https://youtu.be/JkX2OEmyPrI

Удали это сообщение сразу же после того, как прочтешь его.

Новый входящий вызов

25 октября, 00:51 GMT-5

Отправитель: Эдвард Бейтс

– Да?.. – я шумно выдыхаю в трубку и присаживаюсь на край не заправленной постели.

– Мистер Хансон? Джек Хансон? – произносит официальным тоном мужской голос. – Вас беспокоит лейтенант полиции Эдвард Бейтс из окружного участка Хайден Крик. К сожалению, мистер Хансон, у меня для вас не слишком хорошие новости.

– Что случилось? – глухо спрашиваю я, уже заранее зная ответ.

– Мы имеем все основания предполагать, что ваша сестра, Белла Хансон, была похищена прошлым вечером.

– Вы… – зажмуриваясь, стараюсь привести себя в чувство, но понимаю, что уже фатально близок к панике. – Вы уверены?

– Думаю, что это действительно так, мистер Хансон, – в голосе лейтенанта звучит легкое сожаление. – Мы имеем ряд неопровержимых улик, и сейчас допрашиваем подозреваемую, с которой ваша сестра встречалась незадолго до своего исчезновения.

– Я просто не могу в это поверить, – бормочу я сам себе под нос. – Это словно ночной кошмар…

– Я прекрасно вас понимаю, мистер Хансон, – доносится до моего слуха дежурная фраза. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Да… Да, конечно.

Я поднимаюсь с постели и на ватных ногах бреду в сторону окна. Кажется, что в комнате совсем не осталось кислорода, и я начинаю задыхаться.

Рывком тяну на себя оконную ручку, и в спальню врывается сырой октябрьский ветер вперемешку с унылым стуком дождя. Чикагская улица внизу выглядит безмятежно спящей.

– Вы знали о том, что Белла собиралась отправиться в Хайден Крик?

– Она… она упоминала об этом в телефонном разговоре, – сбивчиво отвечаю, вдыхая холодный воздух. – Белла часто посещает это место, у нее это нечто вроде традиции. Когда-то давно, еще в детстве, мы проводили в Хайден Крик каждое лето. Но последние лет пять я там не появлялся, и Белла ездила без меня.

– Хорошо, – я слышу, как в телефонной трубке шуршат бумаги. – Белла не сообщала вам о том, чем планировала заняться в Хайден Крик?

– Нет, кажется нет, – я прикрываю глаза и вминаюсь горячим лбом в холодную поверхность оконного стекла. – Последнее время мы нечасто общались с ней. Она редко откровенничала в телефонных разговорах.

– Скажите, мистер Хансон, у Беллы могли быть враги? Например, кто-то из местных в Хайден Крик мог недолюбливать ее? Возможно, в прошлом у Беллы бывали конфликты с Самантой Никсон?

– Нет, – зачем-то мотаю головой, хотя прекрасно понимаю, что лейтенант меня не видит. – У Беллы очень спокойный характер, мне сложно такое представить. С Самантой они дружили с самого детства, моя сестра всегда очень дорожила этими отношениями, да и Саманта, кажется, ни с кем так тесно не общалась, как с Беллой.

– Как вы полагаете, мистер Хансон, могла ли Саманта Никсон все же втайне испытывать неприязнь к вашей сестре? Возможно, она ей завидовала?

Я вздыхаю, распахивая глаза и утыкаясь взглядом в ночную аллею за окном, щедро орошенную ливнем.

– Нет, это даже звучит как полный бред. Я ведь вам уже говорил.

– Что ж, – в голосе лейтенанта сквозит разочарование: должно быть, он ждал другого ответа. – Спасибо за откровенность, мистер Хансон. Мы свяжемся с вами, как только у нас появятся новые факты.

– Но… – спешно выкрикиваю я. – Как же Белла? Ей действительно угрожает опасность, вы совершенно в этом уверены? Возможно, она просто где-то гуляет или решила остаться на ночь у кого-то из старых подруг?

– Сожалею, мистер Хансон, но я не думаю, что это так. На месте предполагаемого преступления мы обнаружили разбитый телефон вашей сестры и явные следы борьбы.

– Борьбы?

Мне кажется, что спальня медленно закручивается в темную спираль, и все вокруг медленно плывет перед моими глазами, отчего к горлу подкатывает тошнота.

Сглатываю тяжелый ком, засевший где-то под самым кадыком, но он упорно отказывается исчезать.

– Пока идет следствие, я не имею права разглашать подробности, – произносит лейтенант. – Как только ситуация прояснится, я сразу же дам вам об этом знать.

– Я сейчас же отправляюсь в Хайден Крик, – решительно говорю я, стараясь нашарить глазами дорожный чемодан, который я несколько недель назад небрежно бросил где-то в спальне. – Если я поеду сейчас, то успею добраться уже к рассвету.

– Это ваше право, мистер Хансон, – равнодушно отвечает лейтенант Бейтс. – Но я думаю, в этой ситуации вы вряд ли сумеете помочь. Будет лучше, если вы останетесь в Чикаго, сохраняя спокойствие и дожидаясь результатов следствия…

– Спокойствие? – едва ли не кричу я в трубку. – Сохранять спокойствие и сидеть на месте, когда моя сестра похищена?

В обуявшем меня порыве возмущения я описываю полукруг и с размаха врезаюсь в угол кровати.

– Вы мне не сказали ровным счетом ничего, – я потираю ушибленную ногу, пульсирующую болью под самым коленом. – И отказываетесь делиться фактами. Почему я вообще должен прислушиваться к вашим советам?

– Вы расстроены, мистер Хансон, – спокойно отвечает Бейтс. – Это совершенно нормальная реакция в подобной ситуации. Поверьте, мы сделаем все возможное, чтобы найти вашу сестру. К этому делу привлечены лучшие специалисты округа.

– В самом деле? – я ощущаю, как внутри закипает гнев. – Это лучшие специалисты округа решили, будто в похищении моей сестры виновна умственно-неполноценная Саманта Никсон, вдобавок долгие годы страдающая анорексией?

– Мы делаем выводы, основываясь на фактах, – глухо произносит лейтенант. – И пока что они указывают на причастность Саманты Никсон.

Набираю полную грудь воздуха, чтобы успокоиться. В горле по-прежнему противно плещется тошнота.

Очевидно, таинственный незнакомец в самом деле был прав. Полиция твердо убеждена в том, что за похищением Беллы стоит Саманта. Пока они будут разрабатывать ложную версию, следы настоящего похитителя растворятся как снег на солнце.

Если я не приду на помощь сестре, она будет обречена. Вряд ли похититель станет возиться с ней слишком долго. Сейчас у меня есть немного времени – к счастью, он решил поиграть со мной в какую-то больную игру, а потому вряд ли станет убивать Беллу, пока я выполняю его условия.

Но кто знает, как долго он планирует этим заниматься? Я не могу терять ни минуты.

– Ладно, – я машинально отмахиваюсь и утираю взмокший лоб. – Вам виднее, лейтенант.

Нет смысла спорить с полицейскими. Пока у меня нет новых улик, никто меня слушать не станет. К тому же, как бы грустно ни было это признавать, таинственный незнакомец оказался прав.