– Ниже! И глаз пяль, а другой закрой! Сильней таращи!

Яга взяла меня за волосы, надо сказать, они у меня за время пребывания в Заповедном лесу отросли, и потянула вниз.

– А таперь зыркай!

– Больно шею!

– Ишь, какой нежный! Шибче смотри! Глаз тяни что есть сил!

И тут сквозь муть и круги, которые поплыли у меня перед глазами от боли, я увидел дворец Кащея: парк, забор, по периметру которого через десять метров стояли вооружённые охранники. Я уже стал осваиваться: привыкать и присматриваться, как вдруг сильная боль вернула меня к действительности.

– Куды ты сам полез-то! – закричала баба Вера, приподнимая меня за волосы. – Я же табе сказала: глаз вставить, а не всю башку.

– Это вы так подсматриваете за противником? – спросил я, почёсывая затылок.

– Наконец-то доперло! Сам же вчера на энтом настоял! Вот и исполняю. А вообще, злая я на тебя. Так что иди-ка ты отседова, не мешайся. А то, не ровён час, прибью или заколдую!

– А почему это вы на меня злитесь? Всё ещё из-за ступы?

– Из-за пупы! – передразнила меня Яга. – Из-за кладенца я на тебя злюсь, можно подумать, сам не понимаешь.

– А в чём проблема-то, кладенец нашли, и он теперь у нас!

– Я табе что сказала, когда клубок путеводный давала? Чуть что обнаружишь, то сразу ко мне! А ты что вытворил? Пошёл сам, да и всё Василиске растрепал! Нет чтобы меня позвать. Я бы их всех там поганой метлой враз разогнала! И вот энтим ногтём их сейфишко вскрыла! У меня, почитай, только один шанс и имелся. Отобрать кладенец и вернуть себе честь поруганною. – Яга сделала театральную паузу и добавила: – А ты мине и энтого шансу лишил!

Я, без всякой задней мысли, машинально взял и поправил:

– Поруганная честь – это другое.

Яга от этих моих слов просто на месте подскочила:

– Ты на что это такое тут намекаешь, шмакодявец?

– Ой, извините, бабушка Вера, я оговорился!

– Да я сейчас не посмотрю на твоих заступничков! Давно на лопату и в печь не лазил? Я к нему как к родному, а он вон чего сабе позволяет!

Положение спасла Василиса: она позвала меня тихой речью.

– Ой, меня Василиса зовёт! – крикнул я, отбегая в сторону. – Это важно и срочно, попозже загляну поговорить.

Не оборачиваясь назад, кинулся по тропинке в сторону и выскочил в Лукоморье, только там перевел дух и ответил:

– Да, любимая!

– Чем ты там, интересно, занимаешься, отвечаешь не сразу и дышишь тяжело?

– Да я тут с бабушкой Верой разговаривал, а потом решил утреннюю пробежку устроить.

– Надеюсь, в жабу тебя заколдовать не успели?

– Нет, но на лопату и в печь посадить хотели. Обижается на меня баба Вера из-за кладенца.

– Лопата и печь – не страшно, мне этим наказанием Яга всё детство грозила по пять раз на дню, только ни разу не исполнила. Ладно, бери бабу Веру, идите к Анфисе – будем разговаривать.

Мне оставалось только глянуть на прибрежную полосу, накатывающую на песок белые барашки волн, вздохнуть и идти обратно к избушке – как же тяжело себя заставить уйти с морского побережья, так и не искупавшись! Выйдя с тропинки, вновь застал бабу Веру в той же позе: с наклоненной головой и вытаращенным глазом, второй раз беспокоить старушку не решился, поэтому и позвал Василису:

– Милая, а тут бабушка глаза ставит и не откликается, позови её сама, ладно?

– Детский сад, да и только, – отозвалась моя милая, – я-то позову, но ты уж постарайся как-нибудь начать налаживать отношения. Долго мне между вами в роли мирового судьи выступать прикажешь?

Баба Вера открыла оба глаза, распрямилась и сказала ехидным голоском:

– Что, голубь, доигралси? Велено табе в пещеру к Огневикам весть. Не иначе, как изжарят и съедят табе за злодеяния. Двигай вперёд. Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству!

В пещере за столом уже сидела Ирина с ноутбуком, а рядышком – Огневики, Василиса стояла сзади, заглядывала на экран и тихо задавала какие-то вопросы. Я сел на своё законное место, а баба Вера демонстративно пошла на противоположную сторону стола, пристроилась рядом с Анфисой и командным тоном, не обращаясь ни к кому конкретно, поинтересовалась:

– И кого ждём?

– Клан Воздуха, – ответила Василиса.

Я невольно поглядывал на Анфису и восхищался: как же ей хорошо стало после волшебного омоложения: вся так и светится жизнью, глаза блестят – красавица, да и только, и такие бесценные знания по возвращению человеку молодости и красоты пропадают без дела! По правде сказать, я ведь вчера и понял, что передо мной Анфиса, только благодаря моим новым волшебным способностям. А без них – ни за что не признал бы в этой молодой статной женщине ту трёхсотлетнюю старуху, так похожую на великолепную Солоху из фильма «Ночь перед Рождеством». Разве что по голосу узнал бы – он у неё сейчас стал похож на тот, которым она ко мне тихой речью обращалась.

А пока я откровенно разглядывал помолодевшую Анфису, то просто физически чувствовал, что Яга хочет по моему поводу съязвить, но никак не решается, а чтобы хоть как-то её упредить, спросил:

– Пока Ариэль задерживается, хочу задать такой вопрос: если Красный птенец так хорошо растёт от поедания чужеродной магии, то, может, попробовать у нас в Заповедном лесу найти растение с магическими семенами? Такими, чтобы они годились в пищу Огненной птице?

Яга и Огневики переглянулись, затем Анфиса пожала плечами, а баба Вера развела руки в сторону. Я посмотрел на подруг и сказал:

– А можно вслух ответить, а то я ничего не понял?

Тут Яга не выдержала и взорвалась гневной отповедью:

– Табе обязательно надобно мине в неудобное положение поставить? Чтобы я извинялась?

– Да нет, просто понять хочется.

– Да, нет? И как энту фразу разуметь прикажешь? – начала накручивать себя Яга. – Поставить в неудобное положение – да, а извиниться передо мной – нет? Так, что ли, табе понимать?

– Баба Вера, никто тебя оскорблять не собирался, тем более ставить в неловкое положение! Ты можешь ответить по существу? – вступилась за меня Василиса.

Анфиса легонько толкнула подругу локтем и, наверное, что-то сказала на тихой речи, от чего баба Вера чуть успокоилась и взяла себя в руки.

– Слишком много у табе заступничков – живи пока. На дворе август. Волшебных ягод и грибов – полно. Надыть попробовать. Может, и сойдет что, – отозвалась Яга и, помолчав некоторое время, добавила: – И мог бы энто лично мне сказать, на ушко. А не срамить бабушку перед всем честным народом, что она сама не докумекалась.

– Извините, – ответил я.

Связываться и продолжать скандал мне никак не хотелось. Яга несколько раз ещё что-то собиралась начать говорить, но так и не решилась, затем встала и пошла к выходу пещеры: