Если вы, укладываясь спать, абсолютно уверены,что следующий день пройдет просто замечательно, то, как правило, прогнозсбывается с точностью до наоборот. Во всяком случае, у меня так бывает часто.

Первое декабря я собралась посвятить домашнимхлопотам: сходить за продуктами, постирать уже не умещающееся в бачке белье,наконец-то разобрать шкаф Олега, а потом с приятным чувством выполненного долгаплюхнуться на диван и уставиться в телевизор. День обещал быть хорошим еще и потому,что все члены нашей шумной семьи намеревались уйти из дома не позже восьмиутра. Томочка должна была отвезти на прививку Никитку, Сеню поджидал в девятькакой-то особо выгодный рекламодатель, Кристинка, естественно, отправлялась вшколу, а Олег на работу. Только не подумайте, что я не люблю домашних, нет, мыживем довольно дружно, в просторной квартире, но остаться в одиночестве – этоочень большая удача, которая выпадает мне крайне редко. А я так люблюпроснуться с осознанием того, что дома никого нет, и пойти в ванную, ненатягивая халат. Как правило, мне приходится одеваться, своего мужа Олега иТомочки я не стесняюсь, но Сеня-то не мой супруг, а Тамарин. И хотя нассвязывает крепкая дружба, халат – обязательное условие.

Но сегодня можно было идти умываться внеглиже. Я откинула одеяло и мигом схватила байковый халат. Ну и холод! Олегопять открыл форточку нараспашку. Ежась от ледяного ветра, я захлопнула ее ипошлепала по коридору, отличное настроение вдруг куда-то улетучилось.

Следующая неудача подстерегала меня зазавтраком. Налив кофе, я взяла сахарницу, и в тот же миг она, невесть каквырвавшись из рук, шлепнулась на пол, мгновенно превратившись в груду красныхосколков.

Тот, кто хоть один раз собирал с поларассыпанный сахарный песок, поймет, как я обозлилась! Сколько ни маши веником,сколько ни три пол тряпкой, все равно ноги будут прилипать к полу.

Затем от зимних сапог отвалился каблук. Этунеудачу я попыталась пережить стоически и даже провела сама с собой сеанспсихотерапии.

«Ничего, Вилка, – бормотала я, вертя вруках испорченную обувь, – это абсолютная ерунда, давно пора выброситьопорки на помойку, не стоит расстраиваться, можно взять сапожки Кристи, те,которые стали ей малы».

Сказано – сделано. Я слазила на антресоли,вытащила коробку, вынула замшевые «скороходы» и приободрилась: конечно, они мневелики, Кристя носит теперь сороковой размер, но ведь намного хуже было бы,имей девочка, допустим, тридцать четвертый, вот тогда шансов надеть сапогипросто бы не осталось.

Наконец, преодолев все трудности, я очутиласьв магазине и начала бросать в тележку необходимые продукты. Медленно двигаясьмежду рядов с банками и пачками, я добралась до отдела, где торговали сыром иколбасой. Тут товар отпускала продавщица, приятная, веселая тетка лет сорока.

– Что желаем? – ласково пропелаона. – Душа чего просит?

– Скорей желудок, – улыбнулась я.

– Теперь, слава богу, себя порадоватьможно, – охотно поддержала диалог торговка, – всего навалом.

– Дайте граммов триста сыра.

– Какого?

Я уставилась на витрину. Сегодня, когдадефицита продуктов нет и в помине, основная сложность – выбрать из моряпредлагаемого товара нужный. А это сделать порой непросто. Ну какая, скажите,разница, между «Радамером», «Маасдамом» и «Дамталером»? На вид совершенноодинаковые круги с большими дырками, и цена у них одна и та же.

– Мне, наверное, – начала я ивзвизгнула: – Ой, мама!

– Что случилось?

– У вас там мышь! – взвыла я.

– Где?

– В витрине! Вон смотрите, сидит и естсыр.

– Какой?

Вопрос слегка удивил меня. Ее что, интересуетсорт сыра, который предпочитает грызун?

– Ну, кажется, «Ольтерман», –дрожащим голосом ответила я.

Если я чего и боюсь, так это совершеннобезобидных мышей.

– Вот зараза, – с чувствомвоскликнула продавщица, – разбирается, дрянь серая, небось на «Атлет» не села,к «Ольтерману» подобралась. Ну, ща тебе мало не покажется!

С этими словами она исчезла в подсобке. Мы сгрызуном остались тет-а-тет. Мышь как ни в чем не бывало быстро-быстро жевалалакомство, изредка приподнимая остренькую мордочку, я же просто оцепенела,вцепившись в тележку.

Через секунду появилась продавщица, несяогромного рыжего котяру.

– Ну-ка, Василий, – суровопроизнесла она, зашвыривая кота в витрину, – начинай!

Я просто одеревенела. Сейчас усатый разбойникразорвет мышку! Но Василий спокойно обвел взглядом пространство, затем фыркнул,сел задом на сосиски, зевнул и преспокойно откусил от батона «Докторской»колбасы. Теперь в витрине обедало двое: справа – мышка, слева

– кот.

– Ах ты паразит! – завопилапродавщица. – Мышей уже не жрешь! Зря только кормим бездельника! И ведьчто интересно…

– Что? – машинально поинтересоваласья.

– Да тут много чего лежит, –задумчиво протянула она, – говядина запеченная, буженина, окорок, курочкакопченая… Все вроде бы натуральное, отчего же Ваську на вареную колбасу повело,а? Понимаешь?

– Нет, – откровенно призналась я.

– Животное-то не обмануть, –вздохнула продавщица, – небось в этих натуральных кусках одни консерванты,а в «Докторской» ничего такого и в помине нет! Вот Василий и жрет! Давнозаметила, он продукцию Таганского мясокомбината предпочитает, Останкинский дажене тронет. Надо мне самой этой колбаски домой прихватить, той, что Васькаобжевал, небось она самая свежая!

С этими словами продавщица выдернула кота извитрины, вытащила батон «Докторской», отрезала обкусанную часть и быстро сунулав прилавок. Василий развалился у весов и начал степенно умываться. Мышь,очевидно, наевшись до икоты, шмыгнула куда-то в глубь витрины.

– Так какой сыр вешать станем? –Торговка приступила к выполнению профессиональных обязанностей.

Я в задумчивости посмотрела на обгрызенный«Ольтерман». Интересно, почему именно этот сорт привлек мышь? Права продавщица,животное не обмануть.

– Мне вон тот кусок, который мышкаела, – отважно решила я, – только обкусанный краешек отрежьте!

– Конечно, – улыбнулась продавщица ишмякнула желтый кругляш на весы.