переписки и обсуждения нюансов, я получила трудовой договор, прочитав который тихо пипискивала от радости. Меня устраивало всё: и возможность переезда, и то, что компания предоставляет мне временное жильё, и зарплата.

Она особенно.

Поэтому вчера вечером перед сном я радостно сообщила родителям о своём скором переезде. После чего спокойно легла спать. Засыпала я под истеричные крики мамы и тихий голос отца, который безрезультатно пытался её успокоить. Вообще, папочка мой был своеобразным мужчиной. Невысокий, с легкой залысиной, за огромными очками прятались водянисто-серые глаза. Он был замечательным дантистом с нескончаемым запасом терпения. Все знакомые, видя в первый раз моих родителей вместе, спрашивали, что такая женщина, как моя мать, нашла в таком мужчине, как отец. Я же всегда задавалась вопросом: “Как отец мог связаться с Мари Эн?”.

А потом поняла — они любят друг друга. Со всеми недостатками просто любят, и им хорошо вместе. Проблема в том, что мне было плохо, поэтому я сейчас подтвердила своё согласие на переезд, и подняла глаза на мать.

— Обязательно поеду. Через неделю самолёт. Жильё выделяет фирма, пока не подыщу что-то свое. Вещи соберу, можешь не помогать. Главное, не нужно всю неделю изводить меня своими угрозами и ультиматумами.

Увидев, как мама прищурила глаза, я поняла, что сейчас она начнёт свой любимый шантаж. И точно:

— На помощь можешь не рассчитывать. Если совершишь этот глупейший поступок, денег ты не увидишь. Даже мелочь, и ту не дам!

Собственно, это для меня не новость. Вот только маман забыла очень важную, я бы сказала, ключевую, информацию!

— Мам, мне двадцать пять лет.

Больше я говорить ничего не хотела, но глядя в глаза родительницы, поняла, что она забыла. Просто не помнит о самом важном для меня событии. То, благодаря чему я могу получить свободу. Пришлось напомнить:

— Трастовый фонд бабушки Лимы. Мам, месяц назад мне исполнилось двадцать пять. Всё, я официально получила доступ к наследству. Документы уже все оформила. Так что мне не нужны твои деньги. Мне нужна свобода.

Выслушав, мать молча развернулась и вышла из моей комнаты, хлопнув дверью так сильно, как только могла. Дело в том, что я поздний ребёнок у родителей. Моей матери, например, уже шестьдесят. Отец на несколько лет её старше. И они оба из довольно обеспеченных семей, поэтому и наследство обещало быть у них немаленьким. Когда я родилась, в живых из старшего поколения оставалась бабушка Лима, мать "малышки Мари", как она её всегда называла. И дед Бо. Крепкий мужчина, замечательный хирург, к нему очередь была расписана на год вперёд. Таких специалистов единицы. Так вот, мои дед и бабка, сговорившись, однажды сделали большую шутку. Это их слова. Они разделили своё наследство совсем не так, как ожидали родные дети и родственники. Бабушка Лима, оставила большую часть своего немаленького капитала мне. С оговоркой, что доступ к деньгам я получаю не раньше двадцати пяти. Дед сделал ещё хитрее, и доступ к деньгам я получу позже и частями. Первую часть, когда выйду замуж, вторую, когда рожу ребёнка. Такие вот затейники. К сожалению, оба умерли.

Мама же злилась потому, что деньги именно её семьи сейчас позволили мне сделать шаг к самостоятельной жизни.

Та неделя пролетела для меня как мгновение. Я помню, как бегала по магазинам, обновляя гардероб. Моя внешность, хоть и была не идеальной, но все-таки позволяла получать удовольствие от шопинга. Я блондинка с густыми волосами длиной чуть ниже лопаток. А еще у меня большие карие глаза и немного вздёрнутый носик, на котором из-за солнышка начали проявляться светлые веснушки. Да и фигура моя не отличалась изяществом. Я не была полной, но и худышкой меня не назвать. А складочка на животе — результат моей любви к пончикам, и вовсе не претендовала на звание «пресс года». Нет, у меня были очень красивые, проработанные косые мышцы живота, и даже пресс. Но всё это совершенство спрятано где-то глубоко внутри. Вот грудь у меня была красивая и ноги тоже. А попа... Она была даже чуть больше, чем нужно, и этим всё сказано. Мне было важно в свою новую жизнь не брать старые вещи. Исключением стали некоторые памятные безделицы, мой заяц и коробка с украшениями. Остальное всё было новым, даже зубная паста.

Ещё помню постоянно поджатые губы матери. Но скандалить она больше не стала. Молча наблюдала за моими хаотичными сборами. А также в памяти остались тёплые объятия отца и его пожелания удачи на новом месте.

Прилетела я ночью. Сонный, высокий, с брюшком, нависающим над ремнём, грузный мужчина с очень добрым лицом встречал меня с большой табличкой. С такими обычно ходят на митинги. Он был в джинсах, пиджаке, футболке и почему-то галстуке. Его вид вызывал непроизвольную улыбку и, посмеиваясь, я пошла знакомиться.

Оказалось, что это водитель босса. Он меня отвёз к себе. На территории дома, в самом дальнем уголочке, стояло небольшое строение — то ли сарай, то ли временная кухня. Так вот ты какое, жильё, представляемое фирмой.

Майк, хозяин этого великолепия и мой встречающий по совместительству, стыдливо отводя взгляд, объяснил, что на самом деле мне полагалось совсем другое жильё. Но так как им никто и никогда не пользовался, начальник поселил там свою любовницу, поэтому для меня срочно нашли временное пристанище.

Сейчас я с улыбкой вспоминала те две недели, пока жила у Майка. Он оказался добряком, который кормил меня завтраками и ужинами, а также рассказывал все местные сплетни.

— Чтобы ты всё знала, малышка Эми, — низким голосом говорил он.

Ну да, я для него, и правда, малышка. Именно Майк помогал мне знакомиться с городом, рассказывая короткие истории про всех жителей, которых мы встречали во время прогулок. И Майк же подсказал, куда лучше обратиться, чтобы купить приличный дом.

Контора, куда он привёл меня буквально за руку, носила гордое название «Филипп и Ко». Хозяин этой конторы, он же директор и единственный работник, и был Филиппом, а его загадочное «Ко», видимо, были два пса, каждый день ходившие с ним на работу.

Филипп быстро подобрал пару симпатичных вариантов. И уже на следующий день мы отправились по адресам. Вообще, в этом городе ходил маршрутный автобус. Даже два. Но ими пользовались разве что благовоспитанные пожилые леди и иногда стайки подростков, которым было лень идти в кино пешком. Так как город был небольшим и насчитывал всего полторы тысячи жителей, обойти его можно было за час.

Идя с Филиппом