Участники совещания, как пораженные громом, стояли, не шеве­лясь, и смотрели на Кирова. Среди них был Чудов, второй секретарь Ленинградского обкома и правая рука Кирова. Присутствовал также И. Ф. Кодацкий, председатель исполкома Ленсовета. Кроме них там находились П. И. Струппе, председатель ленинградского облиспол­кома, П. А. Алексеев, председатель ленинградского областного Сове­та профсоюзов, а также Б. П. Позерн, П. И. Смородин и П. А. Ирклис, как и Угаров, секретари ленинградского обкома. Все были членами или кандидатами в члены ЦК ВКП(б). В совещании, проходившем в кабинете Чудова, принимали участие еще десять-пятнадцать руково­дителей городских и областных учреждений.

Они слышали два выстрела, но Киров был убит только одним. Вторую пулю позже обнаружили в стене коридора прямо под потол­ком. Как это случилось, почему Николаев выстрелил еще раз, будет рассказано в гл. 7, в которой события 1 декабря излагаются более детально.

* * *

Убийство Кирова справедливо назвали «убийством века»[3]. И если не считать убийства президента Джона Ф. Кеннеди, вероятно, ни одно другое преступление не обсуждалось больше. Причина этого в соче­тании значимости события с внешне не ясными или вызывающими подозрение обстоятельствами самого убийства, предшествовавших ему событий и его последствий.

На Западе, в бывшем Советском Союзе и современной России считалось и до сих пор широко признается, что убийство Кирова по­ложило начало террору, которому подверглось советское общество во второй половине 30-х гг. XX века. Убийство — и использование его властями — изменило политический климат и помогло создать пси­хологическую основу государственного террора. В течение двух лет после убийства Кирова было арестовано около полумиллиона человек. Большинство из них оказалось в многочисленных исправительно-трудовых лагерях, созданных на севере России, в Сибири и других отдаленных местностях этой огромной империи. В 1937-1938 гг. террор достиг апогея. Около 700 тысяч человек были расстреляны, и примерно такое же количество приговорено к длительным срокам заключения в ИТЛ[4].

Важность убийства Кирова частично объясняется тем фактом, что 1)110 давало тем, кто стоял у власти, — в первую очередь Иосифу Сталину, в то время высшему руководителю Советского Союза, — боль­шее пространство для маневра, что объединяет его со многими други­ми драматическими событиями. Атака на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 г. повлияла на политический климат США, что по­зволило администрации Буша осуществить политические измене­ния, которые встретили бы гораздо более серьезное противодействие и их было бы намного труднее реализовать, если бы не предшество­вавшее им событие. Нечто подобное можно сказать о последствиях поджога здания рейхстага в Берлине в 1933 г.; это был предлог, не­обходимый Гитлеру для уничтожения парламентской системы и подавления рабочего движения в Германии. Убийство Кирова дало Сталину возможность начать сводить счеты со своими старыми со­перниками — сначала с Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым, затем со всеми реальными, потенциальными и воображаемыми вра­гами во время Большого террора 1937-1938 гг.

Историки в целом сходятся во мнении, что Сталин использовал убийство Кирова для того, чтобы разбить своих оппонентов. Но дей­ствительно ли Сталин, как утверждают многие, стоял за убийством? Или его организовали другие — политические лидеры или органы госбезопасности, а Сталин не участвовал в нем или даже не был по­ставлен в известность? Есть ли хотя бы крупица истины в офици­альной версии, обнародованной в то время: убийство явилось ре­зультатом заговора сторонников Зиновьева и Каменева? Или, может быть, убийца, Леонид Николаев, действовал в одиночку? Может ли убийство быть совершено просто по личным мотивам обозленным и до крайней степени взвинченным человеком, не участвовавшим ни в каком заговоре?

Стоял ли вообще кто-либо за убийством, а если да, то кто? Ответ на этот вопрос важен для понимания подоплеки террора. Если Ста­лин был ответствен за убийство, это может означать, что он плани­ровал террор уже в 1934 г. или даже раньше. Убийство Кирова в этом случае явилось для Сталина психологической основой и политическим предлогом для выступления против предполагаемых оппонен­тов. Но если Сталин не имел никакого отношения к убийству, теория о том, что террор был запланирован, становится менее убедительной. Растет политическое значение события: убийство Кирова — одного из ближайших союзников Сталина — могло усилить страх Сталина перед заговорами, целью которых было отстранить его самого и его сторонников от руководства партией.

Вопрос о том, кто мог стоять за убийством Кирова, всегда был в Советском Союзе крайне политизирован. Во время московских пока­зательных процессов 1936-1938 гг. одним из обвинений, выдвинутых против подсудимых, было то, что они принимали участие в органи­зации убийства. В ходе десталинизации советского общества после XX съезда КПСС 1956 г. возглавлявший в то время партию Никита Хрущев, похоже, признавал участие Сталина в организации убийства Кирова. Частично это было продиктовано желанием обвинить лично Сталина в преступлениях, совершенных в годы его правления, и тем самым освободить от ответственности Коммунистическую партию и советское государство. Но также для Хрущева перекладывание ответ­ственности на Сталина было частью борьбы за власть с соперниками из партийной верхушки. Хрущев при Сталине всегда занимал высо­кие посты, но в 1930-е годы некоторые партийные лидеры находи­лись на более высоких должностях и были ближе к Сталину. Как мы увидим в гл. 5, теперь он обвинял таких видных партийных и совет­ских деятелей, как Вячеслав Молотов и Лазарь Каганович, в том, что они знали об убийстве Кирова значительно больше, чем официально признавали. В горбачевскую эпоху конца 1980-х гг. убийство Кирова было расследовано повторно. И вновь его использовали в политиче­ских баталиях, смысл которых для некоторых заключался в том, что­бы связать имя Сталина с убийством.

Таким образом, трактовка убийства в Советском Союзе была глу­боко политизирована. В значительной степени это относится и трак­товке убийства западными историками. Во времена холодной войны широко было распространено убеждение, что Сталин лично органи­зовал убийство Кирова. Это прекрасно вписывалось в политику демонизации советского строя. Целью Сталина якобы являлось устране­ние потенциально опасного соперника в борьбе за власть и создание предлога для того, чтобы избавиться от своих оппонентов с помощью масштабной кампании террора. Впрочем, в силу отсутствия доступа к советским архивам такие утверждения оставались чисто умозри­тельными. В 1970—1980-е годы расцвет «ревизионистской» школы и более критический подход к источникам по советской истории поро­дили сомнения в правдивости версии об участии Сталина в убийстве Кирова. После того как вслед за распадом Советского Союза в 1991 г. были открыты российские архивы, сомнения только усилились.