С «неназванным источником», телефон которого мне все же удалось выбить из Вилена, я встретился через пару часов на набережной у памятника «Дружку».

— Лейтенант Синицын, можно просто Сергей. Меня уверили, что вы в теме про волков. Надеюсь, понимаете? — Мой собеседник в оранжевой бейсболке почесал бронзового пса за ухом, снабдив действо многозначительным взглядом.

— Не совсем отчётливо. Это собака вообще-то.

— Я всегда считал, что волк, — растерялся лейтенант. — Короче: благодаря показаниям свидетеля нам с вами предоставлена уникальная возможность раскрыть дело по горячим следам. — Синицын протянул мне планшет. — И какое дело! Обещает быть резонансным. Вот, взгляните: здесь сканы протокола и фотоматериалы.

— Только просьба — не стоять над душой!

Свидетель Крапивин шестнадцати лет отроду утверждал, что убийство произошло на его глазах, когда он возвращался домой с тусовки, и красочно живописал все подробности следствию. Будущий Стивен Кинг, не меньше, отметил я про себя, прочитав протокол допроса.

— Темнит Павел, надо бы с парнишкой ещё раз покалякать. Личность жертвы удалось установить?

— Как вы себе это представляете? — нахмурился Синицын. — Отпечатки пальцев сведены, заявлений о пропаже не поступало, а на лице следы когтей волка-оборотня: вы же видели фото!

— Как независимый эксперт уверяю, что тупые когти оборотня не смогут оставить борозды, идентичные этим. — В подобных случаях мне всегда удавалась декламация с минимальной долей иронии.

— Ага! Получается, что вы все-таки в теме! — обрадовался Синицын, не оценив моей шутки. — Будем работать вместе?

— У меня мало информации. Я могу взглянуть на остальные материалы?

— Не положено, — Сергей скорчил серьёзную мину и отобрал у меня планшет. — Идём к Крапивину?

Ну и зря. Все равно я втихаря скачал содержимое всей папки на флэшку, пока заговаривал лейтенанту зубы. У нашей журналистской братии срабатывает чуйка, если их пытаются поиметь, особливо втёмную.

Про оборотней я собственно не написал ни строчки: болван Кукушкин опять все перепутал.

На рубеже веков в соседней квартире проживала семья Рябовых, отец и сын. Матери Глеба я никогда не видел, зато часто слышал женский голос изнутри. Андрей Рябов — пилот транспортной авиации, нередко отлучался и просил соседей присмотреть за сыном. Отцу с матерью это было не в тягость. Если предстоял рейс в какую-то глухомань, отец брал Глеба с собой. После подобных рейсов Рябовы всегда привозили немало дичи: уток, фазанов, рябчиков, и честно делились ей с соседями. Однажды мои родители уговорили Рябова взять их с собой, но самолёт так и не долетел до пункта назначения. Поиски не принесли результатов, пилота и пассажиров записали в пропавшие без вести. В ту пору мне стукнуло девятнадцать.

Когда у жителей деревни Степкино стали пропадать куры, гуси и домашний скот, местные грешили на волков. Хищников за последнее время расплодилось немало, но как им удавалось проникать в запертые загоны, курятники и амбары, оставалось загадкой.

В один из дней стёпкинцев разбудил протяжный волчий вой: стая волков, завидев людей, бросилась наутёк. Селяне похватали ружья и рванули следом, но серые хищники уже растворились в лесной чаще.

Оказалось, что волки позвали людей на помощь, а взору последних предстало жуткое зрелище: чумазый, заросший мальчуган лет пятнадцати, укутанный в овечью шкуру, безуспешно пытался высвободить из капкана окровавленную правую ногу. Он плакал, рычал, выл по-волчьи, скалил зубы и никого не подпускал к себе, пока один из мужчин не оглушил его ударом приклада по макушке.

Опуская подробности: ногу удалось спасти! Наш доморощенный Маугли оказался смышлёным пацаном, со временем не только вспомнил человеческий, то есть русский язык, но и своё имя! События, связанные с катастрофой, выветрилось из памяти, однако он быстро восстановил навыки в чтении и письме, полученные в девятилетнем возрасте, а к двадцати годам Глеб Рябов уже вполне социализировался и адаптировался к современной жизни. Я был в шоке, когда незнакомый молодой человек остановил меня на улице! Однако изнеженная городская жизнь не пришлась по душе ему, выпестованному волками. Рябов окончил вечернюю школу, получил профессию лесника и удалился в лес, в городе же бывал лишь наездами и останавливался у меня. В последнее время его визиты стали все реже, и я догадался, что у Глеба появилась зазноба, о существовании которой он умалчивает.

Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, мы подружились, и Глеб стал героем моей статьи в областной газете. Львиную долю почикал корректор, про авиакатастрофу вычистила цензура, и от статьи на разворот осталась одна колонка. А про оборотней ни слова.

Я и Синицын нашли мальчишку-свидетеля возле школы в окружении сверстников. Спрятавшись за колонной, мы выслушали еще одну версию событий, согласно которой перекинувшийся в волка монстр обратился в бегство, получив по зубам случайно оказавшейся у героя бейсбольной битой.

— Да ты гонишь, Паша!

— Не верите? Да нате, смотрите! — Павел горделиво продемонстрировал вещественное доказательство своей доблести, подняв его над головой. — Я из клыка оборотня амулет себе сделал.

— А можно и нам полюбопытствовать? — Синицын шагнул вперёд и перехватил руку парня. — Откуда это у тебя?

Подростки тут же разбежались, оставив нас с «героем» наедине.

— Ведь не было никакого мужчины, перекинувшегося в волка? — Я внимательно осмотрел трофей. — Ты просто подобрал эту вещицу и все выдумал. Я прав?

— Правы, — всхлипнул парень. — Я зашел за угол отлить, а там тетка в луже крови и эта штука рядом.

— Привлечь бы тебя за кражу улики! — прервал наш диалог Синицын. — Но я сегодня добрый. Рысью отсюда!

— Зачем же вы его отпустили? Стоять на месте! — крикнул я, и пацан замер, как вкопанный. — Что в кармане прячешь, покажи!

Павел прикусил губу и протянул нам газовый баллончик.

— Непрофессионально, Сергей. Сдаётся мне, что на этом наше сотрудничество закончено.

— А мне, что оно только начинается! — Синицын зыркнул исподлобья. — Ведь вам уже приходилось видеть амулет? Не отрицайте, я хороший физиономист.

— Что-то не припоминаю.

Дёрнула же меня нелёгкая напроситься к Глебу на недельку в гости! Несмотря на рекомендации Рябова, я решил в одиночку поразмять конечности и отдалился от избушки лесника на приличное расстояние.

Огромный волк выскочил из кустарника на тропинку и медленно затрусил в мою сторону. Я оглянулся, мысленно прикинул расстояние до дома и попятился. Хищник словно предвидел этот манёвр: волк обежал меня по кругу и застыл, отрезав путь к отступлению. Страх, животный страх полностью овладел мной: я попытался позвать друга на помощь, но лишь хриплый стон слетел с моих губ. Бежать? Какое там: через пару шагов у меня подогнулись колени, и я упал, сильно приложившись затылком о корягу. Мне повезло: лесные инстинкты Рябова остались при