Незаметно убежать было не так просто.

Пришлось укрываться тут и там, бесшумно проскальзывать по коридорам, перелезать через ограды и стены. Под конец Дон Жуан очутился на дороге, цел и невредим. Где-то здесь должен ждать слуга. Дон Жуан кликнул его:

— Лепорелло! Эй, Лепорелло!

Слуга вылез из кустов.

— Я тут, хозяин. Как все прошло?

— Могло бы и получше.

— Нашли вы Донну Анну?

— Да, но потом все как-то осложнилось. У барышни характер тот еще…

— Не говорите только, что вам она преподнесла не поцелуй покорный, а громогласный вопль!

— И вопли, и царапанье… Короче, на этот шум всесветный явился ее отец.

— Как, собственной персоной Командор?

— Вот именно. Явился, вынул шпагу и бросил вызов мне.

— Вызов? Спаси и сохрани! И кто же победил?

— Кто ж победил, глупец? Иль ты не видишь, что я цел и невредим?

— А Командор?

— Убит.

— Убит?

— Убитей не бывает.

— Так вы его убили!

— Решительно убил.

— Хозяин, вы только что убили Командора. Он в этом городе одним из всемогущих слыл мужей. И после этого, как будто так и надо, вы преспокойно здесь разгуливаете?

— Ну, умер-то ведь он — не я. А я хочу развлечься. Вот что, айда-ка к речке. Порой там попадаются девицы, не знаю, замечал ли ты, но самые пригожие из них встречаются обычно у реки и ровно в этот час ночной…

— Вы обезумели, хозяин.

— Ты ошибаешься, я жив и только.

— Ей-богу, все вам нипочем: вы давеча убили человека и снова отправляетесь искать девиц — да что у вас за сердце?

— Большое, судя по всему, любезный Лепорелло. И даже чересчур большое, чтобы любить одну лишь Донну Анну, какой бы ни была она красивой; чтобы грустить о смерти старика, который упокоился чуть раньше срока; чтобы выслушивать твои докучливые наставленья, когда весь город веселится этой чудной ночью и ждет единственно меня. Вот глянь хотя бы сам, не кажется ль тебе, что именно меня там ждут?

— Кто? Эта женщина?

— Все верно, — отозвался Дон Жуан. — Сдается, скучно ей: идет неторопливо, по сторонам взирая отрешенным взглядом. Приблизимся.

— Хозяин, полно, она, быть может, просто поджидает жениха.

— Вот-вот. Скорее же ее спасать.

— Спасать? Уж мне известно, как спасаете вы женщин.

— Молчок! Я сам. Любезнейшая сеньорина! Сеньорина!

Надо сказать, что эта женщина была весьма изящна и мила. Услышав оклик, тотчас подняла глаза. Поначалу ей было невдомек, откуда же исходит этот голос. Но тут послышалось еще раз:

— Сеньорина!

Дама обернулась и увидала галантного мужчину, застывшего в поклоне. Она внимательно взглянула на него и не поверила своим глазам. Ей этот человек знаком.

В поисках его она исколесила всю Испанию. Она была готова убить его.

— Дьявол, так ведь это… Донна Эльвира, — сказал Лепорелло.

— Того не может быть! Как есть она, — сказал Дон Жуан.

— Ах ты мерзавец! — вскричала женщина.

— Она узнала вас, — заметил Лепорелло.

— Дон Жуан, я вас убью! — отчетливо сказала женщина.

И впрямь — пред ними оказалась Донна Эльвира. Обыкновенно эта благородная особа была любезна и нежна. Обыкновенно, но не в этот вечер. На то имелась веская причина. Гораздо раньше в другом испанском городе Дон Жуан долгое время ухаживал за Донною Эльвирой, затем ее похитил, влюбил в себя и, наконец, на ней женился, поклявшись ей в любви навек. Однако он сбежал уже на следующий день, ни слова не сказав при этом. Исчез безвестно. С тех пор Донна Эльвира его искала. По следу Дон Жуана она проехала немало верст и все надеялась в один прекрасный день его найти. Как поступить тогда, ей было ясно, — убить его. И вот настал желанный день. Тот человек стоял пред нею. Летней ночью она нашла того, кто погубил ее. Теперь она могла сказать все то, что думает о нем.

— Я вас люблю, — сказала она.

— Видал? — сказал Дон Жуан Лепорелло. — Бояться нечего.

— Я очень вас люблю, — сказала Донна Эльвира. — Но час настал. Теперь я вас убью.

Вообще-то она его не убила. Дальше было вот что. Они начали говорить. Правда, иногда это еще хуже, чем убить. Донна Эльвира хотела услышать ответ на несколько «почему». Почему Дон Жуан сбежал от нее? Почему он на ней женился, если не собирался с ней жить? Почему он был таким красавцем, душкой и… мерзавцем?

— Поведай ты ей, — сказал Дон Жуан Лепорелло.

— Я?

— Да ты. Ты знаешь все. И список покажи.

— Ну, нет уж, список ни за что…

— А я велю тебе ей список показать.

— Список? — заинтересовалась Донна Эльвира.

Дон Жуан подошел к Донне Эльвире и бережно взял ее за руки. Он сказал, что ему действительно надо идти. Крайне срочное дело. Увы. Но пусть она не беспокоится. Лепорелло ей все объяснит.[1]Она обязательно поймет, и все образуется.

— Вы так думаете? — засомневалась Донна Эльвира.

— Как, вы мне не доверяете? — сказал Дон Жуан.

— Нет. То есть да. То есть не знаю. Наверное.

— Доверьтесь мне, — прошептал Дон Жуан, поклонился и ушел. Это у него получалось отменно — уходить. Тут ему равных не было.

— Ну, разве он не прелесть? — спросила Донна Эльвира у Лепорелло.

— Я, право, в этом мало сведущ.

— Нет, нет, он точно прелесть, — с уверенностью подтвердила Донна Эльвира. — Так что за список там? — добавила она.

Лепорелло что-то залепетал в ответ. Он сказал, какая нынче чудная ночь, неплохо бы прогуляться, съесть по мороженому, хотя уже поздно и, верно, пора домой. Можно и завтра встретиться, в удобное время…

— СПИСОК! — оборвала его Донна Эльвира.

Лепорелло глубоко вздохнул.

— Вот извольте, — сказал он, доставая из-под плаща… книгу не книгу, скорее, толстую тетрадь, да, толстую тетрадь в кожаном переплете.