Полковник нахмурился и кивнул.

– Давай, Сэм, – толкнул своего приятеля в бок Джонни.

– Нам отойти? – осведомился полковник.

– В этом нет необходимости, сэр, – сказал Сэм.

– Конечно, если не произойдет нештатной ситуации, – раздвинул в улыбке толстые щеки Джонни. – Образец опытный, всякое может быть…

– Сэр, – неуверенно вмешался капитан, – может, вам стоит укрыться за БТРом?

– Я останусь, – твердо сказал полковник, покосившись на ученых. – Продолжайте, господа.

– Произвожу пуск, – буднично сказал Сэм. – Готовность номер один.

Он нажал еще несколько кнопок – и вдруг ракета с резким металлическим щелчком выскочила из тубы. Подпрыгнув метров на пятнадцать, она раскрыла хвостовые стабилизаторы, легла на бок, пустила белую шипящую струю и в один миг исчезла за холмом.

– Ракета пошла к цели, – сказал Сэм. – Даю картинку с ее камеры.

На экране возникло стремительно меняющееся изображение. Видеокамера, вмонтированная в числе прочих приборов в носовую часть ракеты, отображала весь маршрут следования. Вот промелькнули холмы, пески, показались, надвинулись и вдруг выросли стены зданий. Ракета, в точности следуя заложенному в нее маршруту, пошла петлять по улицам города. Перед затаившими дыхание зрителями, как при ускоренном кинопоказе, мелькали то натянутая веревка с бельем, то стайка голубей, то фонарный столб. Ракета, мгновенно оценивая возникающие препятствия, легко огибала их и продолжала полет к цели.

– Даю картинку с вертолета, – сказал Сэм, нажатием клавишей раздваивая изображение на экране.

Теперь на одной половине экрана мелькали быстро меняющиеся виды города, на другой двигалась заполненная народом площадь.

– Двадцать секунд, – сказал Сэм, глядя на таймер в углу картинки с мелькающими видами города. – Пятнадцать. Десять…

Полковник крепко сжал челюсти, глядя на ту часть экрана, где копошилось людское скопище. Оба ученых предпочитали наблюдать за траекторией полета ракеты. Вторая часть экрана их как будто не интересовала.

– Пять, – продолжал Сэм.

Полковник вытянул шею и впился в экран.

– Четыре, три, два, один. Ноль.

На одной половине экрана изображение вспыхнуло и пропало. Остался лишь тусклый «снежок». На другой в центре толпы возникло и мгновенно распространилось во все стороны темное пятно. Люди слились в одну неразличимую массу. Это продолжалось около десяти секунд, затем изображение стало проясняться. Облако рассеялось, и стали видны лежащие вповалку тела.

– Бам, – сказал Джонни и ушел собирать тубу.

– Дайте крупный план, – прохрипел полковник.

Сэм равнодушно пощелкал клавишами. Теперь тела стали видны отчетливее. Окровавленные лица, закинутые головы, нелепо разбросанные конечности. Кое-где, на периферии площади, шевелились раненые, пытаясь подняться. Но весь центр, размером примерно с футбольное поле, был завален бесспорными трупами.

– Потрясающе, – забыв о субординации, выдохнул капитан.

Полковник промолчал. Но по его лицу было видно, что и он впечатлен увиденным.

– Сворачиваемся, сэр? – осведомился Сэм.

Полковник еще какое-то время понаблюдал за площадью, затем кивнул и направился к «Хаммеру», на ходу вынимая из кармана телефон.

На площади стояла мертвая тишина. Лишь сверху доносился жизнерадостный стрекот «Робинсона». Там, где пять минут назад кричали, яростно жестикулировали и топали ногами сотни полнокровных мужчин, лежали внакидку, как манекены, неподвижные тела. Порой доносился слабый стон, вздымалась и тут же бессильно опадала чья-то рука. Лица погибших были залиты кровью, густо вытекающей из глаз, ушей и носов. Уцелевших было немного, и они торопливо уползали в переулки, стремясь уйти подальше от страшного места.

«Робинсон» еще какое-то время кружил над площадью, снизившись метров на двести и меняя время от времени позицию, чтобы лучше заснять тот или иной ракурс. Затем взмыл вверх и бесследно растворился в горячей лазури.

Поезд Берлин – Москва прибывал точно по расписанию.

За окном проплывали столичные пейзажи. Грязно-серые улицы с потоками заляпанного дорожной жижей транспорта. Громоздкие билборды, нелепо-яркие среди преобладающего серого тона. Неровные бетонные заборы с граффити, свастиками и матерными надписями. Тесные ряды гаражей за ними. Длинные платформы с толпами хмурых пассажиров. Стихийные привокзальные «толчки». Балаганные огоньки торговых центров. Нарядные заправки. Частные особняки. Монолитные громады многоэтажек советской эпохи. Золотые купола церквей. Изгиб реки. Портовые краны. Россыпи мусора вдоль путей. Гигантские остовы строящихся зданий. Справляющий за киоском нужду человек в косматой шубе и с такой же косматой щетиной. Лужи. Озера из луж. Загаженные сугробы. Башни элитных жилых комплексов. Стаи бродячих собак. Вереница джипов и лимузинов на переезде. Вороны, грачи, галки, сбитые в чумазые кучи над мусорными баками. Копоть и смрад большого города, чувствующиеся даже сквозь тройные стекла международного купе-вагона.

Сидящие на чистеньких диванах пассажиры притихли, глядя в окно. Противоречивые чувства читались на их культурных европейских физиономиях. Дальние виды впечатляли. Ближние, мягко говоря, озадачивали. Впрочем, чего еще можно было ожидать от одной из самых загадочных восточных столиц? Экзотика начиналась тут же, прямо у железнодорожных путей. И далеко ходить не надо. А что будет, если сходить? О, тут начинался такой полет фантазии, что захватывало дух.

У одного из пассажиров дух явно не захватывало. Сидя в дальнем от окна углу, он читал «Berliner post», изредка взглядывая в окно, чтобы проверить, далеко ли до станции. Было понятно, что дорогу он знал хорошо и, стало быть, бывал здесь неоднократно.

Из вчерашнего разговора соседи по купе знали, что герр Макс часто ездит в Россию, представляя интересы своей фирмы, торгующей каким-то металлорежущим оборудованием. А больше о герре Максе и говорить ничего не требовалось. Лицом он был неприметен, цвет волос имел светло-русый, хотя блондином его не назовешь, одевался скромно, в жестах и словах был сдержан. Телосложения среднего, кисти рук узловатые, сильные, и шея атлетическая. Похоже, в студенческие годы серьезно занимался борьбой или греблей. В остальном типичный служащий среднего звена. Пройдет мимо – не заметишь.

Когда до прибытия осталось три минуты, он аккуратно сложил газету, надел куртку из темно-зеленой плащевки, кепи с наушниками, достал с верхней полки черную спортивную сумку – весь свой багаж.

– Герр Макс, вы мне не поможете? – неуверенно обратилась к нему фрау Тереза, пожилая полная дама, ехавшая в Москву на конференцию стоматологов.

– Конечно, фрау Тереза, – улыбнулся герр Макс.

Он вытащил из верхнего багажного отделения квадратный пластиковый чемодан, не вместившийся в рундук нижней полки, ловко повернул его в воздухе и бесшумно поставил на пол. Силы в нем, видно, хватало, потому что исполнил он этот цирковой номер без малейшего напряжения.