— Да!

Дима сначала сказал, только затем подумал, осмысливая интонацию, в которой прозвучало согласие. Работать он категорически не хотел, и мама это прекрасно знала. Хотя периодически покушалась на его «свободу вероисповедания». А тут вдруг потянуло на переосмысление. Он даже готов был к серьезному разговору с самим собой. Но сначала надо выпить чего-нибудь холодненького. Чтобы затем потянуло на горяченькое. Красотка Лера как раз под рукой. Если мама согласна оплачивать ее услуги, значит, все законно.

Стилистика — наука тонкая, и кто бы мог подумать, что Рома освоил ее в совершенстве. Прическа спокойная, без всяких вычурностей вроде мокрого эффекта; подбородок и щеки вылизаны — признаки небритости уничтожены как класс. Рубашка, блейзер, коричневые брюки — все вроде как новое и даже как будто наглаженное, но само сочетание тонов создавало нужный эффект легкой небрежности. Белая рубашка расстегнута, на шее заметен толстый черный шнурок с обычными, но почему-то интригующими узелками на нем. Какой там у него кулон, не ясно, но хотелось узнать. Вещи смотрелись дорого, сидели правильно, нигде не топорщилось и не бугрилось. Ремень под цвет брюк, неприметный, туфли в стиле мокасин, но все органично, созвучно, без фальши. На пальце дорогая, но скромная печатка из белого золота — в тон металлическому браслету на часах, всего лишь на один миг выглянувших из-под рукава. Люба успела заметить царскую корону на циферблате. Если это были российские часы, то именно такие и следовало носить мужчинам. Потому что Рома производил впечатление законодателя мод. Был он им или нет, но выглядел эталонно. Ни грамма вычурности, ни капли маскарадности, все в меру и со вкусом. Люба потрясенно смотрела на парня, который согласился стать ее кавалером на вечер. Он видел восторг в ее глазах, но никак на это не реагировал. Отлично владел собой и выглядел уверенно. И куда делся застенчивый «ботаник» из финансового отдела? Куда подевались его очки с диоптриями?.. Кто бы мог подумать, что Рома сможет не просто удивить, а шокировать.

— Неплохо выглядишь, — сказал он, окинув ее взглядом.

Старое платье для коктейлей выглядело как новое, фасон классический, так что устаревшим его вряд ли признают. И на каблуках Люба ходить умела. На улице распогодилось — дождь прекратился, тучи разошлись, и плащ можно было носить нараспашку.

— Ну, с тобой не сравнить, — выдавила она.

— Платье нужно снять, — вдруг сухо произнес Рома.

— Не поняла.

— А надо понимать, если идешь в ночной клуб. Там все очень серьезно. Смарт-кэжуал — это нарядная повседневность, а не коктейльная вечеринка…

— Смарт-кэжуал, — эхом повторила Люба.

— Дресс-код надо смотреть, там в приглашении было… Есть длинная юбка?

— Ну, дома… — замялась она.

— Далеко?

— В Сокольниках.

— Пока туда-обратно… Есть у меня вариант… Как насчет немного потратиться?

Люба кивнула — с напряжением в шейных мышцах. Банковские карточки делятся на «золотые», «платиновые» и прочие, у нее же была — «кошачья». В смысле, денег — кот наплакал.

— Если что, займу… Пошли, тут недалеко.

У одежды нет души, но есть статус и настроение. Хорошая вещь знает себе цену, поэтому не стесняется проситься в руки. Рубашка-поло «улыбнулась» Диме, но стоит ли ее покупать? Вещь отличная, смотрится дорого и стильно, но у него таких рубашек пруд пруди. Да и серая полоска его смущала. И все же он склонялся к затратному решению. Зайти в магазин и ничего не купить — значит, зря потратить время. А мама всегда говорила, что время нужно беречь.

— Да пойми ты, мне просто нужно поднять настроение!

Дима вопросительно глянул на тюнингованную блондинку лет сорока в дорогом, но безвкусном прикиде. Ее возмущенное дыхание с легкостью вздымало тяжелую силиконовую грудь. В руках она держала кофточку от Армани, но смотрела на своего спутника, пухлого мужичка примерно одного с ней возраста. Действительно, неужели трудно понять, для чего женщине нужен шопинг?

Все бы ничего, но эта женщина отвечала на вопрос, которым задавался и сам Дима. Он тоже пришел в магазин модной одежды, чтобы поднять себе настроение. И чем он лучше этой силиконовой блондинки?..

Дима вернул поло на место, вздохнул и направился к выходу.

— Дмитрий?

Смазливая продавщица обратилась к нему, как диктор новостей к репортеру в кадре. Назвала по имени и замерла в ожидании отклика. Но Дима лишь поднял руку, пошевелив пальцами. Да, он уходит, и не стоит раскручивать его на интервью.

Он был своим в этом магазине, знал по именам всех сотрудников, и даже когда-то этим гордился. И ночные клубы Москвы для него как страницы открытой книги. Он знал эти страницы наизусть, потому, было время, чувствовал себя крутым. А сколько смысла было в этой книге… Смысл действительно был, только вот исходил он не от содержания, а от наполнения. Какой смысл Дима вкладывал в эту пустоту, тем он и жил…

На выходе он столкнулся с Ромой Дукатовым, с таким же тусовщиком, каким был сам. У этого парня имелся талант подавать себя, смотреться ровно во всех фокусах и ракурсах. Дима тоже владел этим искусством не хуже, но так он в тренде со времен сопливой юности, поскольку родился с золотой ложкой во рту, а Рома начал делать первый шаги уже после школы. Он, как это называется, сделал себя сам, из ничего стал кем.

Дима остановился, в немом жесте приложив руку к груди. Ему не трудно было изобразить радость встречи, поскольку Дукат — один из немногих, кого Дима действительно рад был видеть. В зачетной тусовке можно завести массу полезных знакомств, но дружба там — явление довольно-таки редкое. И руку Дукату он пожал крепко, от души, тот ответил ему взаимностью.

Дима выразительно глянул на его спутницу. Девушка вроде бы видная, не забитая, угадывался стиль и чувствовался вкус, но Дима не заметил в ней особого желания соответствовать заявленным требованиям. Вроде бы она всерьез собралась на выход, волосы в порядок привела, накрасилась, но внутреннюю суть в соответствие со своими устремлениями не привела. Не блестели ее глаза, не было в них ожидания чуда. Ей бы превратиться в серую мышку, шмыгнуть под плинтус и подземными лабиринтами — домой.

Плащ ее не выдерживал никакой критики, платье уже не модное, из коллекции царя Гороха, но при этом девушка смотрелась. Возможно, за счет своей необычной красоты. На первый взгляд ее высокий тонкий нос мог показаться длинноватым, но Дима увидел в нем гармонию с большими, раскосыми глазами под четкими линиями бровей. И в этой гармонии присутствовала та самая изюминка, которая делает женщину особенной, неповторимой. Фигурка очень даже. Ноги сильные, длинные, на каблуках девчонка стояла крепко, но с грацией хрупкой, изнеженной женщины, ничуть не озабоченной великой миссией нести красоту в массы.

Девушка произвела впечатление, именно это и дал понять Дима. И Дукат не мог не отреагировать.

— Знакомься, Люба.

— Любовь…э-э… Или просто любовь? — улыбнулся Дима.