увидел, что она переписывается с капитаном.

2. Сильные и слабые стороны

Йолт всегда был душой мостика. Всегда всем сочувствовал, шутил, вставлял комментарии, иногда едкие, как воздух Рилты для лёгких колшароидов1, но чаще совершенно безобидные, и смеялся так громко, как позволял динамик маски. Пожалуй, из всех рилтов-отщепенцев, покинувших родную планету ради мира, где они даже не смогут дышать, его меньше всех можно было заподозрить в каких-то сложных и упадочных настроениях. Тоска, грусть, меланхолия — как ни назови, всё было не для него и не про него. И всё же…

— Я, пожалуй, пойду, — Морин, земная девушка с волосами, как кожа колшарцев, поднялась с соседнего стула. Осторожно, словно боялась, что обидит кого-то. — Было здорово провести время с вами, но меня ждут в лаборатории…

Асия тут же подскочила обниматься с ней, застрекотав что-то на их землянском языке — Йолт даже не стал вслушиваться в перевод. Только бросил, дружелюбно оскалившись:

— Рады были тебя видеть! Забегай чаще.

Морин посмотрела на него удивлённо, но ничего не сказала. Болотные колючки, он всё время забывал, что улыбку не видно через маску.

Она скрылась, как корабль, зашедший в подпространство, и из головы Йолта испарилась в ту же