— Представьте себе, ловлю, и даже довольно успешно. Так что, если вам захочется провести частное расследование, обратитесь ко мне, и я приложу все усилия, чтобы зло было наказано.

— О! Я уже сгораю от нетерпения. Только что бы такое нам порасследовать… Может быть, поедем ко мне и проверим, не забрались ли в мою квартиру воры?

— Хм… дайте подумать… А как у вас с платежеспособностью? Заказать мне расследование под силу только обеспеченным людям.

— Правда? Даже и не знаю, как тут быть. А бартер возможен? Я бы мог, например, расплатиться натурой…

* * *

Да, вечер был романтический, я находилась в прекрасной форме, и кавалер был вполне соответствующим, но, несмотря на все это, последнее его высказывание как-то неприятно резануло мой слух. Все-таки мы были не в кабаке и я не была сопливой восемнадцатилетней дурочкой, которой подобное замечание показалось бы остроумным.

Однако я не стала заострять внимание на несколько неуклюжей попытке моего нового знакомого перейти от слов к делу и перевела разговор в нейтральное русло. Зачем из-за пустяков портить вечер?

Мы сели за столик.

— А вы здесь по какому случаю? — спросил Володя. — Ведь вечер устраивается в честь косметического салона. Или… вы здесь с кем-то?

— Со своей подругой. Она как раз работает в этом салоне. Кстати, интересно, где она?

Уловив вздох облегчения, который издал мой собеседник, узнав, что я здесь не «с кем-то», я пробежалась глазами по залу, высматривая Светку.

— Ага, вон… вон, видите, с тем приятным мужчиной… Это как раз и есть моя подруга Светлана.

Как оказалось, пока я проводила предварительное ознакомление со своим новым кавалером, моя подруга Светлана, не тратя напрасно драгоценного времени, тоже присмотрела себе кого-то и сейчас очень плотно его обрабатывала. Ну что ж, раз подруга пристроена, ничто не мешает мне заняться своим личным счастьем. Кажется, и Володе пришла та же мысль.

— Как-то здесь слишком шумно, вы не находите? — пытливо глядя мне в глаза, спросил он.

— Да… пожалуй…

— Может быть, действительно поедем ко мне, посидим в спокойной обстановке?

— Ну… не знаю…

— К тому же недавно мне принесли на экспертизу несколько прекрасных работ Ренуара, похоже, подлинники, так что вы сможете насладиться зрелищем произведений искусства, которые недоступны для всеобщего обозрения.

— Почему недоступны?

— Картины из частной коллекции, такие не выставляются в музеях.

— А, ну если так, то конечно…

Как хотите, а Ренуар — это серьезно.

Мы вышли из ресторана, и Володя поймал такси. Но, видимо, в книге моей судьбы на сегодняшний вечер не было записи о любовном свидании. Не знаю, то ли с коктейлями я переборщила, то ли еще почему, но действия Володи на заднем сиденье «Волги», которые он производил в отношении меня, не переставая нашептывать мне в ухо остроумные замечания об оплате натурой, вдруг показались мне не просто слишком смелыми для первого знакомства, а даже наглыми и хамскими.

В самый разгар нашептываний я, что называется, «психанула» и велела таксисту остановиться.

— Как? Куда? — беспомощно вопрошал Володя, когда я, вырвавшись из его объятий, тормозила машину, идущую в противоположном направлении.

Но я не удостоила его ответом. Если он не знает, что произведения искусства требуют уважительного к себе отношения, хреновый из него эксперт. Вот так-то!

Я приехала домой в самом отвратительном настроении, какое только может быть, и сразу завалилась спать. Эксперт он, видите ли. К чертям собачьим!

* * *

На следующее утро я встала поздно и сразу предалась унынию, вспомнив о том, как закончился вчерашний вечер. Мне уже было жаль, что я так бесповоротно отправила подальше незадачливого эксперта, жаль было потраченного времени, жаль было себя, бедную, несчастную, всеми покинутую.

Чтобы совсем не раскваситься, я приняла бодрящий контрастный душ и стала готовить кофе, который всегда оказывал позитивное влияние на мой психологический настрой. В конце концов, жизнь на этом не заканчивается. Мало ли было у меня неприятных вечеров, и мало ли их еще будет! Сосредоточиваться нужно не на негативе, а на позитиве…

Так, мысленно забалтывая себя, я пыталась прийти в форму, когда раздался телефонный звонок.

— Алло, это Татьяна?

— Да, слушаю вас.

— Это Владимир вас беспокоит.

Сначала я даже не поняла:

— Какой Владимир?

— Ну как же… Вчера… Вчера мы встречались с вами… на вечеринке.

В голосе Владимира не было уверенности, и это мне понравилось. Но пусть не думает, что ему удастся легко отделаться.

— Ах, на вечеринке… Да, действительно, что-то такое припоминаю. Но, судя по тому, как вы вели себя, мне показалось, что вы составили обо мне не совсем верное представление. И потом, кажется, я не давала вам номер своего телефона и не просила вас звонить мне.

— Таня, ну не сердитесь, пожалуйста, ну перебрал я немного, вел себя… как дурак. С кем не бывает? А у меня к вам очень серьезное дело. Требуется ваша помощь, и если вы…

— Вы так и не ответили, откуда у вас номер моего телефона?

— Ах, это… Это подруга ваша, Светлана, она мне помогла. Помните, вы еще показывали мне ее вчера? Я знал, что она работает в салоне, ну вот и…

Значит, Светка. Предательница бессовестная, даже у меня не спросила! Хотя… Ладно уж, так и быть, не буду в этот раз на нее сердиться.

— Вы говорите, у вас ко мне дело?

— Да, очень срочное и очень серьезное. Мы не могли бы встретиться и поговорить? Например, где-нибудь в центре, в кафе? Через час вам будет удобно?

— Ну… даже не знаю…

— Пожалуйста, Таня, это очень важно.

— Ну хорошо, через час в «Бризе».

— Вот и прекрасно, жду вас.

Конечно, я и минуты не сомневалась в том, что очень серьезное «дело», о котором Володя говорил по телефону, — это только предлог, чтобы встретиться со мной. Но мне все равно стало приятно. Ведь не поленился, и в салон сходил, и Светку нашел… Значит, есть еще порох в пороховницах, Татьяна Александровна.

«Дело» у него… — непроизвольно улыбаясь, думала я, — и соврать-то толком не умеет».

* * *

На этот раз я не стала предаваться легкомысленным надеждам на то, что буду возвращаться не одна, и в центр поехала на машине.

На дворе стоял довольно душный август, и было очень кстати, что летнее отделение кафе «Бриз» располагалось под тентами на улице. За одним из столиков сидел мой вчерашний незадачливый кавалер.