же отходами портовой жизни — ржавыми бочками, металлическим хламом и засыпанным щебнем единственной подъездной дорогой.

По бокам вдоль всего берега, насколько хватало глаз, громоздились бараки складов, возле которых в хаотичном порядке стояла сломанная и брошенная техника.

В двух километрах от порта на безлесной равнине стоял и сам поселок, представляющий собой все те же бараки и несколько улиц двухэтажных кирпичных домов. На отдельной улице виднелось что-то похожее на новостройку — ряд серых кирпичных пятиэтажек и несколько административных зданий.

— Это и есть наш временный городок, — тоном экскурсовода разъяснил друг, — в наших домах будут пока жить все необходимые команды — проектировщики, коммунальщики, и конечно, строители. По мере строительства первых домов в соответствии с проектом, будем переселяться!

… На Марину было жалко смотреть. Лишь воспитание не позволяло ей бежать опрометью отсюда!

В следующие два дня настроение немного улучшилось.

После деловой экскурсии по территории будущего строительства, всей компанией отправились на природу.

Подали уазик, закупили продукты из местного магазина, и естественно, ящик с водкой, водитель прокладывал дорогу по одному ему видимому следу в сопки, начинавшиеся прямо за последними домами. Компания из двенадцати приехавших и нескольких хозяев поселка, шла шумной толпой по проложенному пути.

Места эти северные, нужно признать, действительно были замечательные. Невысокая трава пестрела желтыми и красными островками ягод, стелящийся кустарник заплетался в ногах. Заслышав шум, прямо перед ними вспархивали белые куропатки, но не улетали далеко, сидя оглядывались через сто метров.

Местные хорошо знали свое дело. Вскоре на ровной площадке уже издалека все увидели сколоченный из досок для них стол, окруженный деревянными скамейками, и обложенное кирпичом место для костра.

— Любимое место отдыха трудящихся! — Весело объявил начальник порта.

— И никто это не охраняет? — с удивлением спросила Марина начальника порта.

— Да вы что?! Здесь и квартиры на замок не закрывают!

Cидели долго. Белая полярная ночь это позволяла.

Так душевно Марина и Иван не сидели в компаниях со времен своей юности!

… На третий день самолет увозил дружную компанию обратно.

Сейчас они выйдут из аэропорта, кто-то останется в Москве, кто-то разъездится по своим городкам, и может быть, некоторые из них уже встретятся через месяц в том поселке, где останутся уже навсегда. Кто-то нет. И забудут об этих нескольких днях, а кто-то вдруг через сколько-то лет вспомнит, и будет жалеть, что не вернулся. Кто знает.

Иван не вернулся.

Он рвался, скандалил, демонстративно собирал чемодан.

Но ночью спал он теперь в другой комнате — понимал, что Марина права.

Романтика романтикой, но провести свои лучшие годы — это не год и не два — в далеком от цивилизации поселке с его неустроенным и неорганизованным бытом…. Да, город будет! Но жизнь пройдет. И сын его вырастет провинциалом и недостойным всего того, о чем они с Мариной мечтали в первый год их общей жизни.

На следующее утро его вызвал директор института.

— Против повышения, Ваня, думаю, не будешь возражать?

— А высоко? — пошутил Иван.

— Куда уж выше! — главным архитектором, Ваня.

Возражать было трудно. Такие предложения делаются только один раз.

— Да и зарплата будет почти, как на севере! — добавил директор.

Иван вздрогнул. Про свои планы он никому не рассказывал.

— А про север это вы зачем? — скромно спросил он.

— Да я когда-то работал в Заполярье. Знаю северные коэффициенты!

Совесть Ивана окончательно успокоилась. Вроде не он сам решение принял — от такого предложения только дурак откажется!

***

Служитель божий закрыл в телефоне этот лист книги судеб.

— А если бы уехал, что бы со мной дальше было? — поинтересовался Иван.

— Здесь записано только то, что уже случилось и дальше случится в твоей жизни, — ангел зевнул. — А что могло бы случиться, этого в записях нет, этого же и не было!

— Ну, что случилось дальше я и сам знаю, — сказал Иван — Прослужил до пенсии, директором так и не стал!

— Откуда ты знаешь?! — удивился ангел.

— Да я себя знаю. Вообще-то, на всякий случай, посмотри!

Ангел опять открыл телефон.

— Ну, да, так и есть! — объявил он. — Все, что ли? А то что-то я разговорился с тобой. Скоро смена придёт!

— Сейчас-сейчас, — заторопился Иван. — А в личной жизни?

— А ты, что в ней несчастен?

— Да нет, но как-то без интереса.

— А зачем же женился?

— Ну, так как все!

Ангел вздохнул и включил телефон.

***

… Иван Николаевич, — классная руководительница третьего «Б» попросила Ивана сесть за парту.

— Я не Николаевич! — поправил Иван.

— Ой, простите, не запомнила вашего отчества, — учительница смутилась, — я здесь новенькая!

— Ничего, — улыбнулся Иван, — давайте тогда без отчества. Я вас буду тоже называть просто Ирина! Пойдет?

— Пойдет, — наконец, улыбнулась Ирина.

И обоим стало несколько легче.

Дальше монолог Ирины был посвящен разбору особенностей сына, и что родителям нужно при этом делать.

Иван не слушал. Он видел только залитый весенним солнцем пустой класс и сияющие какой-то радостью глаза Ирины, лицо, ямочки на щеках, короткую мальчишескую прическу, по которой Ирина время от времени проводила рукой. А сам он не вслушивался в ее голос.

А что случилось, он и сам не понял. Бабником вроде он не был. Были, конечно, в его тридцати трехлетней жизни кое-какие короткие, «на бегу романы»! Но не долгие и не горячие. Да, может, пяток, но по-настоящему ничего и не было.

Ну, впечатлился и впечатлился — всё бывает! Но из головы Ирина не выходила.

Сначала просто не выходила. Потом боролся с собой. Потом не боролся. А потом помогла жена.

— Как ты думаешь, — сказала она задушевно как-то за ужином, — может, наконец, ребенку репетитора нанять, совсем сполз на тройки.

— По всем предметам? — удивился Иван. — Репетитора?

— Нет, надо посоветоваться с классной, она лучше знает, где наш не понимает, а где просто ленится.

— Ладно, завтра с ней встречусь! — сообразил Иван.

— С каких это пор ты школьные проблемы стал решать? — удивилась Марина.

— Ну, так, — замялся Иван, — хочешь, ты сходи!

— Не хочу, — засмеялась жена, — хватит того, что я с ним уроки делаю.

Когда заканчивались уроки, Иван стоял перед дверью класса, благо и у него было обеденное время.

— Папа? — удивился сын, когда вся толпа вывалилась из класса.

— Мне нужно с учительницей поговорить, — объяснил Иван.

— Тебя же не вызывали!

— Ладно, иди, дома расскажу!

Ирина Михайловна тоже удивилась, хотя и просияла своей ослепительной улыбкой. Иван уже понимал, что эта улыбка относится не лично к нему. Но тут же, как первый раз, потерял разум.

Как мог, все же объяснил цель визита.

Ирина что-то говорила ему, но