Все мы, владельцы собак, любим их больше, чем абстрактноечеловечество, а когда Хрюка с новой игрушкой, я нарочито – после скверика,конечно, где Хрюка оставляет свою кучку, – делаю круг по улице, где полнонароду. Она подбегает ко всем, кто ей улыбнется издали, показывает ежика,попищит и бежит дальше, а сзади детский рев: «Мама, и я хочу такую веселуюсобачку!»

После неудавшегося переворота на улицах народу стало втроебольше. Даже в глубинке собирались кучками, спорили до хрипоты,организовывались разные кружки, а Москва так вовсе бурлила, как кипящий котел.На Манежной площади в двойном кольце омоновцев как муравьи суетились рабочие,громыхала техника. Уже поднялось гигантское кольцо двух первых этажей мечети.Перед кордонами омоновцев бушевал постоянный митинг.

В новостях постоянно шли репортажи с Манежной, по экранамреяли стяги коммунистов, либералов, казаков, монархистов. Все плечом к плечу,все одинаково остервенелые, все защищают ту веру, о которую совсем недавновытирали сапоги.

Комично, что ряды митингующих поредели, едва стало известно,что мечеть строят самую большую и богатую в Европе. Все за счет СаудовскойАравии, Россия не затратила ни копейки. Строители, по нашему совету, внарушение здравого смысла, сразу начали украшать первые этажи. Там заблисталоудивительно чистыми красками, такой красоты на Руси со времен Ярослава Мудрогоуже не видели, и ряды протестующих поредели еще больше. Я предложил Кречетупустить слух из самых достоверных источников, что эта мечеть будет самойграндиозной не только в Европе, но и во всем мире. Митингующих станет меньше засчет тех, кто просто хочет видеть хоть что-то в России великое, как память осамой грандиозной империи всех времен и народов.

На Пресненском валу магазины, похоже, переориентировалисьснова: там, где месяц тому еще торговали продуктами, сегодня уже с решетками,массивной сейфовой дверью. Телекамеры начали подозрительно рассматривать меняза полста шагов. Ага, сделали оружейным. То ли подсуетились после указа крутогопрезидента, то ли успели даже раньше: за три дня так не переоборудуешь.

А вот тихий «Гамос» снова ожил: возле дверей образоваласьочередь, словно в советские времена. Явно резко снизили цены, привлекая покупателей.Правда, очередь еще и потому, что сейчас без трех минут девять, а эти ребятаоткрываются только в девять...

Когда мы проходили мимо, на нас впервые внимания необратили. В двери проталкивался спортивного вида кавказец, подчеркнутокавказской внешности: черная бородка, бритая голова, прямая спина сына гор,презрительное высокомерие к этим русским свиньям. Перед ним неохотнорасступались, он протискивался с видом полного хозяина жизни и здесь, в России,уже протянул руку к двери, и тут я увидел, как худосочный парень, что стоял всередке очереди, вдруг сунул руку за пазуху, и на свет появился пистолет.

Парень ткнул черным стволом в бок кавказца. Тот дернулся,еще не понимая кто посмел потревожить, встретился с бешеными глазами. Пареньпрошипел люто прямо в смуглое нагло-красивое лицо:

– Тварь чернозадая!.. Три секунды, чтоб исчез. Иначе,видит бог, всажу всю обойму.

Среди замершего люда это прозвучало громко и страшно.Смуглое лицо сына гор вмиг приобрело синюшный цвет. Вытаращенные глазауставились на черный ствол. Парня трясло от злости, кавказец застыл, я сосвоего места видел, как в его бритой голове лихорадочно мечутся мысли: не можетже этот русский вот так взять и выстрелить! Самого упекут за убийство, все-такиэто не самооборона, а нападение, любой суд влепит не меньше пятнадцати...

В глазах парня появилось колебание, пугливо зыркнул посторонам. Кожа на скулах напряглась, выдавая страшное напряжение. Да,погорячился, но как отступить, когда смотрит столько народу? Это же лицопотерять... даже у русского появляется лицо, если в руке пистолет с полнойобоймой.

Наступила та страшная звенящая тишина, когда даже воздухостановился, в нем неподвижно завис падающий листок, не колыхнется. Чувствуя,что сейчас парень либо нажмет курок, либо с позором отступит, и то и другоестрашновато последствиями, я торопливо сделал шаг вперед:

– Я свидетель, я свидетель! Гулял с собакой, увидел,как этот бритоголовый наглец набросился на молодого человека, и тот вынужденбыл-с, да-да, вынужден-с...

В очереди на меня уставились как на марсианина, но вдругкто-то из сообразительных быстро сказал с убежденной веселостью.

– Я тоже видел!.. Кавказец напал первый!

– Ага, – выкрикнул еще голос. – Он... э-э...напал...

– Самооборона, – сказал еще кто-тоглубокомысленно. – Я свидетель, что этот бандит всех нас хотел зарезать!..Да что ты парень смотришь? Стреляй! Мы все подтвердим, что этот...

Сразу несколько голосов зашумело, в то числе и женские:

– Бандит!

– Он угрожал нам, я свидетельница!

– Давай в его рылу всю обойму!..

Кавказец исчез, только что был здесь, а тут же на его местеосталось небольшое завихрение воздуха. Его унесло с такой скоростью, что вродном тейпе заплевали бы за потерю достоинства.

В очереди весело и раскованно смеялись. Я видел, какразгибаются спины, а в глазах появляется то давно забытое с принятиемхристианства чувство, которое христианство определило как один из семи самыхстрашных смертельных грехов – гордость, достоинство.

Даже чересчур быстро, сказал себе трезво. Когда это победит,когда все будут при оружии и с прямыми спинами, а писаки с носом по ветру,вовсю изгалявшиеся над желанием иметь оружие, начнут воспевать это ношение, яуйду в оппозицию. Как бы это массовое вооружение не вышло боком, гордость непревратилась в надменность, пренебрежение чужим мнением! Впрочем, это потом.Сейчас куда важнее, чтобы оружие без помех мог покупать каждый, кто несумасшедший и не сидел в тюрьме. По крайней мере, не за грабежи.

Поступил я, честно говоря, как мальчишка. В моем возрастенадо жить умом, а не чувствами. Правда, люди везде ведомы чувствами. Если будупо уму, то надо на другую планету. Только что поддержал крикунов, что требовалирасправы над кавказцем... просто над наглецом, что пытался пролезть безочереди. Таких хватает и среди русских или хохлов. Проступок незначительный, занего даже не оштрафуют. Но... народ жаждал крови.

По сути, я спас шкуру, а то и жизнь кавказцу, русскогоуберег от тюрьмы, жене сохранил мужа, а детям – отца. Но на душе все же гадко,ибо...

Но где же тогда власть народа, если абсолютное большинствотребует ужесточения наказания, смертной казни, а кто-то странный все смягчает исмягчает? Смертную казнь собираются отменить вовсе? Ведь даже интели, которыебольше всего боятся показаться недостаточно интеллектуально развитыми, вмикрофон говорят об отмене смертной казни, а дома на кухне орут, что всех этихнаркоманов, насильников, бандитов и казнокрадов надо быстренько расстреливатьпо суду шариата, а вешать прямо на Красной площади!