— На хрен твое успокоительное. Ты будешь молчать обо всем, что сегодня видел. — прервал его внезапно Вавилон, а доктор, закрыв глаза, кивнул. — Одно слово, вылетевшее из твоего рта — умрешь.

— Естественно.

— Это должно стать таким же естественным, как и твоя способность дышать. За тобой будут следить. Когда понадобишься — я скажу, чтобы тебя привели.

— Я должен предупредить. — внезапно произнес доктор, впервые решившись поднять взгляд на альфу. — Тесты, которые я проводил, загружены в общую базу. Я был обязан сразу же сообщить о том, что увидел. Любая проверка — и все вскроется, после чего вас и меня посадят, приговорив к пожизненному.

— Проваливай. Передай всем, что я приказал освободить дом. — последовал приказ, и доктор, кивнув, послушно исчез за дверью, прикрыв ее.

Вавилон отошел к окну, и, сев возле него в кресло, посмотрел на меня. Потом медленно прикрыл глаза рукой.

— Блядь. — произнес он. В следующий момент он снял с себя футболку, и я стиснула зубы, пытаясь подавить в себе крик. Но потом футболка полетела в мою сторону, и упала к ногам. — Надень. Хоть как-то заглушит твой запах.

— Я не буду…

— Надень. Скрой свой гребанный запах, иначе выебу, — слишком жестко и грубо. Сказано так, что я тут же натянула на себя эту чертову футболку. Вавилон умел переубеждать.

— Не собираешься говорить обо мне государству? Зачем оставляешь меня себе? — сквозь зубы произнесла я, поправляя на себе его футболку, в которой я буквально тонула. Вавилон в ответ впился в меня тяжелым взглядом. То, что я в нем видела, заставило меня еще сильнее содрогнуться. В черных зрачках виднелось нечто животное. Явно агрессивное. Голодное.

— Раздумываю над этим.

— Что ты от меня хочешь? Ты слышал, что сказал врач? — произнесла я, разворачиваясь. — Любая проверка — и все вскроется. Каждого из твоей стаи и стаи Помпея будут проверять на детекторе лжи, а тех, кто меня скрывал, посадят.

— Для начала, я хочу услышать, как долго ты ходишь с чипом альфы и кто тебе дал подавители.

Я устало закрыла глаза. Мне хотелось отключиться. Моя кровь сейчас была слишком чистой, и ощущала свой запах и слабость. Я знала, что мой мир был разрушен всего несколько минут назад, и перед самым концом мне хотелось просто впервые поспать, отпустив страх и вечную тревогу за свою сущность. Мне казалось, что усталость всех долгих лет в какой-то момент навалилась на меня, отключая решимость бороться за свою жизнь.

Раньше я думала, что лучше умру, чем позволю кому-нибудь прикоснуться к себе, раскрывшись, как омега. Теперь в моей душе была звенящая пустота.

— Мой отец с рождения сделал мне чип альфы, пытаясь скрыть от государства. Понятия не имею, откуда у него была такая возможность. Подавители я принимаю с момента появления запаха. У меня есть запас, и его я тоже получил от отца.

— Кто еще знает о тебе?

— Никто. — ложь. Я думала о Смерти в этот момент, но не собиралась сдавать его.

Альфа какое-то время молча рассматривал мое лицо.

— Значит, отец. — в конце концов, произнес он. — Не сильно удивительно.

— Что ты знаешь о моем отце?

— Многое. Учитывая, кем он был, — альфа поднялся с кресла и подошел ко мне. После он снова поднял руку, дотронувшись костяшками до моего лица, а потом пропустил кончики моих отросших волосы между пальцами. Его глаза снова начали темнеть. Было понятно, что держать себя в руках для Вавилона было почти невыносимой задачей. — Иди за мной.

Мне пришлось последовать за ним, когда Вавилон я явным усилием отстранился от меня и покинул кабинет.

Через недолгое время прогулки по совершенно пустому сейчас дому, он завел меня в комнату, в которой явственно чувствовался его запах. Я скользнула взглядом по обстановке. Это была спальня. Дерьмо. У меня пробежали мурашки по спине.

— Что собираешься делать? — вырвалось у меня.

— Твой запах слишком сильный.

— И что? — я невольно сделала шаг назад. Словно собиралась убегать от хищника. Мне все это очень сильно не нравилось.

— Тут его частично перекрывает мой. Выйдешь за пределы комнаты и я возьму тебя прямо в коридоре.

Я сжалась, пошатнувшись на ослабших ногах.

— Сиди тут, пока я отправлю людей за твоими подавителями.

— Подавители спрятаны далеко. — произнесла я на выдохе. — Я забрала их из дома. Они сейчас находятся там же, где и моя стая. Я не могу допустить, чтобы ты узнал место, где они находятся. К тому же, я не объясню, какого черта их вожак пустил кого-то из людей Вавилона к ним.

Альфа обернулся, опустив на меня обжигающий, тяжелый взгляд.

— Как твоя стая отреагирует на то, что их вожак — омега? Рано или поздно, они найдут эти таблетки, когда будут пытаться найти тебя.

У меня вырвался вздох.

— Тогда ты должен поклясться, что не используешь эту информацию против моей стаи. И я позвоню и предупрежу их.

— В этот раз не использую. Но твоя стая осталась без вожака. С ними придется рано или поздно что-то сделать.

Помпей достал еще одну сигарету. Сжал зажигалку грубой ладонью, с разбитыми костяшками. Руками, в которых он этим вечером держал девок, которых долго трахал, но все равно почему-то оставался до гребанной невозможности голодным. Подкурил. Пальцами небрежно растрепал белые волосы, после чего перевел ледяной взгляд на горящий дом Нуба.

Нет, он не просто горел. Он пылал, пожираемый пламенем.

Жаль, что внутри не было Звереныша.

Парни из стаи Помпея рассредоточились по территории улицы. Молодые, горячие и бесконтрольные. Подчиняющиеся только своему вожаку и вызывающие животный страх, словно бесы из пекла. Жители этого неблагополучного района, видя их через окна, тут же прятались. Выключали свет и делали вид, что никого нет дома.

Звонить в пожарную, или в полицию никто и не думал. Легче спрятаться. Закрыть глаза на случившееся и ни в коем случае не лезть в то, что происходило.

Ведь, если эти парни являлись бесами, то их вожак — настоящим дьяволом. Любое соприкосновение с ним, пусть это даже взгляд, подобен аду. Для многих, как нечто сравнимое с самоубийством.

— Я нашел человека, который достанет информацию на некоторые учреждения с омегами, — Голод оперся поясницей о капот своей машины и, смотря на горящее здание, поднес к губам стакан с холодным кофе. — Этот же дом принадлежит тебе? Ты когда-то его купил.

— Что с омегами? — Помпей стоял спиной к Голоду. Сейчас обнаженный по пояс и небрежный, но в своей мощи пугающий. Поднеся к губам сигарету, он поднял голову и выдохнул дым в мрачное, ночное небо.

— Этот человек даст информацию на то, сколько омег в этих учреждениях и то, какие у них личные данные. Если повезет, может, получится достать их фотографии, — Голод пожал плечами и поставил стакан на крышу машины. — Но я не уверен получится ли узнать сколько и у кого какие родинки. Знать бы еще хотя бы какие-нибудь критерии, по которым можно искать твою истинную.