второй «Три роли»

Три роли мужские: Воина, Героя и Мужа играла я в прошлом.

Мой Герой, мой Воин и мой Муж…

Три роли, три жизни, три сценария.

Герой жил отважно,

Весь день его подвигами был размерен:

То воду в джунгли провести, то врагов отвадить,

Страшную болезнь победить, и Змея удавить,

Построить храм и дворец, и заявить, что Творец.

На всё способен был Герой

Всеми талантами его Бог наградил.

Гордился собою безмерно, любовался своей силушкой.

На гору встал, и памятник себе изваял.

Женщинами Герой окружён был и днём, и ночью;

Служили ему красавицы без устали,

Но не мог выбрать герой равной по Духу ему,

Даже имён их не помнил, просто звал:

— Приди женщина ко мне,

Нужда есть. Осчастливлю тебя сегодня, я Герой.

Воин мой был одинок, справедлив и строг;

Жил он удалённо, много лет одиноко.

Его сердце пылало любовью к одной,

Но погибла она от стрелы и умерло сердца воина.

Похоронил он своё сердце

Рядом с любимой в клеверном поле,

И стал Великим воином,

Тело и Дух свой в боях закалять,

Смерти не боялся, напротив, в её объятия хотел попасть,

Чтобы любимую свою увидеть поскорей, да не судьба.

Жил Воин долго и трудно. Всё тело и душа в шрамах.

Полюбила его женщина одна, тихая и светлая, отогреть захотела.

Но не пустил её Воин на порог, не стал даже разговаривать,

Сурово лишь посмотрел в её глаза, да дверь закрыл.

Муж был добрый, серый и незаметный;

Боялся он своей жены как чумы:

Была она ведьмою, и травы варила,

Зельем его угощала, что творил он ночью, то утром не помнил.

Жена его летала по делам на метле, а он дом сторожил.

Красивый, богатый был дом, но пустой –

Не хотели дети в том доме рождаться.

Приходили к ведьме девки

От бремени разрешиться,

Помогала она любимого присушить

Или отворотить,

Лучше всего у неё это получалось.

Приходили к ведьме бабки

На соседку болезни навести,

Да невестку со свету сжить.

Посылала ведьма его на кладбище за стынь-травой…

Видел всё это муж, да глаза на те грехи закрывал,

Боялся он её больше всего на свете.

И сказала я Герою: — Славен путь твой, молодец,

Но сердце у тебя ледяное, холодное,

Нет Любви в нём, только — гордыня.

И заплакала я с Воином в один голос,

Такая боль во взгляде его была:

Незабываемая и безответная, вечная и глубокая…

Обняла его и подарила ему венок из клевера.

И просил прощения Муж, и плакал, и каялся, в ногах валялся,

Так горько ему было за дела его лихие, за то,

Что злу уступил и души невинных загубил.

Три роли, три сценария, три жизни:

Гордый Герой, одинокий Воин и ведьмин Муж.

Сон третий «Планета обиженных женщин»

I

Ярость

Горела планета, пылала планета

Планета обиженных женщин.

Там жили лишь женщины,

Обиженные мужчинами.

Было их много,

Все они были сосланы из своих миров сюда -

На планету обиженных женщин,

Для исцеления и исправления.

Женщины были прекрасны и ужасны

В своей яростной и воинствующей обиде,

Или в своём тоскливом,

Само разрушающем слезливом замыкании.

Они были обижены на мужчин за все обманы,

Измены, слабости,

За холодность, грубость,

За драки и унижения,

За плохие подарки и невнимательность,

За интерес к другим женщинам,

За забывчивость дней рождения и годовщины свадьбы,

За неподанные руку и пальто, за дешёвые духи,

За несказанные спасибо и комплименты,

За грубые и оскорбительные слова,

За насилие и нелюбовь, за всё, всё, всё,

От чего болело их сердце,

Разрывалось, исходило кровью,

Наполнялось чернородьемИ клокотало, как в вулкане.

Ходили по городам воинственные амазонки

В кожаных костюмах,

Поднимая флаги неповиновения

И плакаты с призывами о наказании

Слабых и никчемных мужчинок…

Наводняли реки слезами, жалеющие себя

Бледные девы с красными глазами,

Брошенные без прощального звонка обманутые невесты,

Забытые сыновьями свекрови и осмеянные зятьями тёщи,

Феминистки, проститутки, секретарши и студентки,

Порезанные ножами и ударенные кулаками…

II.

Месть

Дамы, похожие на ведьм, с чёрным маникюром,

Иглами кололи кукольных истуканчиков,

Отрезали им части тела, читали заговоры…

А все остальные — разрывали фотографии на клочки

И пускали их по ветру,

Разбивали припаркованные машины и дорогие вазы,

Сжигали одежду и выбрасывали кольца в слёзные реки,

Напивались и ели после шести,

Глядя романтические сериалы

И шоу с громкими скандалами, и разоблачениями …

Всё им разрешалось делать на этой планете.

Не было никаких запретов.

Только не было там ни мужей, ни детей, ни радости.

И говорили все эти женщины лишь об одном:

Какие же мужчины плохие,

И как без них жить хорошо,

Но гнев и обида не проходили,

А становились всё жирнее и больше.

Они вырастали и становились огромными тучами,

Закрывавшими небосвод,

Земля не выдерживала уже этих тяжёлых эмоций -

Вулканы взрывались,

Реки переполнялись кровавыми слезами,

Над морями и океанами сверкали молнии,

Трава жухла от проклятий и засыхали цветы,

Земля горела и страдала от этой боли.

А женщины становились всё яростнее и агрессивнее,

Начали уже друг на дружку нападать и зло вымещать.

Страшно стало жить на той планете.

III

Священник Павел

Был на этой планете единственный мужчина.

Служил он в Церкви,

В которую не могли проникнуть разъярённые тигрицы.

Только исцелённой и очищенной деве могла открыться эта дверь.

Молился Павел ежедневно, ежесекундно о Любви,

Просил прийти и исцелить страдающих женщин,

Забывших язык любви.

Просил он искренне, яро и неизменно.

Ранее обижал он женщин много,

И настала кара ему –

Быть священником на Планете обиженных женщин.

Приснился как-то Павлу сон:

Плывёт ладья по морю, а в ладье той дитя,

Светлое и невинное, спаситель — чистая Любовь.

Неужели пробудит он сердца окаменевшие?

Сможет ли Дитя боль обиженных женщин исцелить?

Проснулся Павел, смотрит в окно кельи:

Идёт толпа женщин к нему в церковь и несёт что-то над головами.

Кричат ему женщины: «Пусти нас, мы Дитя нашли, надо крестить.»

Не задумываясь, Павел открывает дверь и видит дитя в корзинке,

Всё, как во сне ему виделось-

Милое, чистое дитя посапывало в кружевном одеяльце,

А вокруг — сияющие глаза матерей,

Нежные руки и слова любви.

IV.

Спасение

Ничего не говорил дитя, не умел ещё, мал был,

Но разбудил в женщинах нежность и умиление,

Радость и надежду, ласку и отраду.

— Спаситель, благодарю тебя! — молвил Павел.

Женщины стали друг дружку звать,

На дитя показывать,

Каждая захотела домой попасть,