Услышав излюбленное ругательство из уст старого друга, Трисс усмехнулась и принялась собирать куски репки.

—Одолжи-ка мне свою лапу, старый ворчун. Отнесем это добро тем, кому оно может сослужить добрую службу.

Перегнувшись через подоконник окна, белка издала звук отчаянного трепыхания чайки. Внизу рабы мостили дорогу, которой надлежало соединить травяной склон с каменистым берегом реки. Дорога начиналась у ворот Рифтгарда, тянулась вдоль его стены и должна была заканчиваться у пристани. В низовьях реки носом к морю стоял корабль. Это было маленькое судно с единственным квадратным парусом лилового цвета.

Звери-рабы, среди которых были белки, мыши, ежи и выдры, устремили свои взоры на окно, из которого торчала голова Трисс.

—А ну-ка, ребята, посторонитесь, — обратилась к ним молодая выдра по имени Рукавичка. — Милостью мисс Трисс, кажется, у нас сегодня будет ужин.

Сбрасывая вниз куски репы, Трисс решила расспросить Друфо о своем отце, которого ей не довелось знать.

—Ты помнишь моего отца? Каким он был, Друфо?

Старик в восхищении покачал головой:

—Он был особенным. Хоть молодым и ветреным, но все равно не таким, как все. Еще не родился на свет тот зверь, который мог бы тягаться с Рокком Арремом на мечах. Уж поверь мне на слово, детка. Ведь я сражался с ним бок о бок. Мы с ним были словно родные братья.

Трисс продолжала выбрасывать через подоконник овощные остатки.

—Но несмотря на это, его все равно убили, — резон но заметила она.

На мгновение застыв, Друфо широко улыбнулся:

—Эх, если б не стрелы поганых крыс Рифтгарда, одолеть бы его никто не смог. Но, на нашу беду, у них был большой перевес. Никогда не забуду тот день, когда погиб твой отец. Он сражался до последней минуты. Помнится, под конец он сломал свой меч и начал швырять обломки в морды врагов. Такие, как Рокк Аррем, никогда не сдаются. Никогда!

Подобрав последние куски репки с пола, Трисс тяжело вздохнула:

—Ну почему я была тогда совсем маленькой и не могла сражаться вместе с ним? Тогда никто не смог бы отобрать нашу свободу.

Друфо наблюдал за тем, как рабочие подбирают внизу репку. Потом перевел взгляд вдаль, на горные склоны, густо поросшие хвойными лесами и кое-где опушенные снегом, сохранившимся от суровой зимы.

—Ох и нелегко приходится зверю в этих северных холодных краях. А уж таким, как мы с тобой, рабам и того хуже.

Понизив голос, девушка прижалась к уху старика-друга и прошептала:

—Вон там стоит новенькая лодка. Как только ее достроят, мы уплывем на ней в открытое море. А там, за Великим морем, говорят, есть прекрасные земли. Мы сможем жить там припеваючи.

—Послушай, Трисс, — схватив молодую белку за лапу, в сильном волнении заговорил Друфо, — не глупи. Даже думать об этом не смей! Еще никому не удавалось сбежать из Рифтгарда. Иначе мы бы об этом знали. Так что выкинь эти бредовые мысли из своей головы!

Трисс высвободила свою лапу из тисков старика-белки.

—Это всего лишь вопрос четырех дней, Друфо. Нужно быть последним трусом, чтобы упустить такую возможность. Выдра Шог и ежиха Велфо — наши ребята. Они давно помогают мне. Лодка будет скоро готова. Ты можешь бежать вместе с нами.

—Да вы хоть представляете, какой опасности себя подвергаете, мисс? — продолжал вполголоса увещевать ее не на шутку встревоженный Друфо. — Увести новую деревянную посудину из-под носа короля! Не хочу об этом даже говорить, не то что участвовать. Слышишь? Так что на меня не рассчитывай. Чтобы я собственными руками погубил трех молодых зверей — этому никогда не бывать!

—Постой, — затаив дыхание, шикнула на него Трисс. — Кажется, сюда идут.

В двери показался капитан Затрещина, вслед за которым в комнату ввалилась четверка верных ему крыс. Трисс и Друфо, поспешно встав на четыре лапы, притворились, что чистят пол. Капитан Затрещина был столь злонравным, что жестокость буквально отпечаталась у него на морде. Опершись на свое копье, задней лапой он крепко наступил сзади на шею Трисс.

—А ну-ка говори, — процедил он сквозь зубы, — что рабы без хозяев делают в комнате, сплошь набитой оружием, а?

—Послушайте, капитан, — запинающимся голосом начал Друфо, — мы здесь с разрешения принцессы. Мы были при ней, пока она упражнялась в фехтовании. А потом она велела нам с Трисс навести порядок. Мы уже почти закончили, капитан.

—А по-моему, здесь вполне чисто, — окинув комнату оценивающим взглядом, заключил капитан и, обращаясь к своим подчиненным, добавил: — Не так ли, мальчики?

—О да, да, — незамедлительно подхватили те.

—Заруби себе на носу, — огрев старика белку рукоятью копья, рявкнул капитан, — если я еще хоть раз застану вас здесь одних, пеняйте на себя. А ну-ка марш на ковер к королю! Отчитаешься за двоих.

С трудом встав с колен, Друфо засеменил к двери. Трисс уже было собралась последовать за ним, но капитан предупредительно вонзил копье в пол у ее лап.

—А ты, мисс, постой. Тебя, милочка, я уж давно заприметил. Придется мне для тебя и твоих дружков подготовить отдельные апартаменты. Спорим, ты думала, я ни за что не узнаю о вашей затее насчет побега? Взять ее! Двое крыс-стражников схватили Трисс, а остальные для острастки выставили вперед копья.

—Но, капитан, — попытался вмешаться Друфо, — этого не может быть. Ведь она все эти дни не отходила от меня ни на шаг. Клянусь, Трисс не могла этого сделать.

Вместо ответа Затрещина так сильно поддал ему под зад, что тот едва не полетел кубарем вниз.

—Покажите мне раба, — подмигнув крысам, философски изрек капитан, — и я покажу вам лжеца. Запереть ее в клетке. Ох и запоет она у меня жаворонком!

Молодую белку волоком потащили вниз в клетку наказаний. Друфо проводил ее жалким, перепуганным взглядом.

Далеко-далеко за бескрайними морями, вдали от гор и ущелий Рифтгарда, мягкая, как масло, и лазурная, как барвинок, весна неумолимо сменялась летом. У крепостного вала, защищавшего северные подступы к аббатству Рэдволл, купаясь в нежных лучах полуденного солнца, безмятежно предавались своим раздумьям великий аббат Эподемус и его стародавняя приятельница Мэлбан Гримп.

В аббатстве Рэдволл лесная мышь Мэлбан одновременно была и целительницей, и архивариусом. Сморенная солнечным теплом, она, казалось, совсем задремала. Однако стоило случайной бабочке сесть ей на нос, как Мэлбан, сморщившись, тотчас приоткрыла один глаз.

— Как думаешь, Эп, они уже вернулись?

Хотя глаза Эподемуса были закрыты, он отнюдь не спал.

— Не знаю. Почему бы тебе не пойти и не выяснить самой, Мэл?

Распахнув глаза, Мэлбан измерила внимательным взором своего собеседника, мышь с желтым воротником.