Боря прибыл в особняк Быковых. Его встретила домоправительница и сообщила, что Ярослав Борисович ожидает в кабинете.

Боря вошел к отцу, тот молча указал на кресло напротив стола. Борис, закатив глаза, сел. Отец же встал из-за стола и начал беспокойно ходить по кабинету. Младший Быков отсчитал пять кругов, которые старший Быков пробежал по просторной комнате, прежде чем начал на него кричать. Папа ругал его долго, воодушевленно, но Борис уже слишком много раз слышал эти слова и предложения, причем ровно в том же порядке. Поэтому он зевнул, вставил наушники и откинулся в мягком кресле. Оно было гораздо удобнее, чем в самолете. Папа, увидев это хамство, резко остановился и в бешенстве пнул ножку кресла, отчего Боря едва не свалился на пол.

— Слушай, что тебе отец говорит, дармоед обнаглевший! Внимательно слушай! Закончилось твое безделье! Ты теперь работаешь, и работать ты будешь хорошо, потому я устроил тебя на круизный лайнер «Князь Игорь».

На последних словах папа уже не кричал, а ласково улыбался наследнику. Он спокойно прошел и сел за свой стол. Теперь пришла очередь Бориса бегать по кабинету.

— Подожди, это где капитан Зорин?!

— Да, я рад, что ты помнишь, — Быкову-старшему вернулось хорошее настроение, и он уже без раздражения поглядывал на сына.

— Ты смерти моей хочешь?! Решил вообще от меня избавиться?!

— Не преувеличивай. Ты будешь там в полной безопасности.

— Ты забыл, что было в прошлый раз? Он меня два дня в камере продержал без еды, вода только из водопроводного крана!

— Мне не забыть тот позор, когда тебя, как нашкодившего щенка, доставили под конвоем домой. Мне никогда не было так стыдно за тебя, сын.

— И ты хочешь, чтобы я опять туда отправился? Серьезно? Да я на километр к этому кораблю не подойду!

— Куда ты денешься. Я много думал о том, какой я плохой отец, как мало времени и внимания я уделял тебе, это уже не исправить. Если уж я не могу на тебя влиять, то значит, это сделает Вадим Дмитриевич.

Боря торопливо пододвинул кресло ближе к отцу, сел в него и, приложив к лицу сложенные вместе ладони, серьезно и печально посмотрел на родителя.

— Пап, я был не прав. — В голосе и глазах Бориса было искреннее раскаяние. — Я все понял и осознал, дай мне еще один шанс. Я вижу, что ты настроен серьезно. Я больше не подведу, дай мне любой отдел в любом твоем предприятии, я полностью включусь в работу. Я прекращу бухать, буду вежливым, образцовым сыном. Прошу, не нужно таких жестоких мер.

Отец ответил ему таким же серьезным и печальным взглядом.

— Проходили, сынок. Все. Тебя ждут на корабле.

Ярослав Борисович закончил разговор и махнул Борису рукой, показывая, в какой стороне выход.

Боря, поняв, что отца уже не разубедить, вышел из кабинета и побежал вверх по лестнице искать мать. «Владелец заводов, газет, пароходов» с усмешкой проводил сына взглядом.

Мама была в своем кабинете, хотя этой комнате больше подошло бы определение «будуар». Она сидела за столиком и занималась решением сложной задачи, какой образ ей сегодня выбрать? Она, в прошлом известная модель, с возрастом не особо изменилась, даже вплотную подойдя к своему пятидесятилетнему юбилею, оставалась невероятно красивой женщиной. Медового цвета волосы мягкими волнами лежали на плечах, по-девичьи стройную фигуру облегал шелковый халат.

Увидев в зеркале сына, она ласково улыбнулась и, обернувшись на крутящемся кресле, не вставая, протянула к нему руки.

— Ты уже прилетел, мой хороший.

Борис наклонился, целуя маму в щеку, пододвинул ближе низкий пуфик, сел на него, чтобы быть с ней на одном уровне, и умоляюще попросил:

— Мамочка помоги мне, пожалуйста.

— О боже, конечно, сынок, что случилось?

Любящие серо-синие глаза смотрели с тревогой.

— Папа хочет отправить меня на этот проклятый лайнер, где надо мной издевались год назад.

— Не может быть! — ахнула мама.

— Мама, пожалуйста, уговори его не отправлять меня туда.

— Не думаю, что он меня послушает, — со вздохом ответила мама и отвернулась к зеркалу, — к тому же, ты тогда сам был виноват. Зачем ты хулиганил на круизном лайнере? — Мама погрозила ему из зеркала пальчиком с красивым маникюром. — Я не учила тебя такому, сынок.

— Мам, поговори с ним, — настаивал Боря.

— Ты хочешь, чтобы я поругалась с папочкой?! Ты хочешь, чтобы он кричал на меня?!

Анна резко развернулась на кресле, ее губы задрожали, а огромные глаза наполнились слезами.

Не убедительно. Борис прекрасно знал, что отец скорее руку себе откусит, чем повысит голос на супругу.

— Мам, я там сдохну, — обреченно прошептал сын.

— Не преувеличивай, папа не сделает плохо, — уже совсем спокойно ответила мама.

— Я не поеду туда, — зло буркнул сын, — делайте что хотите.

— Оу, — обрадовалась мама, — я знаю один выход. — Она выдержала паузу и воскликнула: — Тадам! Мы тебя женим!

Боря подавился воздухом и даже ответить ничего не смог.

— У меня на примете есть замечательная девочка, красивая, скромная, из прекрасной семьи. Тебе понравится. Боренька, ты так хорошо придумал! Я уже вижу вашу свадьбу — я с Галиночкой будем в платьях от Гучи, у них такая коллекция вышла — просто прелесть!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потом она закатила глаза и беспомощно развела руками.

— Если, конечно, твоя сестра меня послушает, а не как обычно наденет какую-нибудь скукотень. Кстати, скукотень — это твое слово, ты когда был совсем маленький, сам придумал его. Ты был такой милый. — Она ласково потрепал его по угрюмой физиономии. — И вырос настоящим красавцем. Господи, как же ты похож на меня, сынок! Мои глаза, волосы, улыбка, а фигура как у папы и дедушки — просто прекрасный принц!

Борис не стал больше слушать мамино щебетание. Когда она начинала «включать дурочку», её уже было невозможно переубедить. На любое его слово отвечала сотней абсолютно не связанных с его просьбой фраз. Он понял, что родители уже все решили. Вышел из будуара и устало поплелся в свою комнату. Мама проводила его снисходительно-насмешливым взглядом и продолжила свой утренний туалет.