Они убрали даже запахи войны — кровь, порох, гнилое и жареное мясо, фекалии.

Автоуправляемый Порш Панамера притормозил у красной дорожки, огороженной лентами и службой безопасности. За лентами скопился народ. Частично то были зеваки, частично пресса — их было не счесть как много, и у адептов Спирита появились подозрения.

— Это что за скопление? — удивился Чак.

— Спирит! — закрыла глаза девушка, а через мгновение произнесла: — Город имеет права на спутниковые записи и записи камер наблюдения. Наша война с белками теперь достояние соцсетей! Они смотрели, Чак! Всё время смотрели, как нас убивали! Через спутники, через городские камеры…

Глаза Эйни наполнились слезами, девушку затрясло.

— Спирит, — направил на неё лечение Чак.

Простенькое исцеляющее заклинание должно было привести девушку в норму и снять начинающуюся истерику. Да, такое бывало, что клановые войны попадали в сеть. Но он никогда не думал, что когда-нибудь сам станет благодаря этому звездой.

— Чак, Эйни, мы вас любим! — орали из толпы.

— Как это мерзко, — скривилась девушка, оглядываясь на машущих светящимися палочками людей.

— Да уж, — опустил глаза Чак. — Так вот зачем был этот весь маскарад…

Они вышли из Порша. Эйни была ослепительна в синем вечернем платье, открывающем верх груди и расширяющимся к полу. Талию девушки подчёркивал широкий пояс, будто сотканный из металлических округлых вкраплений. Чак же надел тёмно-синий костюм-тройку в клетку, под него белую рубашку и подчеркнул свой вид изящным иссиня-чёрным галстуком с золотым орнаментом. В глазах фанатов пара смотрелась изумительно, так что первые даже на секунду притихли в момент, когда двое из ячейки Спирит явились их взорам. Но спустя мгновение толпа продолжила скандировать о своей любви.

— Они встречают нас словно героев, — шепнула девушка Чаку на ухо. — А ведь мы только и делали, что убивали.

— Угу…

Чак не слушал. Его сознание выстроило вокруг них невидимый щит-сферу — слишком свежа была ещё память о снайперах и гранатомётчиках. Он взял Эйни под руку и, игнорируя вспышки и блики камер коммуникаторов, повёл её ко входу, стараясь не смотреть по сторонам. Дальше последовали лифты, приёмная и наконец большой банкетный зал.

Их никто не обыскивал, да и Чак с Эйни не взяли с собой оружия. Видящей хватило лишь посмотреть на вероятность прибытия её самой назад в штаб, чтобы убедиться, что они справятся и так.

На входе в зал ячейку Спирит встретила Самалит лично, отметив платье Эйни и обняв Чака. Волчица пожелала им хорошего вечера, пообещав, что ещё подойдёт к ним. Это было вполне в её стиле — холодно, официально, нарочито вежливо. Чак ощущал себя не в своей тарелке, а вот Эйни, наоборот, держалась молодцом. Ей уже приходилось бывать на светских мероприятиях.

Тут было шумно и людно. Играла живая музыка — выкопанный из каменного века незатейливый рок, что исполняла полуфурри группа: ритм-, соло- и бас-гитары, женский вокал и ударные. Чак заметил, что среди гостей практически нет людей без модификаций и он, наверное, тут один из немногих, кто остался верен человеческому облику.

— Как на таких тусах всё происходит? — спросил Чак шёпотом у девушки.

— Скучно, дорого, пафосно, — ответила Эйни, не убирая с лица улыбку, проскальзывая взглядом по незнакомым ей лицам. — Из хорошего — шведский стол и выпивка, музыка и возможность завязать деловые связи.

— Понятно. Значит остаётся шведский стол, — пошутил Чак, вновь устанавливая невидимую сферу и делая её непробиваемой для пуль и осколков.

Глава 2. Цена равновесия

Чак и Эйни не понимали, что они тут делают. Периодически подходили незнакомые им антропоморфы, поздравляли с победой, пару раз даже попросили сделать совместный кадр на коммуникатор. Оказалось, что настоящим героем был неопознанный из-за шлема белый фурри кот. На вопросы типа «не видели ли вы этого гения меча и копья» бойцы Спирита только пожимали плечами: мол, нет, не знаем такого.

Вот она, обратная сторона беззакония кланов — теперь все знают, кто есть кто. Хорошо хоть Мяч остался инкогнито. Такая известность означала лишь одно: как только ты попробуешь отделиться от клана, тебя сомнут; как только ты потеряешь бдительность, тебя убьёт киллер, нанятый семьёй тех, кого ты похоронил в уличных боях.

Чак мрачнел прямо на глазах.

— Спирит, — построил он ментальную связь и вдруг заметил, как стоящий в углу помещения лис обернулся в их сторону.

— Что с тобой? — спросила Эйни.

— Мы теперь плотно связаны кровью с волками, — сообщил Чак, делая вид, что не замечает лиса.

— Так и раньше мы тоже были с ними связаны, — пожала плечиками Эйни.

— Раньше моя бабушка не была Т-первой, — проговорил парень. — А теперь мне кажется, что мы утонем в болоте крови и рейтинга.

— Это же всё на благо Спирита, — легко потеребила его по плечу Эйни.

— Ну да, — выдохнул Чак, опуская взгляд в бокал.

Пить совершенно не хотелось, а фурри лис тем временем неспешно шёл к ним, улыбаясь встречным гостям и перекидываясь с ними парой-тройкой фраз.

«Кто ты? Ещё один фанат кровавых видео? Адепт Тирипса? Очередной важный гость из двух сотен, приглашённых Самалит?» — думал Чак. Эйни, поймав его мысль, посмотрела на подошедшего гостя.

— Здравствуйте, молодые люди! — мягко произнёс фурри, приблизившись.

На нём был чёрный костюм и белая рубаха без галстука, из-под которой виднелся обвивающий шею антропоморфа тонкий фиолетовый платок.

— Пап? — спросила Эйни. — Ты как тут?

«Пап?» — подумал Чак.

— Да вот, увидел, что дочь моя стала звездой в войне кланов, завела себе кавалера из достойного рода, продвинулась в Спирите, — практически шёпотом произнёс он.

«Отлично, хоть он не отрицательный», — выдохнул Чак, не понимая, как начать разговор с отцом Эйни.

— Чак Вульфен, — протянул парень руку отцу лисодевочки.

— Иом Лаос, — улыбнулся лис. — Почему же вы, Чак, не Альф?

— Ну, там долгая история, — протянул Чак, вовсе не желая вдаваться в подробности семейных перипетий.

— Очень жаль, а то мы тут как раз все спешим! — рассмеялся Иом.

Эйни еле заметно улыбнулась.

— У нас так заведено, что волчью шкуру, как и фамилию, надо заслужить, — улыбнулся Вульфен в ответ.

— А… занятно. А я думал, потому, что ваши родители воюют за Спирит, а Самалит до недавнего времени была в десятке отрицательных, — небрежно предположил Иом.

«Откуда он знает?» — подумал Чак, но решил ответить уклончиво.

— Хоть мы и на разных сторонах рейтинга, в нашей семье царит полное понимание.

— Да-да, семья — это очень-очень важно! — пару раз кивнул лис. — А магический щит вы от пыли и ветра ставите?

— Пап! — повысила голос Эйни.

— Что, милая? — продолжил невинно улыбаться лис. — Но это, безусловно, ваше дело! Я хотел поговорить с вами о вступлении вашей Четвёрки в Тридцатку под покровительством правительства.

— И что для этого нужно? — решил поддержать беседу Чак, радуясь в душе, что наконец-то разговор пошёл в конструктивном русле.

— Вы перестанете угрожать всему миру Генезисом и отдадите его в верхушку Спирита, — покачал головой Иом.

— А назавтра нас придут расчленять бойцы тридцатки отрицательных, — предположил Чак.

— Молодой волк, в нашем мире так не принято. Нельзя вот так просто в открытую убивать положительных и отрицательных. Шазил, Т-первый, нарушил эти правила и за это был уничтожен сам, а за ним и вся его десятка.

«Серьёзно, нельзя⁈» — подумал Чак. — «А то, что у нас происходило, это исключение из правил⁈»

— Ваша Четвёрка будет под защитой правительственной Тридцатки. Мы дадим работу, которая вам по душе: отлов и уничтожение зарвавшихся отрицательных. Только умоляю, не надо хранить у себя-то, что вообще храниться не должно, — сказал лис, будто читая мысли Чака.

— Я подумаю, — кивнул полуволк.

— Эйни, ты повзрослела. Подарить тебе фулл фурри модификацию лисицы или волчицы? — переключился на дочь Иом. — Ну или, если хотите, останетесь независимой группой, и ни одна Десятка вас не тронет.

— Мы подумаем, — уже с напором повторил Чак, показывая, что разговор требует времени и обдумывания.

— Ну, заболтал я вас! — всё так же улыбнулся Иом и, отдаляясь, приподнял бокал с шампанским, словно хотел произнести тост. — Эйни, вы здорово вместе смотритесь. Но мир перерос войны кланов, теперь мы договариваемся!

Эйни и Чак остались стоять возле угла шведского стола, где, как пчёлки,