Тут надо пояснить следующее: мы здесь не просто так, но потому что путники хотят превратить нашу Землю в такую же помойку, какой стал их родной мир. Мы с Патриком собираемся помешать им. Хотим раз и навсегда остановить их экспансию. А для этого надо всего лишь найти Цитадель, как сказал Патрик, потому что в ней с самого сотворения исходника хранится одна хитрая штуковина, могущественный артефакт, который называется… Глупо называется. Не нравится мне название этого артефакта. Ну да ладно. Главная же проблема заключалась в том, что Лоно моего сына – пятиметровой высоты яйцо для передвижения в пространстве и между реальностями – никак нельзя было направить прямо к Цитадели, потому что вблизи неё яйцо энергетически дестабилизировалось бы, после чего мы, скорее всего, погибли бы.

Патрик забросил нас в ближайший к Цитадели сектор исходника, куда мы могли попасть без риска дестабилизации. Этот сектор, как заверил меня сын, самый безопасный в исходнике, разделённом на множество отличных друг от друга секторов. Самый безопасный – потому что он населён всего лишь киборгами.

Ага, «всего лишь»…

Проваливаясь траками в пыль, РЗСО медленно ползла в нашу сторону и безобидной отнюдь не выглядела. Жахни она по груде кирпича со всех стволов сразу – и от нас не останется даже горстки пепла для похорон.

– Батя, тсс! – почти бесшумно шевельнул губами Патрик. – Даже не дыши.

Я кивнул – мол, верно, сынок, тихо пересидим, авось пронесёт.

И, поднявшись в полный рост, вышел из-за кучи, за которой мы так уютно обосновались.

– Привет! – Я махнул рукой бронированному монстру, представив, что оптика его, которая меня нынче изучает – это глаза. Карие. Или нет, лучше зелёные. – Как дела?!

Разговаривать с киборгами – плохая примета? Не знаю, сейчас проверим.

Спустя секунду я всё ещё был жив, а бронированная тележка остановилась. Движок, впрочем, она не заглушила – топливо не экономит, сволочь. Её электронный мозг, небось, вскипел, анализирую ситуацию: откуда здесь человек, кто он, почему так странно себя ведёт, а есть ли ещё, а вдруг это засада?.. Ну, меня бы точно посетили все эти вопросы.

Как я и ожидал, Патрик попытался взять на себя управление моим телом, но его ментальные штучки на меня не действовали. Надеюсь, он сообразит, зачем я всё это затеял, и подыграет мне. Без помощи сына вся моя безумная затея превратится в глупую самоубийственную выходку.

Смиренно выставив перед собой ладошки, я улыбнулся во все тридцать два без кариеса. Даже в банановом раю смутно разумные партизаны понимали этот жест. Но сумеет ли сообразить броневичок путников, что я не хочу неприятностей? Мне всегда удавалось косить под наивного дурачка, чтобы расслабить врага, пожелавшего вступить в переговоры. Надеюсь, старый финт прокатит при общении с боевой машиной-киборгом.

– Эй, красотка! Отлично выглядишь! – не делая резких движений, плавно забирая в сторону от кирпичной кучи, я принялся отпускать РСЗО комплименты. Возможно, я делал это неумело, потому что после моих слов гусеницы провернулись, и бронемашина медленно поползла вперёд. Но откуда, чёрт побери, мне знать, какие комплименты нравятся киборгам, а какие приводят их в бешенство?.. Неожиданно для себя я ляпнул: – Миру – мир!

Язык мой – враг мой.

Я б ещё броневику про труд и май рассказал, ёлы!

Под бронёй что-то протяжно загудело, и я тут же сорвался с места – к соседней груде стройматериалов. Снаряд ударил туда, где ещё пару секунд назад стоял я. В спину мне швырнуло кирпичным крошевом. Падая, я обернулся – и увидел, что Патрика на прежнем месте нет. Тут же вскочив и на ходу открыв огонь из своей скорострельной пушки, я метнулся к следующей куче, но, не добежав до неё, рухнул навзничь.

И правильно сделал.

Ибо микросхемы, заменяющие киборгу извилины, прикинули, что согласно траектории движения через секунду я окажусь за кучей. Вот потому следующий залп был тремя снарядами сразу – и кучу попросту снесло до основания и разметало по окрестностям. С полцентнера её обломков насыпало на меня.

Идиот! Нашёл с кем говорить! Ладно бы с уродом каким, с тварью, отщепенцем, не достойным не то что пули, но даже удара мотыгой в висок! Но ты же, Макс, затеял беседу по душам с бездушной машиной! С роботом, усиленным многослойной бронёй!

Подниматься и бежать к новому укрытию смысла не было. Во-первых, не успел бы. Во-вторых, меня всё равно накрыло бы следующим залпом. Поэтому я жахнул длинной очередью из пушки, собранной в неизвестном мне мире. С лобовой брони сорвало парочку противокуммулятивных блоков – это всё, чего я добился перед грядущей неотвратимой гибелью.

Я пристально – не моргая! – смотрел на мчащую ко мне РСЗО. Сейчас из направляющих вылетят птички, и…

Человек в защите и с оружием в руках – это Патрик! – отделился от пыли и камней в полуметре от гусеницы бронемашины – мог ведь угодить под траки, мальчишка!.. – и ловко, в одно движение запрыгнул на отнюдь не низкий борт киборга.

Реакция боевой машины на этот демарш последовала незамедлительно: она изменила направления движения, сшибая всё на своём пути, проехала метров десять, затем резко остановилась и принялась вертеться на месте. При этом артиллерийская часть тоже принялась вертеться, но в другую сторону и выстреливая снаряды. Патрик чудом просто уклонялся, и чудом же его не сбросило под траки. Всё это я видел, мчась галопом к РСЗО и не забывая при этом разряжать свою пушку, целясь исключительно по приборам и до смерти боясь попасть в Патрика. К чести моего сына, он не стал дожидаться, пока его прикончим либо я, либо взбесившийся киборг, но изловчился оказаться у люка, ведущего в отделение управления. Выстрелом он вышиб замок, затем нырнул внутрь.

И вот тут вся ярость боевой машины обратилась на меня.

Весь боекомплект она расстреляла в небо и соседние небоскрёбы, пытаясь попасть в Патрика, но догнать меня и раскатать по асфальту и пыли могла запросто. Выругавшись сквозь зубы, я принялся всаживать очередь за очередью в гусеницы прущей на меня РСЗО. Перебить траки и тем самым остановить кибернетическую бронемашину – это был единственный мой шанс на спасение. О том, что это противоречит моего первоначальному плану, ради которого всё и затеялось, я не думал. Не до того было. Тем более что траки оказались крепкими, «разуть» броневик путников мне не удалось – подпрыгивая на кирпичных кучах, взбираясь на них и плюхаясь на асфальт, бронированный монстр стремительно сокращал расстояние между нами. А тут ещё и патроны закончились. Уронив бесполезную уже пушку, я чуть наклонился и согнул ноги в коленях, собираясь напоследок поиграть с киборгом в тореадора.

Метрах в пяти от меня бронемашина резко остановилась, подняв облако пыли.

И меня выключило. У Края сорвало крышу. Заорав, я сжал кулаки и, рыча, бросился на врага.

Из люка отделения управления вынырнула голова Патрика и удивлённо поинтересовалась:

– Ты чего, батя? Я просто тачку поближе подогнал.