За это время первые два парня в себя не успели прийти, помощь второй паре не оказали. Но и девушка не успела надеть свой сарафан, хотя очень спешила.

— Ну, ты и козел! — простонал бугай с бычьей шеей.

Пытаясь подняться на ноги, он смотрел на Павла зло, с ненавистью, но вместе с тем изумленно. Он, казалось, не мог поверить, что его ткнули мордой в грязь, как неразумного щенка. В нем мышечной массы как минимум центнер, и дрался он хорошо. Павел мог это подтвердить, поскольку прочувствовал на себе мощь его правильно поставленных ударов. На своих блоках прочувствовал… Он такой крутой, а тут какой-то рыбак с печки бряк. Раз-два, три-четыре, и все лежат… Обидно. До боли обидно. До боли в печени, которую пробил Павел. Эта боль и не позволяла «быку» подняться.

А парень этот был похож на быка не только из-за своей физической мощи. Русые кучерявые волосы, круглые глаза, вытянутое лицо, широкий с крупными ноздрями нос. Уж очень он внешне был похож на мультяшного бычка, которого взрастил волк. Только у того бычка глаза были добрые, а у этого налитые кровью.

Он мог бы превозмочь боль и броситься на Павла, но для этого ему не хватало решительности. Слишком уж сильное впечатление произвел на него нечаянный противник. И техникой боя он внушал опасение, и своей комплекцией. Метр восемьдесят рост, тяжелые покатые плечи, сильные руки, крепкие кулаки…

Павел пристально смотрел на него. Казалось, при этом он не замечал ничего вокруг. Но так только казалось. Девушка торопливо одевалась, и он не хотел смущать ее своим взглядом. Но периферийное зрение работало. Парни приходили в себя, набирались сил для реванша. В любой момент мог начаться второй раунд. И на этот раз недобитый квартет мог атаковать Павла разом.

Впрочем, это не страшно. Самое сложное — драться одному против двоих, а когда нападающих трое-четверо, они, как правило, только мешают друг другу. Но у правил бывают исключения. Поэтому Павел взял девушку за руку, как только она надела сарафан, и повел вверх по тропе. Она покорно семенила за ним.

— Мы еще встретимся, урод! — донеслось им вслед.

Но Павел только усмехнулся в ответ на эту пустую угрозу. Ничего эти бакланы ему не сделают.

Они вышли на пыльную, в колючих камешках дорогу, когда девушка спохватилась.

— А босоножки?.. А полотенце?..

Павел кивнул. Похоже, она оставила у реки не только полотенце и босоножки.

— Еще что?

Возможно, помимо купальника и прочего девушка посеяла еще и сумку с вещами.

— Ничего.

— Ну, тогда пошли…

Не хотел он возвращаться на поляну. И уходить от нее нужно было как можно скорее. Вдруг хулиганье опомнится и ринется за ними, вооружившись палками и камнями. А может, и ножи у них вдруг отыщутся. А самый выигрышный бой тот, которого удалось избежать.

— Ой!

Девушка вдруг дернулась и запрыгала на одной ноге, пытаясь рассмотреть ступню другой. А под большим пальцем у нее густо выступила кровь. Похоже, незнакомка порезалась стеклом.

Павел отыскал подорожник, сорвал лист, приложил его к ране, закрепил с помощью чистого носового платка. Подхватил девушку на руки и быстрым шагом понес по дороге.

Красавица из сновидений у него в объятиях. Он с волнением вдыхал запах ее мокрых волос, ощущал упругое девичье тело, прикрытое лишь тонкой тканью дешевого, выцветшего на солнце сарафана. Подол платья высоко задрался, открывая взгляду загорелые ноги, тепло которых он чувствовал рукой. Красивые ноги, с мелкими царапинами на них…

Девушка обнимала Павла за шею. Волнующее тепло разлилось по всему его телу, внизу живота заныло и завибрировало. Казалось бы, от такой пульсации Павел должен был проснуться, но девушка не исчезала, и острые ощущения не оставляли его. Объяснение тому простое. Это не сон. И драка была реальная, и девушка не плод воображения. Все происходит наяву. И он реально идет по дороге, удерживая на руках свою ожившую мечту…

— А куда мы? — спросила девушка.

Трудно было назвать ее голос нежным, густоват он для этого, но звучание приятное и такое же волнующее, как все в ней.

— А куда надо?

— Туда! — Она махнула в сторону поселка, рельефная линия которого угадывалась далеко за полем.

Далеко — это четыре километра по прямой. Павел был разведчиком на войне, и глазомер у него развит, чтобы определять расстояние с минимальной погрешностью. И в афганских горах этот глазомер не подводил, и здесь, на Среднерусской равнине работал исправно. Четыре километра до Саврасовки, плюс-минус двести метров. А если по дороге, то еще больше.

— Далеко ты ушла.

— Чем дальше, тем людей меньше.

Август месяц на дворе, святой Илья уже в воду помочился, значит, купаться нельзя, вернее, не принято. Вода теплая, солнце жаркое, а все равно купальщиков значительно меньше, чем в том же июле. Потому и людей на реке немного, а вдалеке от городов и поселков и вовсе никого.

— Понятно. А как тебя зовут?

— Оксана.

— Оксана любит загорать без одежды?

И глаз у него наметанный. Ему бы хватило и мгновения, чтобы рассмотреть девушку, а он пялился на нее долгие секунды. Загар у нее равномерный по всему телу — этого нельзя было не заметить.

— Ну, не то чтобы люблю…

— Производственная необходимость?

— В смысле? — не поняла она.

— Вдруг ты фотомодель.

— Скажете тоже! — фыркнула девушка.

— А почему бы и нет? Внешность позволяет…

— Да ладно! С моим-то шнобелем!

Павел покачал головой. Оксана явно недооценивала себя. Это плохо. Обычно симпатичные, но не уверенные в себе девушки низко падают, пытаясь доказать свою состоятельность. И доказывают они это в объятиях всяких придурков, которые потом же и выставляют их на посмешище. Может, Оксана переспала и с кем-то из тех парней, с которыми Павел только что имел дело. А может, с ними со всеми. Может быть, она отошла от парней, чтобы позагорать голышом, а они нагрянули к ней всем скопом и устроили развеселую игру. И она повелась. Ей бы в реку обратно, а она за сарафанам бегать начала, как собачка… Судя по выражению ее лица, ее злила такая игра, но ведь она могла притворяться, желая набить цену себе…

Павел осадил себя. Что за глупые мысли? Он же мужик и должен держать себя в руках. А у него от перевозбуждения мысли, как у сопливого юнца.

— Нормальный у тебя нос… Значит, из Саврасовки ты?

— В общем, да.

— В общем?

— Я в Засечье учусь, в медицинском… Каникулы уже заканчиваются, — как-то не очень грустно сказала Оксана.

И снова в голову полезли дурные мысли. Медицинское училище в Засечье имело дурную славу. Хочешь девушку снять, поезжай в общежитие медучилища, там всегда найдешь с кем переспать. Но и подцепить от них какую-нибудь заразу запросто было можно. Девочки хоть и дружили с медициной, но через одну болели гонореей. Павел в свое время убедился в этом на личном опыте. И с невинностью он в этой общаге расстался, и лечиться потом пришлось — в санчасти учебного полка, куда он попал по призыву.