Например, К. Н. Бестужев-Рюмин писал, что «Володи-мир Мономах, братолюбец, нищелюбец и добрый страдалец за Русскую землю», был, бесспорно, одним из лучших князей Древней Руси, рисующим в «Поучении» «идеал доброго князя, который везде сам, не полагается на своих отроков, сам судит, сам расставляет полки, вечно занят, ко всем милостив, благосклонен и всегда помнит Бога. Идеал этот, очевидно, он старался осуществить, чем и объясняется народная любовь к нему»[7].

Б. А. Романов, под влиянием доминировавшей в советской историографии феодальной парадигмы социально-политического развития Руси, отмечал, что «летописные запи си выдвигают Мономаха как идеального христианского князя», который украшен «добрыми нравы», прослыл «в победах», так что при имени его «трепетаху вся страны», но при этом «его автобиография, советы его «Поучения» – не уникальные, а приспособлены к среднему и типическому, пропитаны компромиссом и бытом», а «его жизнь не похожа на житие». Поэтому, «поучая, он не сам не лезет в герои, ни от поучаемого читателя своего не требует невозможного. Печать, скорее, добросовестной умеренности и аккуратности как гарантия политической мудрости и хладнокровия лежит на всем облике этого одинаково удачливого князя-труженика и литературно удавшегося самому себе писателя . Он озаботился и о том, чтобы в летописании создать себе «хорошую прессу», оставить в памяти потомства о своей политической деятельности осмысленный, поучительный след. Несомненно его крупное значение в развитии, если не в создании феодальной политической идеологии. Его личная сила сказалась тут в том, что он сумел сделать эту идеологию доступной своему читателю, связать с жизненным опытом, запечатлеть ее в образах своего знаменитого «Поучения»[8].

Сходных взглядов придерживался Д. С. Лихачев, считавший, что Владимир Мономах «конечно, представитель новой идеологии, оправдывавшей новый, провозглашенный на Любечском съезде принцип – «кождо да держит отчину свою», признавший факт раздробления Руси», который «во всех случаях подавал свой голос за упорядочение государственной жизни Руси на основе нового принципа и стремился предотвратить идейной пропагандой те княжеские раздоры, которые в новых условиях могли только усилиться», так что «призыв к единению против общих врагов – половцев, к прекращению раздоров между князьями, не был в его устах призывом к старому порядку»[9].

И. У. Будовниц писал, что «сохранившиеся литературные произведения Владимира Мономаха представляют для нас особый интерес тем, что в них отразилась попытка Мономаха в качестве государственного деятеля провести на практике идею общественного примирения, которая лежала в основе Изборника 1076 г. (литературного компендиума, составленного по распоряжению дяди Мономаха Святослава Ярославича. – Д. Б.) и которую он сам развивал в назиданиях детям и последователям. Аудитория Владимира Мономаха гораздо уже того круга читателей, на который был рассчитан Изборник 1076 г. Он не дает советов, «како жити крестьяном», многим слоям общества. Зато трактуемые им вопросы разработаны шире и отделаны, так сказать, во всех гранях.

Рисуя идеального правителя, который несет ответственность за своих подданных и зависимых от него людей, Владимир Мономах с соблюдением большого литературного такта и без всякой назойливой нескромности ставит в пример самого себя, показывая себя с разных сторон – и как рыцаря, творящего «мужское дело», и как воина, совершающего многочисленные походы, и как весьма распорядительного и крупного политического деятеля, озабоченного судьбами своей страны, и как судью, и как вотчинника-феодала, и как хозяина большого, поставленного на широкую ногу дома, и как отца семейства, и как верующего, преданного церкви христианина… В этом отношении и собственно «Поучение», и письмо к Олегу Святославичу, и выписки с молитвой представляют собой единый материал, пронизанный единым замыслом – дать властям наставление, как наилучшим образом, с наибольшей для себя пользой, спокойно и безопасно управлять своими подданными.

Этот замысел выполнен свежо, оригинально, с настоящим литературным блеском и талантом. Литературный талант Владимира Мономаха проявляется в том, что во всех преподносимых им наставлениях чувствуется трепет подлинной жизни, что они художественны и образны, проникнуты большой убежденностью, озарены мыслью, обогащены тонкими наблюдениями, отличаются подлинным поэтическим настроением и лиричностью. Даже в протокольные записи о своих «путях» (походах) Владимир Мономах умел вплести облеченные в образную художественную форму политические мысли и идеи»[10].

Перечень исследовательских оценок Владимира Мономаха и интерпретаций тех или иных аспектов его политической деятельности можно продолжать долго (за более подробным историографическим экскурсом отсылаем читателей к монографии А. С. Ищенко)[11]. Чтобы понять причины противоречий, обратимся к источникам, главными из которых являются «Повесть временных лет» и входящее в ее состав «Поучение» Мономаха.

Цитирование фрагментов из «Повести временных лет» осуществлено по переводу Д. С. Лихачева; фрагментов из «Киево-Печерского патерика» и «Сказания о князьях Владимирских» – по переводу Л. А. Дмитриева; фрагментов из «Сказания о чудесах» – по переводу Н. И. Милютенко; фрагментов «Послания» Спиридона-Саввы – по переводу А. Ю. Карпова; фрагментов из посланий митрополита Никифора – по переводам С. М. Полянского; фрагментов из анналов Ламперта Герсфельдского – по переводу А. В. Назаренко. Цитирование фрагментов «Поучения» Владимира Мономаха осуществлено по переводу Д. С. Лихачева, за исключением фрагментов, относящихся к автобиографическому перечню «путей и трудов», которые переведены автором настоящих строк, как и фрагменты Лаврентьевской и Ипатьевской летописей, следующие за текстом «Повести временных лет», а также фрагменты «Устава Владимира Всеволодовича».

Первое издание этой книги вышло в свет в 2015 г. в издательстве «Ломоносовъ». Для настоящего издания текст был дополнен и отредактирован с целью устранения неточностей и обновления справочного аппарата.

«В лето 6561 (1052/53 по сентябрьскому стилю) у Всеволода родился сын и нарек имя ему Владимир, от царицы грекини» – такими словами сообщает о его рождении «Повесть временных лет» – летописный свод, формирование которого завершилось вскоре после вступления Мономаха на киевский стол. Упоминание о подобном факте – довольно редкий случай в истории древнерусского летописания. До этого момента «Повесть временных лет» сообщает даты рождения пяти князей – Владимира, Изяслава, Святослава, Всеволода и Вячеслава Ярославичей. В Синодальном списке Новгородской первой летописи упоминается о рождении Святополка Изяславича, двоюродного брата Мономаха, который родился в 6558 (1049/50) г. и был старше его примерно на три года. Появление на страницах летописей информации о датах рождения князей свидетельствует о том, что она могла быть зафиксирована еще при их жизни. Впрочем, князь, ставший автором первого в русской литературной традиции автобиографического произведения, предоставляет дополнительную информацию о себе: «Я, худой, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василий, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своею, Мономахи…»[12] Эти два свидетельства дают основание предполагать, что Владимир Мономах по материнской линии приходился родственником византийскому императору Константину IX Мономаху (1042–1055).