Лиззи подвинулась таким образом, чтобы прикрыть исписанный лист.

— Ничем особенным, — ответила она самым равнодушным тоном. — Просто пытаюсь подобрать нужные мне слова.

Жюль вздернула брови:

— Слова для чего?

— Для того, что тебя совершенно не касается, — отрезала Лиззи.

— Это что-нибудь для Чарлза? — часто-часто захлопав ресницами, возбужденно спросила Жюль.

Лиззи рассмеялась:

— Никоим образом. Но если это и было бы так, я бы тебе не сказала.

— Почему? — обиделась младшая сестра. — Я бы тебе сказала, если бы какой-нибудь джентльмен собирался просить моей руки.

— Чепуха, — быстро проговорила Лиззи. — Чарлз вовсе не собирается делать мне предложение.

— Не хочешь ли заключить пари? — усмехнулась Жюль.

Лиззи уставилась на сестренку, ощутив пренеприятное беспокойство.

— Тебе что-нибудь известно, о чем и мне следовало бы узнать?

— Может быть. — Жюль откинулась на спинку кресла с тем выражением, с каким младшие сестры обычно смотрят на старших, когда хотят их уязвить. — Мне, предположим, известно, что Чарлз сегодня утром говорил с папой с глазу на глаз. Далее мне, предположим, известно, что лицо у Чарлза, когда он вышел из папиной библиотеки, было умиротворенное и радостное.

Лиззи отмахнулась от сестры.

— Это может не иметь ни малейшего значения.

— Ладно тебе, Лиззи. Уж кому-кому, а тебе тут нечему удивляться. Сколько я себя помню, в обеих наших семьях все были уверены, что вы непременно поженитесь. Я думала, что ты этого тоже хочешь.

— Чарлз — прекрасный человек и достойный претендент на роль супруга. Любая женщина сочла бы за честь стать его женой. Мне, во всяком случае, известны юные леди, которые этого хотели бы, — произнесла Лиззи с едва заметной усмешкой, надеясь, что ее слова удовлетворят Жюль.

— Я бы определенно хотела. Чарлз — просто чудо, — с глубоким вздохом призналась Жюль. — Он такой красивый, у него такие ясные голубые глаза, такая веселая улыбка… Боюсь, что у меня неодолимое пристрастие к мужчинам со светлыми волнистыми волосами. Так и тянет запустить в них пальцы, просто с трудом удерживаешься.

— Советую тебе держать себя в руках, — уже без улыбки сказала Лиззи.

— Можешь не советовать, в будущем я непременно обзаведусь собственным женихом с голубыми глазами и золотыми волосами, и никто мне не запретит запускать пальцы в его шевелюру, — возразила Жюль с озорной улыбкой.

— Смею заметить, что вряд ли стоит выбирать мужа по этому признаку.

— Я полагаю, что внешность мужчины следует принимать во внимание, также как и прочие его качества. И предпочла бы выйти замуж за человека красивой, а не самой обыкновенной наружности. — Жюль сдвинула брови. — Неужели Чарлз не напоминает тебе Фреда?

— Фреда?

— Да, Фреда, племянника Скруджа. Он был невероятно счастливым, веселым и красивым, хотя у него и не было много денег.

— У Чарлза денег очень много.

— Тем лучше. Я считаю, что тому, у кого много денег, легче быть счастливым и веселым, чем тому, у кого их мало. — Жюль на минутку задумалась: — Хотя вот Кретчиты были бедны, но, кажется, достаточно счастливы. За исключением Малютки Тима. Но он тоже не умер — благодаря помощи Скруджа. Вернее, так сделал мистер Диккенс. — Между бровей у Жюль появилась раздумчивая морщинка. — Слушай, Лиззи, ты не думаешь, что мистер Диккенс пытался сказать нам, что, если у человека много денег, он может изменить свою судьбу и не умереть ужасной смертью?

— Не говори глупостей. Ничего подобного он не имел в виду. Он хотел, чтобы люди понимали, что милосердие и щедрость в состоянии изменить к лучшему жизнь тех, кто имеет мало. Мораль этой повести заключается в том, что каждый из нас обязан сделать все что может в помощь обездоленным, и не только на Рождество, но всегда, каждый день в течение года.

— Вероятно, так оно и есть, но лучше бы ты мне этого не говорила. — Младшая сестра сморщила носик. — Я люблю читать истории безо всякой морали и нудных поучений.

— Мораль и поучения полезны твоему характеру.

— Спасибо, меня мой характер вполне устраивает. Но и мама, и бабушка, и все тетушки то и дело пытаются преподать мне что-нибудь полезное для моего характера. Или для моего ума.

— Быть может, это означает, что и твой характер и твой ум нуждаются в совершенствовании, — строго поджав губы, заметила Лиззи.

— На твоем месте я бы не стала говорить о необходимости совершенствовать чей-либо характер или ум.

— Джулиана Эффингтон, как вы смеете говорить подобные вещи? — Лиззи эффектно изобразила деланное возмущение, прижав ладонь к горлу. — И рассудок, и характер у меня, слава Богу, без изъянов. Я умная, образованная, честная и открытая по натуре, а мои нравственные принципы вне всякой критики.

— В таком случае тебе, должно быть, приходится тратить немало усилий, чтобы обманывать всех вокруг, потому что и Эффингтоны, и Шелтоны в полном составе дружно считают тебя самой веселой и ветреной девушкой на свете.

— Это и в самом деле так. Я стараюсь изо всех сил, — произнесла Лиззи с самым серьезным видом, но тут глаза сестер встретились, и обе громко расхохотались. — Сказать по правде, Жюль, — продолжала, отсмеявшись, Лиззи, — я уже давно поняла, что мужчины ценят в женщине прежде всего наружность, а не ум и предпочитают ветреных девушек серьезным. Но настанет время, когда я стану старше и давно уже буду замужем, вот тогда-то я и проявлю свой ум во всей красе, тогда-то и стану заниматься разными интересными вещами.

— Надеюсь, что мне удастся дожить до этого. — Жюль немного подумала и сказала: — Я считаю, что Чарлз не станет возражать против твоих серьезных намерений и позволит тебе заниматься всем, чем ты захочешь.

— Он чудесный человек, — негромко проговорила Лиззи.

— Что касается дюжины голубоглазых и золотоволосых ребятишек, которыми ты обзаведешься…

— Дюжины? — перебила сестренку Лиззи.

— Ну, может, не дюжины, но, во всяком случае, нескольких, — поправилась Жюль. — Вы с Чарлзом очень подходите друг другу. Все так говорят. Думаю, вы с ним непременно поженитесь, так суждено.

— Да, все так говорят и всегда говорили, — согласилась Лиззи, которая и сама считала, что скорее всего выйдет за Чарлза: он ей нравился с детских лет.

Чарлз Лэнгли был наследником огромного состояния и почитаемого титула. Их семьи издавна жили в дружбе. Чарлз был самым близким другом Джонатона, старшего брата Лиззи и Джулианы. Он будет прекрасным мужем и отцом, ни одна девушка не могла бы желать лучшей судьбы. Да, он просто чудесный человек.

Но у него нет темных сверкающих глаз. Он никогда не выглядит чрезмерно серьезным или мрачным. И когда Чарлз сорвал у нее однажды на вечернем приеме поцелуй в укромном уголке, Лиззи не ощутила того трепета, от которого кружится голова и слабеют ноги и дышать становится почти невозможно.