Эстер нахмурила свои тонкие черные брови и оглянулась с опаской.

— Я просто прошу тебя подумать, что скажут люди. Для таких, как ты, разница между старой девой и девицей легкого поведения в глазах общества минимальна.

Атина вздохнула. Эстер права — репутация не просто важна, она важнее всего. Как старую деву ее, по крайней мере, будут приглашать на балы. Если она лишится претензии на респектабельность, то станет еще более одинокой. Хорошие манеры означали, что надо сидеть тихо в обществе других старых дев, вдов и одиноких женщин и ждать, когда к ним подойдет джентльмен. Это случалось редко, да к тому же, как правило, к ней подходили не те мужчины, с которыми она хотела бы познакомиться. Это стало ее судьбой — быть приговоренной приличиями к одиночеству.

Она наблюдала за француженками, которые очаровывали Кельвина, хлопая своими густыми черными ресницами и кокетливо хихикая, прикрываясь веерами. А она сидит в курятнике одетых в черное женщин с шишками на стопах.

Девица легкого поведения.

Надо же такое сказать!

— Вы зря хмуритесь, Мейсон.

Ее светлость герцогиня Твиллингем осторожно поставила чашку на блюдце. Взгляд, который она потом бросила на Мейсона Ройса, барона Пенхалигана, был достаточным, чтобы барон, несмотря на свой почтенный возраст, почувствовал себя нашкодившим мальчишкой.

— Я знаю свою внучку, ваша светлость. — Его тонкие пальцы пролистали лежавшую перед ним книгу. — Легче окунуть кошку в бочку с водой, чем заставить ее прочитать это.

Графиня обвела недовольным взглядом комнату — потертый ковер, незажженный камин, книгу, валявшуюся на полу возле кособокого буфета, потрепанное кресло, в котором напротив нее сидел барон.

— Ей больше, чем кому бы то ни было из тех, кого я знаю, будет полезно это чтение.

Мейсон тяжело вздохнул.

— У Атины свои убеждения.

— Тем более важно заставить ее согласиться. Ей необходимо достичь определенного уровня изысканности. Если вы будете все время держать ее в деревне, то она и вовсе погибнет. Она, чего доброго, сойдется с каким-либо фермером. Не приведи Господь….

— Атина не такая, Мэгги.

— Позвольте мне поговорить с ней.

— Она ненавидит принуждение, — предупредил барон.

Графиня состроила недовольную гримасу.

— Вы всегда были слишком мягкосердечным, Мейсон. Неудивительно, что ваша внучка ведет себя так, как ей заблагорассудится. Тем, что вы такой снисходительный, вы оказали ей плохую услугу. Посмотрите, к чему это привело. Ей двадцать восемь, и никаких видов на замужество. И в этом виноваты только вы.

— Она не такая, как все, Мэгги. Она… другая.

Графиня вскинула голову, и перья на ее шляпе всколыхнулись.

— Она ничем не отличается от любой другой девушки. Если она желает выйти замуж за аристократа, то должна научиться тому, как надо вести себя в приличном обществе. Ни один мужчина не пожелает соединиться узами брака с желчной и раздражительной женщиной. Но если она захочет, чтобы я помогла ей, то сначала должна приобрести определенные навыки скромности, деликатности и смирения. Приведите ее ко мне. Уверена, что смогу вразумить ее.

Мейсон покачал головой, но все же позвал слугу.

Слуга шепнул что-то Атине, сидевшей в саду за мольбертом с незаконченной картиной. Она коротко кивнула, положила кисть и встала.

Спустя несколько минут она появилась на пороге гостиной в заляпанном красками рабочем халате без рукавов.

— Ты за мной посылал, дедушка?

— Да, Атина, заходи, разреши представить тебе Маргарет, графиню Твиллингем. Ваша светлость, это моя внучка Атина Макаллистер.

Даже в свои шестьдесят лет ее светлость держалась, как королева. Тронутые сединой тугие завитки волос были видны из-под полей шляпы. Бровей уже почти не было, а высокий лоб весь в морщинах. Но когда взгляд ее темных глаз остановился на Атине, он был таким изумленным, словно у девушки вдруг выросла третья рука или еще одна пара ног.

— Господи, что случилось с твоим платьем?

Атина взглянула на свой халат и застенчиво улыбнулась:

— Простите. Я была в саду… заканчивала картину… сломанное дерево…

— И что? Неужели необходимо было приводить себя в такой ужасный вид?

— Извините. Я не ожидала, что кто-то может нанести нам сегодня визит.

Графиня поправила жесткий плоеный воротник своего розового жакета.

— Полагаю, что я пришла как раз вовремя. Видите, Мейсон, это именно тот фатальный случай небрежности, о котором я вам только что говорила. Мисс Макаллистер, — герцогиня снова обратила свой взор на Атину, — в приличном обществе леди всегда должна быть готова принимать визиты между тремя и пятью часами. А вы, позвольте вам заметить, выглядите как свинарка с фермы.

Атина выпрямилась и стиснула губы.

— Я давно поняла, ваша светлость, что в приличном обществе люди либо очаровательно поверхностны, либо в такой же степени скучны. Я не приемлю ни того, ни другого.

— Я попросила бы вас быть вежливой, мисс Макаллистер. Грязный халат не делает чести леди. Женщина, которая не заботится о своем внешнем виде, может без долгих слов перестать быть леди. Что, очевидно, с вами и случилось.

Мейсон откашлялся.

— Атина, ее светлость мой очень близкий друг. Мы знакомы с самого детства. Именно поэтому ее светлость весьма любезно предложила помочь найти тебе жениха. Она согласилась поддержать тебя в обществе и найти для тебя подходящего мужа. Она готова помочь тебе во всем, что касается нарядов, светских развлечений, приглашений и прочего. А если учесть наши ограниченные возможности, не сомневаюсь в том, что ты будешь так же благодарна ее светлости, как я.

Атина скрестила на груди испачканные краской руки. Такое добровольное великодушие показалось ей подозрительным.

— Разумеется. Благодарю вас за столь сердечное предложение, ваша светлость.

Мейсон взял с чайного стола книгу и протянул ее Атине:

— Ее светлость уже принесла тебе подарок.

Атина взглянула на обложку и, сдвинув брови, прочла: «Совершенная женщина. Как вести себя в обществе. Руководство для молодой женщины».

— Если ты хочешь найти мужа, — сказала графиня, — я настаиваю на том, чтобы ты прочла и выучила все, что написано в этой книге.

Атина вспыхнула.

— Спасибо за подарок, ваша светлость, но полагаю, что эта книга для меня бесполезна. Рискуя показаться нескромной, я все же хочу сказать, что у меня нет необходимости совершенствоваться.

Графиня оперлась обеими руками на трость.

— Это более чем нескромно. Это звучит высокомерно. Особенно потому, что совершенно очевидно, что многие качества твоего характера нуждаются не просто в улучшении. Чтобы произвести на тебя большее впечатление, скажу, что я подарила эту книгу не тебе одной. В этом сезоне всем незамужним девицам рекомендовано изучить принципы, изложенные в этой книге, которую написала графиня Кавендиш. Они одобрены высшим светом. Я понимаю, что у тебя не было настоящего дебюта в обществе и это уже нельзя исправить. Но из огромного уважения, которое я испытываю к твоему дедушке, а также по причине отсутствия в твоей жизни влияния женщины я постараюсь ввести тебя в общество, если, конечно, ты не сделаешь ничего такого, что могло бы унизить меня.