— И что теперь? — Частнов, судя по голосу, ехидно улыбался. — Долго нам здесь еще висеть?

— Кто его знает!.. — философски ответил Алексей, поочередно нажимая на педали начинающими затекать ногами. Истребитель послушно отозвался серией поворотов, «змейкой». — «Сушки» прикрывают «вертушки», мы прикрываем «сушки».

— Разховорчики в эфире, товарищ Сорох восьмой! — Эту фразу старший лейтенант выдал голосом комполка Муравьева, «папы», мастерски передав могучий украинский акцент.

— Да иди ты… Ага, — на экране радара появились два новых сигнала, — доковыляли «вентиляторы».

Вертолеты подошли со стороны Северной военной группы. Два «Ми-8МТ» сделали большой круг над деревней и зависли в зоне прямой видимости чеченской позиции, не проявлявшей в данный момент огневой активности. Повисев несколько секунд будто в нерешительности, ведущая «вертушка» разразилась коротким воплем носового пулемета. Скальная поверхность, перепаханная стальными болванками крупнокалиберных пуль, мгновенно ощетинилась трассами ответного огня. Вертолеты оттянулись немного назад и влепили по боевикам всеми видами бортового вооружения. Столбы огня и тучи взорванного камня совершенно скрыли лихорадочную деятельность выше по склону горы, сразу за селением. Несколько затянутых в камуфляж боевиков умело складывали пятнистую маскировочную сеть.

Приборная панель полыхнула красным. И тут же заговорила «Наташа» — система голосового оповещения:

— Снизу активная радиолокация…

— Лешка, да это же!..

— Вижу! — Семенов рывком перебросил тумблер КВ-связи. — Соседи, у вас под брюхом зенитный комплекс!!! Голос капитана ворвался в какофонию эфира. Там, внизу, электроника тоже успела отреагировать. Люди не успели. Два маломощных управляемых снаряда передвижного ракетного комплекса взмыли в серое зимнее небо. Поднявшись на высоту около десяти метров, ракеты резко изменили направление полета. Траектории их движения отчетливо прослеживались из-за беловатых дымных шлейфов отработанного газа, выбрасываемого раскаленными соплами. Ракеты пронеслись над плоскими крышами домов, сложенных из розового туфа, и сошлись на передовом «Ми-8». Шесть килограммов тринитротолуола, заключенных в оболочку из высоколегированной стали, повинуясь головкам теплового самонаведения, миновали бронестекло стрекозиного глаза кокпита и, поднырнув под сверкающий круг несущего винта, почти одновременно поразили сердце вертолета — блок двигателей.

— Петро, поднимайся до шести тысяч! И смотри в оба! — Семенов быстро направил самолет в облака.

— Понял, капитан, понял…

Вертолет провалился вниз на пару метров, потом резко взмыл вверх и начал заваливаться на правую сторону. И тут же взорвались баки. Машина мгновенно превратилась в ослепительно белый огненный шар. Пламя подернулось черными змеями копоти, с диким визгом оторвалась и выстрелила в сторону автотрассы длинная искореженная лопасть винта. Раздался еще один взрыв, и исковерканные останки вертолета тяжело рухнули на присыпанные снегом камни.

«МиГ» вывалился из облаков и продолжал снижаться с правым скольжением. Алексей поднял светозащитное стекло шлема и быстро огляделся. Подбитый вертолет рухнул метрах в двухстах от дороги, где и чадил сейчас колесной резиной. Второй «Ми-8», включив систему рассеивания горячих газов, на крейсерской скорости уходил на восток. Шум по КВ стоял неимоверный. Что-то орал экипаж уцелевшего вертолета, перемежая бессвязные вопли вполне отчетливым матом, РП — руководитель полетов — ревел приказы с башни в Ключах, кричали друг на друга летчики в штурмовиках.

— Мать его… заходим на цель! «Сухари» широко развернулись и, «облизывая» землю, непрерывно отстреливая имитаторы целей, двинулись на ракетную позицию. В ту же секунду чеченская установка выплюнула еще две ракеты. Головной «Су-27» шарахнулся влево, пропустив ракеты мимо себя. Попав в обжигающую струю раскаленного газа, заряды сработали, не нанеся штурмовикам никакого ущерба. «Сухарь» лихорадочно выровнялся и нанес удар. Две неуправляемые ракеты «С-29», сорвавшиеся с подкрыльных держателей, не дойдя до цели, взорвались посреди деревни. Результат был страшен. Два заряда, каждый в четыреста килограммов тротила, в клочья разметали более десятка домов. Огненный вал прокатился по узким улочкам, срывая крыши дьявольскими вальсирующими протуберанцами. Розоватые каменные стены, превратившиеся в осколки титанической гранаты, как метлой вымели не меньше половины жителей деревни. Ведомый штурмовик успел сориентироваться и, свечой взмыв в небо, перевалил через стену огня. Семенов бессильно зарычал, увидев, что «сухари» заходят на второй круг. Щелчком активировав нашлемную систему наведения, он до отказа оттолкнул ручку управления, бросая «двадцать девятый» в почти отвесное пикирование.

— Пуск зенитных ракет! — «Наташа» была, как всегда, любезна и предупредительна.

— Вижу! Самолет тряхнуло, с хвоста сорвались ложные тепловые цели-ловушки. Ракеты пронеслись мимо, едва не задев алюминиево-литиевую обшивку фюзеляжа. Алексей поймал в прицел зенитный комплекс, взял штурвал немного на себя и нажал на гашетку. Он еще успел разглядеть, как зенитный комплекс превращается в миниатюрное подобие адского котла, а затем резко потянул штурвал на себя, выравнивая самолет. Восьмикратная тяжесть обрушилась на него огромным резиновым молотом, вдавливая тело в кресло, расплющивая, заставляя мышцы судорожно напрягаться, выжимая из легких последние капли воздуха.

— Перегрузка критическая! — заверещал в ушах женский голос. Алексей только захрипел в ответ. Сквозь пелену в глазах в нижней точке кривой он успел заметить промелькнувшее над ним брюхо ведущего «Су-27» и быстро утопил левую педаль, уходя в сторону шоссе.

— Ты, б…, герой долбаный… — резанул по ушам знакомый голос пилота штурмовика. — Ты что, сука, делаешь? Семенов развернулся в широком вираже, пролетел над останками ракетного комплекса и начал набирать высоту.

— Вызывай «вертушку», пусть заканчивает.

«МиГи» скатились со взлетно-посадочной полосы на рулежку — вспомогательную полосу. Здесь самолеты встретили бригады техников с тягачами. Алексей отстегнул ремешки шлема и открыл фонарь кабины. Маска нырнула в предназначенное для нее гнездо чуть ниже системы наведения. С глухим стуком легла на борт истребителя узкая алюминиевая лестница.

— Эс-скалатор, т-т-товарищ капитан. — Из-за борта, как чертик из коробочки, вынырнула чумазая физиономия прапорщика Хлюсика.

— Спасибо, Николай. Техники были местные, но с Хлюсиком Алексею повезло. Тощий, нескладный парень с плохо сросшейся «заячьей губой», — при разговоре от него во все стороны летели мелкие брызги, — Николай до самозабвения любил истребители. При этом прапорщик обладал ну просто неуемной энергией и с самолетом готов был возиться часами.

— Все в п-порядке, Алек-ксей Николаевич?

— Нормально, Коль. — Семенов перемахнул через борт на наплыв крыла и с наслаждением прогнулся, упираясь кулаками в поясницу. — Проверь рулевые, ага? Что-то выравнивается плохо.

— Сделаем, т-товарищ капитан. — Прапорщик расплылся в жутковатой улыбке и скатился вниз по лесенке. Завывая плохо отрегулированным двигателем, к самолетам подкатил штабной «уазик». Дверца со стороны водителя открылась, и из машины неторопливо выбрался младший сержант. Навалившись локтями на капот, он достал из кармана пачку «Явы», выудил сигаретку и, прикурив, с наслаждением затянулся, многозначительно поглядывая в сторону Алексея. «Ну ясно, кто-то уже стукнул. Жди неприятностей». Капитан спустился на бетонку и, повернувшись, едва не налетел на Частнова.