Он хитро улыбнулся.

– Маридринки мягкие, слабые, годные только на то, чтобы вести хозяйство да воспитывать детей. Кроме вас двенадцати.

Сестры даже не моргнули. Интересно, понимал ли король, что каждая из них подумывала вонзить нож в его сердце за эти оскорбительные слова? Ему ли не знать, что они более чем способны на это.

– Пятнадцать лет назад, – продолжил он, – король Итиканы пожелал невесту для своего сына и наследника. В качестве дани. В качестве оплаты. – Его губы саркастично изогнулись. – Этот ублюдок уже год как мертв, но его сын потребовал выполнения условий договора. И Маридрина готова.

Его взгляд переместился к Мэрилин, затем к слугам, убиравшим тарелки с салатом. Лара почувствовала движение в сгущающихся тенях ночи. Ощутила присутствие солдат, приведенных отцом. Слуги вернулись с горячим супом, которому предшествовали ароматы корицы и лука-порея.

– Жадность Итиканы, ее высокомерие, презрение к вам – вот что приведет к ее падению.

Лара отвела взгляд от отца и поочередно посмотрела на лица сестер. Учитывая всю их подготовку и полную осведомленность о его намерениях, он никогда не планировал отпускать их с этого ужина живыми. Кроме своей избранницы.

Суп подали на стол, и сестры подождали, пока дегустатор отца попробует его и кивнет. Затем взяли ложки и послушно приступили к трапезе.

В том числе и Лара.

Их отец полагал, что ум и красота – главные качества в дочери, которую он выберет. Что ею будет та, кто проявит наибольшую смекалку в бою и способность мыслить стратегически. Та, кто окажется самой талантливой искусительницей в постели. Он полагал, что знал, какие навыки важнее всего… но забыл об одном.

Внезапно Сарина замерла.

«Простите», – беззвучно прошептала Лара сестрам.

Затем тело Сарины судорожно задрожало.

«Надеюсь, вы обретете заслуженную свободу».

Ложка Сарины полетела через стол, но никто из девушек не обратил внимания. Им было не до того, ведь все они задыхались. На губах выступила пена, руки затряслись, рты жадно глотали воздух, пока, наконец, сестры не завалились одна за другой вперед, назад или вбок. И больше не шевелились.

Лара положила ложку рядом с пустой тарелкой и посмотрела на Мэрилин, упавшую лицом в блюдо. Затем встала, обошла стол, подняла голову сестры из тарелки и заботливо вытерла суп, прежде чем опустить Мэрилин щекой на шелковую скатерть. Когда Лара снова подняла взгляд, ее побледневший отец вскочил на ноги и схватился за меч. Доселе державшиеся в стороне солдаты выбежали и окружили перепуганных слуг. Но все, абсолютно все смотрели на нее.

– Ты сделал неправильный выбор, отец. Я стану новой королевой Итиканы. – Обращаясь к королю, Лара гордо выпрямилась и позволила темной, ненасытной, эгоистичной части своей души подняться на поверхность и смерить его взглядом. – И я поставлю Королевство моста на колени.

Лара знала, что за этим последует, но все произошло слишком уж быстро. Впрочем, она не сомневалась, что каждая деталь навеки врежется ей в память. Отец спрятал меч в ножны. Прижав пальцы к шее ближайшей девушки, выждал несколько секунд под безучастным взглядом Лары. Затем кивнул солдатам.

Мужчины, которые намеревались избавиться от сестер, теперь наставили мечи на слуг. Те разинули безъязыкие рты в немом крике, пытаясь спастись от резни. Всех музыкантов перебили, как и поваров на далекой кухне, и служанок, застилавших кровати, на которых больше никогда не будут спать. Вскоре остался только верный королю отряд солдат, чьи руки пятнала кровь жертв.

Все это время Лара не двигалась с места, и только понимание, что она единственная оставшаяся дочь – единственная лошадь, на которую еще можно сделать ставку, – удерживало ее от того, чтобы дать бой и сбежать от этой мясорубки в пустыню.

Из-за пальм вышел Эрик, наставник по оружию, в его руках блеснул клинок. Он перевел взгляд с Лары на ее неподвижных сестер и грустно улыбнулся.

– Я не удивлен, что ты все еще на ногах, таракашка.

Так он ласково прозвал ее, когда пятилетняя Лара прибыла в комплекс едва живой из-за песчаной бури, настигшей ее группу в пути. «Мир могут разрушить лед и пламя, но тараканы все равно выживут, – сказал он. – Прямо как ты».

Таракан тараканом, но то, что она по-прежнему дышала, было его заслугой. Двумя днями ранее Эрик отправил ее на тренировочную площадку в качестве наказания за незначительный проступок. Там Лара и услышала, как солдаты отца планировали убить ее с сестрами – разговор вел сам Эрик. Она взглянула на него горящими глазами – на мужчину, который был для нее отцом больше, чем седовласый монарх справа, – но ничего не сказала, даже не улыбнулась в ответ.

– Все готово? – спросил король.

Эрик кивнул.

– Всех заткнули, ваше величество. Кроме меня самого, – затем покосился на тени, до которых не доставал свет от ламп на столе. – И Сороки.

Из этих теней вышел наставник по интригам. Лара окинула хладнокровным взглядом тощего мужчину, который руководил каждым аспектом этого вечера. Ненавистным ей гнусавым голосом он сказал:

– Девчонка выполнила почти всю грязную работу за тебя.

– Тебе с самого начала стоило выбрать Лару, – невозмутимо ответил Эрик, но при взгляде на мертвых девушек его глаза наполнились печалью.

Ларе хотелось достать кинжал – да как он смеет горевать, когда и пальцем не шевельнул, чтобы их спасти! – но тысячи часов тренировок не дали ей потерять самообладание.

Эрик низко поклонился королю.

– За Маридрину!

И перерезал себе горло ножом.

Лара стиснула зубы. Содержимое желудка – горькое, мерзкое и полное того же яда, что она подсыпала сестрам, – подступило к горлу. Однако она не отвернулась, а упорно наблюдала, как Эрик падал на землю и кровь пульсирующим потоком лилась из артерии, пока его сердце не замерло.

Сорока обошел кровавую лужу и полностью вышел на свет.

– Как драматично.

Разумеется, Сорока – ненастоящее имя. На самом деле его звали Серин, и из всех мужчин и женщин, что обучали сестер на протяжении многих лет, он единственный мог свободно покидать комплекс, чтобы управлять сетью шпионов короля и плести заговоры.

– Он был хорошим человеком и верным подданным, – бесстрастно произнес король.

Лара гадала, говорил ли он искренне, или это все – представление для солдат. Ведь даже у самой стойкой преданности есть границы, и ее отец далеко не дурак.

Сорока с прищуром взглянул на нее.

– Как вам известно, ваше величество, Лара не та, кого бы я выбрал. Она показала худшие результаты почти во всем, за исключением боя. Постоянно дает волю своему вспыльчивому нраву. Что же касается Мэрилин, у меня не было никаких сомнений. – Серин указал на ее сестру. – Умная, красивая, мастерски владела своими эмоциями, что она ясно продемонстрировала за последние несколько дней. – Он презрительно фыркнул.