— Думаю завтра вас ненадолго впустят в реанимацию. Я проведу вас. Сегодня ей нужен полный покой.

Он замялся, не зная, что еще сказать. А я почувствовала себя бедной родственницей, которая навязала своего ребенка незнакомому человеку, да еще и не может оплатить его услуги. Когда я ехала в скорой вместе с дочерью в неотложку врачи говорили, что она не выживет, что с такими ожогами ее не спасут и что мне надо молиться. Я набрала Андрея Васильевича…последний раз мы говорили с ним, когда умер папа. Еще несколько раз он звонил мне на домашний, но я никому не отвечала. Когда сказала, что случилось он тут же попросил обождать его звонка.

За Варенькой приехала частная скорая и увезла ее в ожоговый центр, где работал хороший знакомый семьи Шороховых. На сотовом было около десяти пропущенных звонков от Андрея Васильевича.

— Какая у вас группа крови?

— Третья положительная.

— Плохо…Нам нужно делать малышке переливание и нужна четвертая отрицательная. Что насчет отца ребенка? Скорей всего такая кровь у него.

— Но…у Вари нет отца.

— Я понимаю…У многих на сегодняшний день нет отца, но биологические отцы есть всегда и к ним можно обратиться за помощью. Ей понадобится донор и возможно не только крови. Если покупать, то…сами понимаете какие нужны будут деньги. Лучше попытать найти отца девочки и …

— У Вари нет отца. Я зачала ее методом искусственного оплодотворения от неизвестного донора.

Густые брови доктора слегка приподнялись. Он в недоумении посмотрел на меня. Да, я знаю, что молодая, симпатичная и могла найти себе парня…я все знаю. Это вы ни черта обо мне не знаете! Не знаете, что от одной мысли о мужских руках на моем теле меня начинает лихорадить и бросать в холодный пот.

— Ясно…что ж тогда это лишние расходы и поиски нужного донора. Мы подумаем об этом чуть позже. Будем решать проблемы по мере их возникновения.

— Позвольте мне остаться с ней… я посплю на скамейке, я готова на что угодно мыть бесплатно полы, выносить судно, пожалуйста…

— Только давайте без истерики, Ксения, — врач строго на меня посмотрел, — от кого, но от вас я ее не ожидал. Возьмите себя в руки. С ребёнком все будет хорошо. Да, надо время, да нужны операции, средства, но никто не опускает руки, и вы не опускайте. Мне жаль, что вы попали в такую ситуацию. Но здесь свои правила и позволить вам остаться я не могу даже ради Андрея Васильевича.

— Но она такая маленькая…ей всего шесть. Она придет в себя, испугается…

— До «придёт в себя» еще есть время. Поезжайте отдохните.

Сказал, как отрезал и подал мне стакан с водой. Я судорожно сделала несколько глотков и мне показалось, что в горло набилась зола и пепел. Вспомнила как пыталась ворваться в горящее здание, как чуть не сошла с ума от отчаяния, как молила Бога, чтоб он сжег меня, а не Варю и заорала от облегчения, когда ее вынесли из здания и врачи сказали, что она жива.

* * *

Когда я вышла из кабинета мне хотелось закричать, заорать от бессилия, от ощущения полной безнадежности и понимания, что я как загнанное в угол животное не знаю, что мне теперь делать и куда бежать.

Зазвонил мой сотовый и я нажала на кнопку, даже не глядя кто это.

— Ксюхааа, черт! Наконец-то! Боже! Где ты! Я увидела в новостях! Где Варя?

— Женькаааа, Женяяяя. Ты приехала?

— Нет. Не приехала. Ты плачешь? О Господи… скажи, что у вас все хорошо. Скажи, я прошу тебя.

— Не хорошо. Варя пострадала в пожаре. Светлана Аркадьевна сгорела, трое соседей с этажа мертвы. Варя чудом осталась жива…но она в тяжелом состоянии. Только что сделали первую операцию…Женяяя, там все сгорело. Все. Ничего не осталось. Даже ниточки.

— О Боже! Что я могу для вас сделать? Я переведу денег. Сама приеду скоро. Постараюсь все закончить побыстрее. Ты поезжай ко мне у соседки возьми ключи от квартиры — она там мои фиалки поливает, я позвоню предупрежу, чтоб она дала тебе. Не стесняйся пользуйся там всем, вещи, деньги в тумбочке в письменном столе. Там немного, но на пару дней хватит.

Она быстро тараторила мне в ухо, а я как отходила от онемения, я начинала понимать масштабы произошедшего и меня начинало трясти как в лихорадке. У нас с Варей ничего нет. Мы остались ни с чем…Но самое страшное я могла потерять саму Варю. Смысл моей жизни, единственное, что у меня осталось на этом свете.

— Донор нужен для Вари. С четвертой отрицательной…Ума не приложу за что браться и где искать. Голова не работает.

— Ксень…а может отца ее поискать? Я бы могла свою Соньку попросить. Она ж знает все и картотека у нее под рукой.

— Не надо…Не хочу знать кто это.

— Не в данной ситуации! Не важно кто он его всегда можно заставить или уломать помочь твоей дочери. Она сейчас самое важное.

— А если он алкаш какой-то или наркоман?

— Ну наркоманы донорами не становятся.

— Прошло почти семь лет. Все могло измениться.

— Ты ищешь причины не искать. Почему?

— Потому что ВАРЯ МОЯ! Потому что так задумано изначально, что я ей и отец, и мать. Не хочу, чтоб какой-то…чтоб знал о ней.

— Ладно…ладно ты успокойся, поезжай ко мне, отдохни. Я постараюсь побыстрее приехать, и мы подумаем, что делать дальше. Насчет работы ты съездила?

— Да…но не доехала. Светлана Аркадьевна…, - я вспомнила что пожилая соседка, сидевшая с Варей, сгорела и мне стало не по себе, слова застряли в горле, — а ведь ее больше нет. Она сидела с Варей… и Вари могло больше не быть! Женяяя, Вари могло не быть, понимаешь?

— Тшшш…тшшш, моя хорошая, понимаю. Возьми такси и поезжай. Тебе надо поспать, хотя бы час. Давай. Мы поговорим обо все утром.

Он снова напился…Обещал, что не будет, обещал, что мы все начнем сначала и обманул меня. Я ждала его до одиннадцати вечера пока не поняла, что отец не придет. Точнее не хотела понимать, отказывалась, хотела верить, что он сможет начать другую жизнь после смерти мамы. Что вот сейчас все изменится…или, нет, вот сегодня, когда он так искренне плакал и клялся перед портретом мамы, что это последний глоток водки. Врал ей, себе и мне.

И ничего не менялось. Точнее менялось, но ненадолго, до очередного запоя. А ведь он был совсем другим, когда не пил. У него была искренняя широкая улыбка, не было мешков под глазами и одутловатости на лице. Я бы дала ему меньше лет, даже невзирая на седину в волосах. Иногда мне снилось, что мама еще живая и они вдвоем такие молодые и красивые держатся за руки. Смеются, оборачиваясь ко мне счастливые, молодые. Потом я вспоминала их именно такими. Потом когда не стало и папы…

Смерть мамы его сломала, просто убила…Ей ведь не было еще и сорока, столько планов, идей, фантазий. Мы мечтали, что поедем в Европу после ее дня рождения…Они деньги собрали. Но не поехали. Все эти сбережения на похороны пошли и на памятник. Маму сбила машина. Вот так просто она стояла на остановке, а какая-то пьяная двадцатилетняя тварь на полной скорости вылетела с дороги на своем джипе и уничтожила десять человек. Мама оказалась среди них. У нее не было никаких шансов выжить она скончалась на месте. Папа запил после суда, после того, как мрази, которая напилась или нанюхалась наркотиков дали всего четыре года из-за якобы смягчающих обстоятельств и принятия антидепрессантов. В на самом деле отсидит пару лет и выйдет условно досрочно. Ее отчим, крутой олигарх, купил ей такую роскошь — не сидеть пятнадцать лет за убийство десяти человек, а отделаться легким испугом. И все молчали…точнее многие молчали, деньги затыкают рты даже скорбящим, а большие деньги затыкают рты всем. Отцу только не смогли заткнуть. Он не взял. Ни копейки. Но что его голос против всех остальных. Он траекторию машины высчитал до мельчайших подробностей, скорость, тормозной путь, восстановил аварию по секундам, видел вину молодой гадины, а доказать не мог. Его это убило. У меня не стало не только матери, но и отца. Фактически он существовал, но его не стало.