Уже было больше одиннадцати часов вечера. Он смертельно устал, а тут еще общение с престарелой амазонкой, которая приняла его за Джека-Потрошителя, и двумя детьми, уверенными, что он официальный представитель Пасхального кролика.

Он даже не знал, что из этого более забавно. Никогда еще он не попадал в такую ситуацию.

Подобным случаям не было места в той упорядоченной, расписанной по минутам жизни, которой он жил до сих пор. Даже будучи ребенком, Дэниел уверенно шел по дороге, выбранной для него родителями, — частная школа, престижный университет, деловая карьера по стопам отца и деда.

Он должен был предвидеть, что соединение импровизированного отпуска с делами по наследству Паркера приведет к неприятностям. Уже несколько месяцев Дэниел вел интенсивные переговоры относительно покупки «Домашней мебели Холтона», конкурирующей сети магазинов. Наконец старик Холтон сказал, что берет тайм-аут, так как ему необходимо как минимум две недели на принятие решения.

Дэниел решил использовать это время для необходимого отдыха. Чем упорнее и настойчивее он уговаривал Холтона, тем сильнее возрастало в нем странное чувство безразличия к результатам сделки. Чувство, не имевшее объяснения.

Впрочем, объяснение этому было — усталость. У него не было нормального отдыха уже несколько лет.

Глядя на Холди, Дэниел подумал, что в результате своего импульсивного решения оказался во власти старой ведьмы в розовых бигуди. Это было совсем не то, о чем он думал по дороге сюда.

— Мария! — Холди крикнула снова, все еще не отводя взгляда от Дэниела. Она как будто ждала малейшего движения с его стороны, чтобы треснуть сковородкой, и сделала бы это с удовольствием.

Дэниел не двигался.

Он собирался пережить старика Холтона.

Мария Баррет приоткрыла глаза. Звук ее имени наконец прорвался через пелену сна. Часы со светящимся циферблатом, стоявшие на вышитой салфетке на антикварном ночном столике, показывали начало двенадцатого.

Она спала всего полчаса.

— Мария! — донесся голос Корделии Холден — Холди, как все они называли ее с тех пор, когда Аманда была совсем маленькой и не могла выговорить имя их экономки. — Мария, вызови полицию! У нас взломщик!

Мария метнулась к телефону около кровати. Остатки сна мгновенно улетучились. Дети! Голос Холди доносился снизу, со стороны гостиной, а дети ведь должны спать в своих комнатах на втором этаже! Она успокоила себя мыслью, что так и должно быть, но материнский страх все равно не отпускал ее.

Она хотела немедленно бежать в их комнаты, но сдержала свой порыв. Сначала нужно позвонить в полицию. Это займет секунды — а потом она может пойти к детям, зная, что помощь скоро придет. Дрожащими пальцами она набрала телефон полиции.

Она быстро продиктовала информацию оператору, потом полезла под кровать и вытащила оттуда тяжелую бейсбольную биту.

Мария считала, что нужно быть готовой ко всему. Жизнь научила ее этой маленькой мудрости.

Пробежав через спальню, она задержалась на секунду у двери. Из гостиной не доносилось ни звука. Комната малыша была рядом. Мария осторожно заглянула туда. Годовалый Рори лежал, свернувшись калачиком, в своей кроватке.

Он спал.

Успокоенная, Мария поспешила дальше. Умиротворение, однако, оказалось недолгим, так как она увидела открытую дверь в комнату девочек. Она замерла, увидев, что кроватки ее дочерей четырех и пяти лет пусты.

Затем она услышала голоса снизу. Голос Аманды, а потом и голос Лорен.

Сердце Марии бешено заколотилось. В доме чужой человек.

Взломщик — и две ее дочери.

Сжав крепче биту, Мария бросилась к лестнице.

В холле мелькнуло что-то бежевое. Он с трудом удержался, чтобы не открыть рот от удивления… и восторга.

В гостиную вбежала молодая женщина, длинные золотисто-пшеничные волосы летели за ней. У нее было лицо в форме сердечка, слегка вздернутый нос и васильковые глаза. Она была одета в тонкий бежевый атлас, поддерживаемый на плечах двумя узенькими бретельками. Короткая рубашка открывала красивые колени и длинные, изящные икры.

Дэниел с трудом оторвал свой взгляд от ее ног, заставив себя сосредоточиться.

Мария, автоматически отметил он. Мария Крепко Спящая. Но сейчас она проснулась. Проснулась и сжимает в руках бейсбольную биту со всей яростью львицы, защищающей своих детенышей.

— Подожди, мамочка, он от Пасхального кролика! — воскликнула Лорен, вцепляясь в свободную руку матери и сдерживая ее грозное продвижение по комнате.

— Что?! — удивилась Мария. Ее взгляд скользнул с боевого вооружения Холди на умоляющее лицо Лорен. — Что вы делаете в нашем доме? — спросила она Дэниела. Голос у нее был мягкий и глубокий.

Взгляд иссиня-голубых глаз буквально пронзил его. Он почувствовал, будто его ударили в грудь, прямо в солнечное сплетение… Если она, даже вскочив с постели, так прекрасна, то как же она должна выглядеть, когда приведет себя в порядок?

Дэниел напомнил себе, что его не должно беспокоить, как она выглядит в нормальных обстоятельствах. Ему нужно выдворить ее и всю ее компанию из его дома!

— В вашем доме?! — закричал он в ответ, вложив весь свой праведный гнев в этот вопль.

— Вот именно, в моем доме! — повторила Мария. Ее синие глаза вспыхнули. — Убирайтесь отсюда! Я позвонила в полицию. Они будут здесь с минуты на минуту…

В дубовую парадную дверь громко постучали.

— Откройте! Полиция! — послышался низкий голос.

Дэниел метнулся к входу. Он вспомнил, что оставил дверь незапертой, открыв ее ключом, полученным от адвоката Паркера.

Секунду спустя двое вооруженных полицейских ворвались в дом и направили пистолеты прямо в грудь Дэниелу. Он немедленно поднял руки, как законопослушный гражданин.

О Господи, неужели ему суждено быть застреленным при попытке вступить во владение домом Паркера?

И тут начался кошмар. Аманда и Лорен наперебой кричали, что он послан Пасхальным кроликом, одновременно с этим Холди и Мария засыпали полицейских своими измышлениями о несомненно преступных намерениях ночного гостя. Дэниел стоял совершенно неподвижно, опасаясь пошевелиться или заговорить, в то время как один офицер держал его на мушке, другой записывал то, что мог разобрать из слов Холди и Марии.

— Подождите! — приказал наконец полицейский. — Я ничего не могу понять.

Все послушно замолчали.

— Теперь назовите свои имена, — твердо приказал офицер. — Вы. — Он указал на Марию.

— Мария Баррет, — ответила она. — А это Холди, — она замялась, — то есть Корделия Холден. А это мои дочери, Аманда и Лорен. — Она взглянула на Дэниела: — А этот человек — взломщик…

— Позвольте, — перебил Дэниел. — Офицер, — начал он, глядя на пистолет, нацеленный ему в бок, и на сковороду и биту, которые, правда, уже не были угрожающе подняты. — Вряд ли меня можно обвинить во вторжении в мой собственный дом.