— Не думаю, что это действительно необходимо, — проговорила Билли едва слышно.

Он немного приподнялся, чтобы посмотреть ей в лицо. «Боже мой, — пронеслось в голове у Билли, — да он и вправду красавчик!» Что незнакомец хорош собой, Билли заметила сразу, но только сейчас она поняла, что никогда прежде не встречала более красивого мужчину. Черты его лица поражали совершенством, а кожа сияла золотистой бронзой загара. Мягкий изгиб чувственных губ и глаза редко встречающейся чистой голубизны довершали его облик. Раньше Билли считала, что в глубине голубых глаз всегда таится холод, а сейчас она поняла, что они могут быть теплыми, как дыхание весны. «Теплые, понимающие и мудрые», — подумала Билли, но тут же ей пришло в голову, что «мудрые» не очень-то подходящее определение для глаз молодого решительного мужчины, которому явно нет и тридцати. Однако в глазах незнакомца было нечто неповторимое и завораживающее.

— Это необходимо, поверьте мне, — проговорил мужчина.

— Что? — Билли успела забыть о том, против чего она протестовала минуту назад, и в смущении поспешно отвела взгляд от его прекрасных глаз и чувственного рта. — Не думаю, что вы сможете удержаться в такой неудобной позе. Может быть, вы все-таки дадите мне возможность встать? Уверяю вас, со мною все будет в порядке.

— Не сопротивляйтесь, — улыбнулся он, глядя на нее сверху вниз. И эта улыбка озарила его лицо такой нежной и участливой теплотой, что Билли почувствовала в груди жаркую истому. — Успокойся, Цветок Пустыни. Я знаю, какая ты сильная и отважная. Ты не утратишь ни капли своей силы, позволив мне оберегать тебя несколько минут. Я только хочу сохранить твои прелестные лепестки.

Завывания ветра стали похожи на стенания потерянной души. Казалось, что слой песка, покрывающий их, становится все толще, и Билли ощутила, как дрожь от пронзившего ее страха, пробежала по ее телу.

— Это все очень поэтично, — еле слышно произнесла она. — Не помню, чтобы когда-нибудь прежде меня сравнивали с цветком, да еще в такой момент, когда мы оба на волосок от смерти.

Мелкие морщинки появились в уголках его глаз, когда, усмехаясь, он наклонился к ней:

— Но ты очень похожа на Цветок Пустыни. Я подумал об этом, увидев тебя на вершине холма, когда ветер трепал твои роскошные медные волосы и надувал твою одежду, словно хотел оторвать от земли твое тело. Ты напомнила мне маленькую хризантему, хотя в тебе, конечно же, есть и сила, и твердость. Да, ты действительно Цветок Пустыни.

Он посмотрел на ее лицо, становившееся все более напряженным:

— Ты боишься? Я думал, ты шутишь, а теперь чувствую, ты вся дрожишь.

— Похоже, я боюсь. Просто я никогда прежде не попадала в песчаную бурю и не знаю, что нас ждет.

Она предприняла отчаянное усилие, чтобы справиться с дрожью, выдававшей ее страх, но с досадой поняла, что не в состоянии этого сделать.

— Только дайте мне минуту, и я буду…

— Я дам тебе времени столько, сколько тебе нужно, Цветок Пустыни, — мягко перебил он ее. — Тебе не нужно стыдиться страха. Все мы чего-нибудь боимся. Я до смерти испугался, когда увидел, как ветер пытается сбросить тебя с вершины холма. Я сомневался, хватит ли у тебя сил устоять, но находился слишком далеко в ту минуту, и мне могло не хватить времени, чтобы добраться до тебя и помочь.

Он подоткнул края своего бурнуса и укрыл ее им, как одеялом. Его щека оказалась прижатой к ее лицу. Широкий капюшон, закрывавший его голову, теперь укутывал и ее, и она вдруг ощутила себя в полной безопасности.

— Ты не умрешь еще долго-долго, Цветок Пустыни, а сейчас ничего не бойся — я с тобой, я буду держать тебя в объятиях, пока не утихнет буря.

Его голос бархатным покрывалом обволакивал ее. И Билли замерла, загипнотизированная интимной интонацией его голоса, теплом его прикосновений и чувственным запахом его тела.

— Мы переживем это вместе. Забудь о ветре, песках, буре. Думай только о том, что мы здесь вместе, чтобы помочь друг другу.

Она оказалась не в состоянии думать о чем-нибудь, все это было похоже на прекрасный сон. Они лежали в объятиях друг друга так, как если бы прежде делали это сотни раз, а его слова, обращенные только к ней, усиливали это ощущение близости. Близости? Через ткань, которая разделяла их тела, она почувствовала мягкий толчок. Это было желание мужчины, и его желание относилось именно к ней. Этот незнакомец словно занимался с ней любовью, хотя это были всего лишь слова, и это было настоящим безумием.

— Это бред, — произнесла изумленно Билли, пытаясь отстраниться. Однако это движение только прижало ее к его горячему телу, казавшемуся ей таким прекрасным. И она решила, что лучше лежать спокойно и не сопротивляться. — Вы сошли с ума, я не хочу слышать подобные вещи.

— Разве в моих словах чувствуется угроза? — спросил он нежно и осторожно поцеловал ее в висок. — Если я не могу рассеять твои страхи таким способом, попробую другим. Поговори со мной сама. Как тебя зовут?

Его слова с трудом прорвались сквозь путаницу чувств, охвативших ее:

— Билли Калахан, и я уже не боюсь.

Он усмехнулся, и она почувствовала на своем лице его теплое дыхание.

— Хорошо, конечно, не боишься. А что ты делаешь посреди пустыни, Билли Калахан?

— Я направлялась в Зеландан, но у меня сломалась машина. Последние несколько дней я провела в гостях в маленькой деревне в пятидесяти милях отсюда.

— У кого же ты гостила? — В его голосе зазвучали жесткие нотки.

— У Юзефа Ибрагима и его семьи.

И хотя он не мог видеть выражения ее лица, он уловил сожаление, прозвучавшее в ее голосе.

— Последние несколько недель мы с Юзефом были своего рода супружеской парой. И я подумала, что было бы неплохо отвезти его домой и вернуть семье.

— Он твой любовник? — Резкие нотки отчетливо звучали в его голосе, и это удивило ее.

— Боже мой, конечно, нет. Я однажды дала ему почувствовать свое расположение, а у Юзефа какие-то старомодные понятия по поводу того, как надо на это реагировать. Кроме того, ему пришла в голову дурацкая идея, что кто-то должен заботиться обо мне, и он определил на эту роль себя. Я полагала, что возвращение в семью заставит его забыть обо мне. Но это не сработало, вот почему я и отправилась в Зеландан среди ночи без сопровождения.

— Я понимаю, — сказал незнакомец серьезно, но в его тоне ей послышалась скрытая насмешка, и это ее разозлило.

— Как он мог не понять, что ты весьма независима. Было бы интересно узнать, что же ввело его в заблуждение? Не хочешь сказать мне, а, Цветок Пустыни?

— Билли, — напомнила она, сурово подумав, что, конечно же, ничего не станет ему объяснять ни сейчас, ни в ближайшем будущем.

— Это не имеет значения. Мы даже незнакомы друг с другом, и вам не может быть это интересно.