– Рыбок-то зачем? – задохнулась Анжела. – Чем они виноваты?

– А достал он меня. Везунчик фигов. Пусть узнает, каково это – жить и страдать.

Катерина вздернула подбородок. Глаза ее фанатично блеснули.

– Знаешь, что? – Анжела посмотрела на подругу с негодованием. – Сдается мне, что это ты без него страдать будешь. И захочешь, чтобы он вернулся. А он не вернется.

– Это почему же?

– Потому что ты ему и дня прожить спокойно не давала. Такое впечатление, что ты просто задалась целью от него избавиться. Ты постоянно его склоняла, унижала, подозревала, клевала ему печень и выводила из себя.

– Говоришь так, как будто это Лёвка – твоя лучшая подруга, – ехидно заметила Катерина, на которую обвинения не произвели особого впечатления. – Ты всегда его защищала! Может, ты к нему до сих пор неровно дышишь? Этот ползучий гад вполне мог строить тебе глазки у меня за спиной!

– Вот что я тебе скажу, – возмутилась Анжела. – Если бы я была твоим мужем, я бы тоже тебя бросила.

Катерина несколько секунд смотрела на подругу, раздувая ноздри. Вероятно, в этот момент справедливость боролась в ней со зловредностью натуры. Последняя победила.

– Я тебя зачем звала?! – рассердилась она. – Я тебя звала, чтобы ты меня жалела и ругала Лёвку, разделила мое возмущение. А ты явилась, и давай на меня нападать!

– Но ведь ты сама виновата в том, что Лёва от тебя ушел, – Анжела постаралась говорить спокойно.

– Это не я виновата. Он встретил какую-то корову и променял меня на нее.

– Откуда ты знаешь? – заинтересовалась Анжела.

– Знаю, потому что он мне сам сказал. Сказал, что хочет развестись и что у него есть другая.

– Сомневаюсь, что при этом он назвал ее коровой.

Катерина плюхнулась на табуретку, некоторое время сопела, глядя себе в коленки, потом неохотно призналась:

– Я ее видела.

– Ничего себе. Ты что, следила за мужем?

– Как ты догадалась?

– Не думаю, что Лёва притащил бы свою новую пассию домой – знакомиться. Ты же ему не мать.

– Анжел, представляешь, она маленькая, толстая и коротконогая. И у нее глаза круглые и глупые. И она хохочет, как гиена.

– Не верю я тебе.

– Но это правда!

– Если это правда, значит, Лёва в полном отчаянии. Возможно, он уцепился за кого попало, только чтобы удрать от тебя.

– Необязательно для этого было находить себе… всяких…

– Если бы он ушел просто так, ты бы вцепилась в него и стала добивать, – уверенно заявила Анжела. – Как хищник жертву. А то я тебя не знаю.

Катерина фыркнула и принялась смотреть в окно, будто увидела во дворе нечто чрезвычайно любопытное. Ее воинственность оказалась дутой, на самом деле она была безнадежно растеряна.

– И что мне теперь делать? – через некоторое время спросила она с обидой. – Как я буду жить?

– Думаю, ты будешь жить хорошо, – ответила Анжела. Она все никак не могла успокоиться. Ее огорчало то, как подруга повела себя в сложной ситуации. Если бы историю ее расставания с мужем показали в кино, Катька наверняка выглядела бы отрицательным персонажем. – Наслаждайся, ты же этого хотела? Чтобы муж не трепал тебе нервы. Он больше не будет их трепать. Свобода!

– Я вовсе не рассчитывала, что он уйдет, – угрюмо заявила Катерина. – Я думала, он изменится, и будет таким, как надо.

– Он и есть такой, как надо, – Анжела повела плечом. – Он замечательный парень. Просто вы друг другу не подходите. Поэтому хорошо, что он ушел сейчас, а не через десять лет.

– Хочешь сказать, между мной и Лёвкой все кончено? – не поверила Катерина.

– Откуда я знаю?

– Раз ты моя лучшая подруга, должна все выяснить. Поезжай к нему и вытряси из него правду.

– Ни за что. – Анжела помотала головой. – Встревать в развод – все равно что ловить на лету гранату. Разве я похожа на самоубийцу?

– Но ты и Лёвкина лучшая подруга тоже, – тотчас нашлась Катерина. – Ты все равно должна с ним встретиться.

– Конечно, я с ним встречусь и поговорю. Но если ты думаешь, что я тут же помчусь тебе обо всем докладывать, ты глубоко ошибаешься.

Подруга молча сопела и смотрела на нее исподлобья.

– Почему ты настроена ко мне так враждебно? – спросила она с откровенной обидой.

– Потому что я никогда не понимала твоего отношения к мужу, – без запинки ответила Анжела. – Объясни ты мне, ради всего святого, зачем ты над Лёвой день и ночь измывалась?

– Не знаю, – буркнула Катерина. – Я думала, он мой навсегда. Думала, никуда не денется. Думала, он меня любит!

– А ты его?

– И я его, конечно, тоже. Не представляю, как я буду без него жить. – Катерина неожиданно скривила губы и заплакала, всхлипывая басом. – Это была такая игра-а-а! Я не специально…

– Ничего себе, игра! – возмутилась Анжела. – Ну, считай, ты доигралась. Мне тебя, конечно, жалко…

– Ничего тебе не жалко, – все тем же жутким басом выдавила из себя Катерина. – Ты даже рада. Потому что у тебя самой с мужиками ничего не получается. И теперь, когда меня бросили, мы снова в одной команде…

– Ах вот как? – Анжела хлопнула ладонью по столу и резко встала со стула. Катька разозлила ее всерьез, но она все же сдержалась. – Ну-ну, думай так, раз тебе хочется. Не буду я на тебя обижаться. А поеду-ка я к Лёве. Вот ему наверняка требуется сочувствие. И учти – я не собираюсь уговаривать его к тебе вернуться.

Катерина поплелась за подругой в коридор, бормоча ей в спину:

– Ты только узнай, всерьез он это или просто меня пугает.

– Я тебе и так могу сказать: всерьез.

– Ты ведьма, а не лучшая подруга. Лучшие подруги готовы и соврать, лишь бы успокоить.

– Даю тебе домашнее задание, – не слушая ее, сказала Анжела на прощание. – Сядь и подумай, что на самом деле не устраивало тебя в Лёве. И какой мужчина тебе действительно нужен. Это необходимо на будущее. Чтобы не повторять своих идиотских ошибок.

Оставив недовольную подругу наедине со своими мыслями, Анжела сбежала по ступенькам и вышла на улицу. Стоял конец мая, но жара не дождалась официального начала лета и ворвалась в Москву, словно враг, желающий как можно скорее разделаться с горожанами. Высоко в небе сверкало начищенное до блеска солнце, и в его лучах все казалось на удивление блеклым.

Анжела набрала номер Лёвиного мобильного. Он тут же подошел к телефону.

– Лёва, это я.

– Ты уже все знаешь? – спросил тот с опаской.

– Мне ужасно жаль.

– Тебе меня жаль или Катерину? – В его голосе было столько яду, что им можно было опоить полгорода.