Таш увидела Натаниэля за гигантскими пальмами в горшках, тяжело вздохнула.

– Мистер Мур, я хотела, чтобы вы знали, моя мать никогда не переставала любить вас. Ее дневники полны воспоминаний о вас. Особенно в конце.

Натаниэль ссутулился еще больше.

– Вы так много потеряли, – сказал он сдавленным голосом. – Столько перенесли.

Таш обернулась к их столику. Голубые глаза следили за Натаниэлем из дальнего конца кафе, все сильнее щурясь. Она покачала головой.

Больше, чем было у вас когда-либо. Больше, чем одна необыкновенная ночь вместе.

– Как ни тяжела потеря, я, по крайней мере, жила с ней всю жизнь. Тридцать лет. Она была подарком.

Он прошептал в трубку:

– Она была…

Наступила тишина, Таш поняла, что он старается совладать с собой.

– Вы должны идти. Я позвонила в неподходящее время.

– Нет! – Натаниэль прокашлялся, со вздохом взглянул в сторону своего столика. – Да, сожалею. Я здесь с сыном.

Внимание Таш снова задержалось на молодом мужчине. Это Эйден Мур? Предприимчивый молодой выскочка, бич общества?

– У меня теперь есть ваш номер в телефоне.

Натаниэль вновь обрел самообладание, о котором Таш читала в деловых журналах.

– Позвольте, я перезвоню позже, когда смогу свободно говорить?

Она едва слышала последние фразы, хотя соглашалась. Ее взгляд оставался прикованным к молодому Муру. Он не может быть таким неотразимым. Он не может источать дразнящий аромат восточных пряностей. Она не может тонуть в этих голубых глазах.

Нет, если он сын Натаниэля Мура.

Муры ненавидят Портеров и Синклеров. Почему наследник должен быть другим?

Таш потребовалось мгновение, чтобы осознать две вещи. Во-первых, ее подвела бдительность, и она позволила себе слишком долго на него смотреть. Во-вторых, его голубой взор, открытый и любопытный, теперь сосредоточился на ней.

Таш схватила сумочку, бросила деньги на столик и быстро пошла к выходу на ватных ногах, прижав телефон к уху, будто все еще разговаривала.

Она чувствовала на себе взгляд Эйдена Мура до тех пор, пока не выскочила на солнце Фримантла.

Женщину перед ним едва можно было узнать, она отличалась от той, которую он видел в кафе, но Эйден Мур давно научился не судить о книге по обложке. В прошлый раз она, возможно, выглядела достаточно хрупкой, чтобы разбиться, но, наблюдая за тем, как она держит в руках, словно копье, трубку с шаром из расплавленного стекла, светящегося на кончике, наблюдая за сосредоточенностью, с которой она вращает ее и отправляет в горящую печь, у него вдруг возникли сомнения относительно ее безжалостности. Этот крепкий стержень в отблесках света, исходящего от ярко горящего шара из магмы, не выглядел хрупким. Его план изменился на месте. Эта женщина не отреагирует ни на один из его выверенных общих взглядов. Ее не подкупишь, она не поддастся на преследование. Выжидательная позиция, возможно, тоже не сработает. То, с какой сосредоточенностью она придавала расплавленному стеклу нужную ей форму, поворачивая раз за разом трубку, говорило о терпении, которого ему недоставало. И о неожиданной решительности.

Таш подняла светящуюся массу – что, черт возьми, это будет, когда она закончит, – и аккуратно установила длинный инструмент в старомодные тиски, затем протянула руку с чем-то, напоминающим оловянные ножницы, и принялась обрезать края жгущей глаза массы едва застывшего стекла. Миниатюрная и стройная, она из-за жары спустила рабочий комбинезон и завязала рукава вокруг талии, оставив лишь топ, чтобы защититься от всего, что может вспыхнуть или брызнуть на нее. Неве роятно самоуверенно или глупо. Учитывая, как сильно пришлось поусердствовать, чтобы его отец обратил на нее внимание, Эйден склонялся к первому. Он бы поспорил на свою последнюю премию, что ее глаза, скрытые промышленными защитными очками, искрятся умом столь же острым, как и быстро остывающие осколки, которые она отрезала от конструкции. В кафе она скрылась за большими, не по размеру, солнцезащитными очками. Ловко ими воспользовалась, чтобы замаскировать шпионство. Эйден наконец понял, сколько внимания незнакомка уделяла его отцу. И как сильно старалась скрыть это. Как только она поняла, что игра проиграна, тут же ушла, но он успел хорошенько рассмотреть черты ее лица, форму губ, эльфийскую спутанность шелковистых волос. Достаточно, чтобы запомнить и узнать спустя неделю, когда она появилась в парке напротив главного здания компании Мура. Там она встречалась с его отцом.

Таш погрузила раскаленное стекло в стоящее рядом ведро с водой и мгновенно исчезла в облаке пара. Крошечные капельки цеплялись к каждому из светлых волосков на ее теле, будто она вся была из того же материала, который обрабатывала. Но эта женщина далеко не из хрупкого стекла.

– Мистер Мур. Чем могу помочь?

Ему потребовалось мгновение, чтобы оправиться от наглости, с которой она дала понять, что знает, кто он. Даже не потрудилась изобразить неведение. Более того, мягкая напряженная интонация ее голоса прекрасно скрывала волнение. Эйден удержался, чтобы не дать ей несколько очков вперед.

«Вы можете завершить свой романчик с моим отцом», – едва ли будет эффектной отповедью. Эйден откашлялся.

– Я надеялся приобрести несколько предметов для нашего фойе. Нечто уникальное и естественное. Есть у вас что-нибудь подходящее?

Эйден знал, ей будет трудно отказать: у нее все именно такое. Он взял на себя труд навести справки в Интернете, прежде чем приехать сюда. Таш Синклер имела вполне приличную репутацию в художественных кругах.

Она сдвинула очки на лоб.

– Вы здесь не за этим.

Эйден медленно и тихо втянул в себя воздух. Очки оставили красные следы вокруг ее глаз, но он приметил огромные шоколадно-коричневые драгоценные камни, сверкнувшие на него, столь же великолепные, как и любое из ее творений. И полные подозрения. Тут же в сознании проскользнула неле пая мысль. Им бы поменяться глазами! У него темные волосы, смуглая кожа и темно-синие глаза матери. В то время как Таш Синклер, белокожая, практически северная, с карими глазами, которые должны были бы принадлежать ему. Увлекательное сочетание.

– Может быть, это и не то, зачем я пришел, в частности, но говорю серьезно. Ваши работы удивительны.

Эйден бродил без разрешения по студии и осматривал работы на полках. Множество высоких замысловатых ваз, черепахи и ламантины, зеленые морские драконы, необычные медузы.

Она следила за ним, пока он расхаживал по ее пространству. Краем глаза он заметил, как она подняла дрожащие пальцы к спутанным волосам, быстро закрутила их и закинула себе за спину. Он сощурился. Несмотря на то что она увлечена его отцом, все-таки беспокоится, хорошо ли выглядит для него. Очаровательно.

Если маленькая мисс Художница одержима идеей подцепить его отца, пожалуй, фирменная коллекция стальных взглядов не самое эффективное оружие в его арсенале. Или его чековая книжка. Возможно, тут что-то более личное. Он сам.