В этом обучении Сара добилась немалого, хотя и признавала, что в ответ на свои эмоциональные приказы порою получала от мантикоры неожиданно сильное несогласие, откровенный протест, а порой и сопротивление. Но у магических зверей, к которым мантикора, безусловно, относилась, и тем более у трансформированных, как Таби-Скум, такое случалось сплошь и рядом, на это не стоило обращать слишком много внимания.

Сара и не обращала, хотя иногда подумывала, что было бы неплохо вывести и получить в свои руки не только дальнеполетную, но еще и водоплавающую мантикору, способную, как настоящий альбатрос, садиться на воду, чтобы дать отдых крыльям и каким-нибудь образом подкормиться рыбой, разумеется не ныряя при этом слишком глубоко и надолго, чтобы не создавать неприятностей наезднице, то есть самой Саре. Потому что очень уж опасными при дурном характере Таби становились полеты над морем, бескрайним и враждебным любому вторгнувшемуся в эти открытые просторы без должной подстраховки… Но эта мечта, такая вот трансформация живого существа, оставалась пока только мечтой даже для Сары с ее колдовской силой и способностью к созданию трудновообразимых, небывалых существ.

Море чуть изменило свой блеск под солнцем, которое уже на весь круг выкатилось из-за горы на северо-востоке острова. Гора была изрядно высока, до самой верхушки поросла лесом, хотя Сара еще при подлете заметила — лесок на ее макушке становился уж совсем мелким, низкорослым, редким, деревья поднимались не выше иных кустов, искривленные к тому же постоянно дующими здесь ветрами. И еще Саре почему-то почудилось, когда она сверху из седла Таби-Скум разглядывала этот остров, что гора похожа на одну из тех шутих, которые в праздники любят зажигать и с грохотом взрывать простолюдины. По сути, это был вулкан, который мог довольно скоро проснуться… Но скоро, разумеется, по вулканическим меркам, то есть через десятки лет или через века.

А в общем, вулкан сейчас тоже не интересовал Сару, как и море… Она раздраженно обернулась, выискивая хоть какие-то признаки присутствия солдат и матросов, подчиненных Удоду, но нанятых на ее деньги, следовательно, принадлежащих ей, Саре Хохот. Пока солдат видно не было, или они действительно хорошо маскировались при подходе к обреченной деревне нунов. Хотя могло еще так получиться, что моряки высадились подальше, чтобы маленькие, подвижные краснокожие людоеды этих островов, на которых Сара решила поохотиться, не разбежались раньше времени.

Да, решила архимагичка, так и есть, ее люди охватывают деревню широкой дугой, чтобы, как она и хотела, захватить всех обитателей сразу. Стоило поспешить — как бы не пропустить самое интересное, ради чего она и прилетела в такую даль из Басилевсполя, города, в котором проживала здесь, в Нижнем мире.

Конечно, следовало раньше догадаться, что Удод, несмотря на ее приказания, многое сделает по-своему, как ему покажется правильным, и не иначе. Хотя Удод был предан ей душой и телом, потому-то и являлся капитаном одного из ее многочисленных работорговых кораблей. Он сам был рабом в третьем поколении, но, занимая такой высокий пост, распоряжаясь порой даже небольшой флотилией, почему-то воображал, что может нарушать едва ли не прямые указания Сары, видимо доказывая этим свое свободолюбие или намекая, что было бы неплохо, если бы Сара дала ему вольную. Вот только освобождать его Сара не собиралась, потому что таких капитанов и в то же время умелых бойцов у нее было не слишком много.

Она посмотрела на Таби-Скум. Матрикора откровенно скучала, почти по-кошачьи усевшись столбиком на песок, поглядывая по сторонам своими огромными желтыми глазищами, иногда потряхивая почти львиной головой, правда, без гривы, зато с чуть более острыми, чем принято у ее сородичей, ушами. Крылья мантикора раскинула по сухому песку, то ли давая им отдохнуть, то ли потому, что сидеть и поджимать крылья из-за их длины было неудобно. Крылья распростерлись поболее двадцати футов в каждую сторону от Таби, были узкими и отливали несвойственным мантикорам серым блеском тугих и крепких перьев. Иногда на них просматривались какие-то белые разводы, как бывает у старых чаек, но Сара-то отлично знала, что до старости Таби было еще далеко, пожалуй, лишь лет через тридцать для этого зверя должно было наступить время немощи и упадка.

Сара подошла к мантикоре, погладила ее по невыразительной, но умной морде и взяла за удила.

— Пойдем в деревню, иначе пропустим сражение.

Мантикора с сухим шелестом перьев не совсем ловко подобрала крылья, вставая на лапы, почти целиком закрыв свой хвост с длинным, чуть не в три фута, точеным жалом, напоминающим острие копья, и шагнула за хозяйкой. Сара привычно удивилась тому, насколько длинные и мощные крылья ее ездовой мантикоры делались небольшими в сложенном состоянии. Они не мешали Таби ходить, вот только придавали странную горбатость ее спине, настолько, что иногда Саре бывало неловко влезать в седло, устроенное сразу за холкой зверя.

Седло, жесткое, высокое, с тяжелыми бронзовыми стременами и со спинкой, напоминало конное рыцарское, но было удобнее. С этим седлом, когда Сара только объезжала Таби-Скум, пришлось мудрить довольно долго, потому что слишком высокая поначалу спинка тормозила полет и мешала до такой степени, что мантикора едва не переворачивалась брюхом навстречу потоку воздуха, особенно когда они удачно разгонялись при пикировании, упиваясь свободой полета. Зато теперь все было в порядке, Сара могла в седле и сидеть, едва ли не вольнее, чем в иных своих креслах в замке, и почти лежать, когда было нужно, на шее своей любимицы, подставив лицо ветру.

Продираясь через заросли, Сара с удовольствием услышала доносящиеся со стороны деревни громкие крики, может быть, команды, а также пронзительный визг женщин, плач детей и, пожалуй, звон оружия. Это было странно, потому что у людоедов было очень мало железа, на этих островах его едва хватало на мотыги и гарпуны для крупной рыбы. А деревянные дубинки, как известно, сталью не звенят…

Сара пошла быстрее, хотя мантикора, которая послушно следовала за ней в поводу, царапала свои крылья о ветки кустов. А еще она вдруг взрыкнула во всю мощь своей глотки… Это не удивило Сару, она как архимаг была способна читать настроения и эмоции других живых существ и отлично поняла, что мантикора почуяла запах крови, уловила страх и отчаяние дерущихся не на жизнь, а на смерть и сама не прочь вступить в драку. Чего-чего, а боевой дух у мантикор было не изжить, даже у Таби, предназначенной для полетов, а вовсе не для сражений.

Деревушка открылась неожиданно. Вот только что казалось, перед Сарой стоит плотная стена кустов с широкими мясистыми листьями, но, сделав еще три-четыре шага, магичка вышла на настоящее поле, на котором и стояла деревня, где уже вовсю шла резня. Потому что между вооруженными, отлично выученными воинами с корабля Удода и краснокожими дикарями, к тому же застигнутыми врасплох, сонными и голыми, настоящего боя, разумеется, быть не могло. Но дрались краснокожие упорно, во всех цивилизованных странах они славились прежде всего своей быстротой и яростью, поэтому солдатам и морякам Удода в общем-то приходилось несладко.

Оценив наметанным глазом ситуацию, Сара убедилась, что деревня действительно окружена пусть и не частой, но непробиваемой для ее обитателей цепью солдат, а потому непредвиденных «потерь» не случится, и удовлетворенно улыбнулась. Островитяне, пробующие защитить свои семьи и дома, то тут, то там падали под ударами длинных мечей пришельцев, несмотря на всю скорость, с которой двигались в бою, то есть уже не могли оказать достойного сопротивления. И все же они дрались…