— Садитесь и рассказывайте.

Побледневшая парочка, разом утратившая остатки красноречия, упала в кресла мешочками с… пусть будет сеном и беспомощно переглянулась. Прохладительных или согревающих, в большем соответствии с не по сезону прохладной погодой начала осени, напитков Тиэль гостям, разумеется, не предложила. Меньше времени на пустяки потратят — быстрее до сути доберутся.

— Молчание тоже включу в счет, — цинично проронила хозяйка положения и особняка.

Почему-то это практичное замечание частично вернуло гостям присутствие духа, и юноша начал:

— Я Кайро Ульдис. Работаю в торговой компании «Сны Зара». Мы с Лимель стали супругами три дня назад. Мы небогаты, и мне предложили очень выгодную работу в Китроне сроком на три года. Климат там влажный и жаркий, с трудом переносимый без привычки, но выбора у нас нет, нужно ехать… У тебя, лейдин Тиэль, репутация эльфийки, способной решить любые проблемы. И мы… я не знаем, к кому еще обратиться с щекотливой просьбой.

— Какой?

— Лимель — хрупкая дева, она не сможет выносить дитя в Китроне. Нам нужен амулет от зачатия. Думали, приобрести его не составит труда, но увы! В первой лавке мастер отказался с нами беседовать, во второй после озвучивания просьбы на наши головы обрушился водопад гнева, в третьей нас послали, гм, к лейдин Тиэль, — сцепив руки в замок и расположив их между коленями, смущенно продолжил гость.

Хрупкая дева Лимель цветом лица переплюнула морковку и шмыгнула носиком в знак солидарности со словами супруга.

— Послали… Лейдас Криспин? — нахмурила тонкие брови Тиэль, назвав имя травника, с которым сотрудничала.

— Да, — радостно, будто у него с хозяйкой нашлись общие родственники, вскинулся юнец.

— В каком храме вас соединили узами брака? — поразмыслив несколько секунд, уточнила эльфийка.

— Инеаллы Животворящей, лейдин, — с еще большей радостью просветил собеседницу парень, взял жену за ручку, и они обменялись такими восторженно-сладкими взглядами, что у Тиэль свело скулы. Она мысленно поклялась не есть медовых орешков десять дней и достать из подвала связку копченой рыбы.

— Понятно. Ни один мастер не продаст вам нужного амулета, дабы не навлечь на себя гнев богини плодородия, — раскрыла великую тайну массовых посылов Тиэль.

— Что же нам делать? К кому обратиться? — До парочки только сейчас дошла вся глубина за… западни, в которую они угодили.

— Мастер Криспин отказал вам не зря. Среди травников и целителей вряд ли отыщется желающий заслужить немилость Инеаллы. Есть, конечно, лавки теневые, но вместо нужного амулета или сбора вы рискуете за свои же деньги приобрести смерть, мгновенную или отсроченную.

— Никакого выхода нет? — Голубенькие глазки хрупкой, казавшейся созданием воздуха блондинки стали наполняться слезами. Ручки вытащили кружевной платочек и принялись нервно комкать бедный кусочек тонкого полотна.

К счастью для себя, порывистым юнцом, падким на девичьи слезы и благодарности, Тиэль отродясь не была. Она вообще тех, кто передвигается на двух ногах, не особо жаловала, будь то эльфы, люди, гоблины, орки или создания иных рас. Иное дело растения!

— Есть одна возможность избежать немилости Инеаллы, — задумчиво побарабанила пальчиками по подлокотнику Тиэль. — Очень дорогая возможность. Настойка глеасэль. Ее основными компонентами являются лепестки эльдрины и сок глеасина. У нас ее готовят для хрупких женщин, желающих выносить и родить здоровое дитя, не утратив собственных телесных сил. Пока такая настойка пьется для укрепления тела будущей матери, зачатие невозможно.

— Лейдин Тиэль, где можно достать настойку? — с воскресшей надеждой обратился юноша к эльфийке.

— Нигде, — отрезала эльфийка. — У здешних травников нет рецепта. Из Дивнолесья разве что заказать, но о цене даже строить предположения не возьмусь. Бессмысленно. Я могу приготовить глеасэль, если у вас есть чем заплатить. За работу, так и быть, ничего не возьму, но за травы для настойки в городе платят втрое и впятеро золотом по весу.

Парочка переглянулась, впечатленная дороговизной заказа, затем юноша открыл рот и закрыл его, потому что начала говорить Лимель:

— У нас нет столько золота, но, возможно, ты, лейдин, согласишься принять в обмен это украшение.

Блондинка распустила завязки на сумочке-кошеле из плотной кожи, расшитой бусинками, и вытащила бирюзовый платок. Аккуратно развернула и поставила на стол тонкий ободок с затейливым травянистым узором, едва просматривающимся на глади темного металла.

— Это не золото, но вещь старинная, серебряная, прабабушка унаследовала как приданое, — замявшись, призналась Лимель. — Только носить его долго нельзя, голова сильно болеть начинает.

Тиэль коснулась двумя пальцами обруча, губы ее скривила странная усмешка:

— Договор. Оставляйте венец. Настойка будет готова завтра к вечеру. Три фиала. По одному — на каждый год. Если не вынимать пробки из фиала и почаще держать на свету, не испортится. Теперь ступайте, мне пора в мастерскую.

Спорить, торговаться или пытаться еще немного задержаться в странном особняке визитеры не стали. Чуть ли не бегом выбрались наружу, сами не понимая почему.

Призрак вышел из стены рядом с эльфийкой, крутящей в пальцах венец.

— Красивая безделица, а все ж лучше бы ты с них деньгами взяла.

— Это венец Эльглеас. Символ владык Дивнолесья, утраченный в последнюю Великую Войну Народов. Принадлежал моему прапрадеду, который не возвратился из битвы при Темных Ключах.

— Эк, — крякнул собеседник. — Тогда понятно. И что ж он раньше-то к хозяйке не вернулся? Про ваши реликвии сказаний много ходит, будто они чуть ли не разумом наделялись древними мастерами.

— Разумом? — чуть заметно нахмурилась и качнула головой Тиэль. — Нет, скорее инстинктами и чутьем подобно хорошему псу. Венец, ставший трофеем победителя, не мог вернуться прежде, чем свершит месть — изведет до седьмого колена весь род поднявшего руку на владыку, предаст забвению его семя.

— Тогда что же эта девица до сих пор жива, а ободок — у тебя в руках? — запутался призрак, запустив пальцы в призрачные клочки бороды. — Или ты ее настойкой изведешь?

— Лимель не имеет отношения к роду убийцы. Возможно, венец попал к ее прабабке уже после свершения мести, род людской так короток. Или ветвь формально не пресеклась, но продолжилась незаконнорожденным потомком, не носящим проклятой крови, — отстраненно заметила собеседница, любуясь реликвией и поглаживая украшение как любимого питомца.

Может, призраку и показалось, но ободок за несколько минут пребывания в пальцах законной владелицы ощутимо посветлел, будто сбросил груз проведенных в разлуке лет, или просто снял маскировку и теперь сиял истинным светом эльфийского серебра — редчайшего из металлов мира.

— Хм, ловко, — оценил граф. — Венец кроме головной боли гарантировал и бесплодие?