– Это... чьё? – я недоверчиво приняла одежду из рук Вильгельма. Позолоченные пуговицы на алой планке сияли так, что можно было забыть, насколько пасмурным и холодным выдался первый день октября. Мантия Солнечного стража. И вот так, запросто, девке из таверны – «накинь»? 

– А тебе какая разница? – проворчал охранник. – Сказано, значит одевайся.

Добавив что-то про вышестоящее начальство и сдобрив высказывание приглушённой бранью себе под нос, он подтолкнул меня к лестнице, и мы начали подниматься. Ступени были решётчатыми, подёрнутыми пылью ржавчины, а перила, напротив, блестели. Было видно, что по ним часто скользили руками, а особо лихие молодцы скатывались и на бедре по широкой спирали, протирая казённые штаны. Первые несколько метров вверх я преодолела с лёгкостью, но после глянула вниз – и дыхание перехватило. Вильгельм придержал меня за плечо, увидев моё замешательство и усмехнулся: 

– Дальше пойдёшь или налазалась?

Ноги дальше не шли, голова кружилась. Мы, дети равнин, испытываем врождённый страх высоты, что служит у других народностей прекрасным поводом для шуток и подколок. Я неловко вцепилась в холодный поручень перил, сжала зубы и заставила себя сделать шаг. За ним ещё один и ещё. Другой рукой я придерживала тёплую и слишком длинную мантию, опасаясь наступить на её белый с красной оторочкой край и испачкать башмаками. Да, я думала именно так – испачкать. Мысль о том, что я могла бы ещё и споткнуться не приходила мне в голову. Внутри меня всё дрожало от страха высоты и ожидания – что если там, на стене, я попросту потеряю сознание, так и не увидев обещанных сосен и ёлок? Десятая ступенька, двадцатая… внезапно налетевший ветер ударил мне в лицо и заставил поднять голову. Лестница закончилась небольшой квадратной площадкой, с которой мой провожатый спрыгнул раньше и, подхватив меня под мышки, поставил на ноги.

– Ну, гляди, – Вильгельм обвёл рукой широкую стену, соединявшую две сторожевые башни, и указал вперёд – туда, где редким и нестройным частоколом начинался Ничейный лес. Он сказал что-то ещё, но за новыми порывами ледяного, пронизывающего ветра я не разобрала его слов, только последние. – К краю не подходи, не хватало ещё проблем с тобой.

А потом он ушёл, скрывшись в полукруглой двери одной из башен и оставив меня созерцать открывшиеся виды. Разве не этого я хотела?

Разве не ветер, выдувший из моей непокрытой головы последние частицы разума, принёс с собой нежданные, сумасшедшие мысли? Я осторожно приподняла колючий воротник и прижала его к щекам. От чужой мантии еле заметно пахло топлёной еловой смолой и дымом костра. Улыбнувшись, я расправила плечи и вспомнила недавнее прикосновение к источнику магии у меня внутри. Я – чистокровный маг по рождению, а сейчас ещё и Солнечный страж. На пять, на десять минут. Мне вдруг стало непривычно радостно внутри, когда я подумала о том, что меня могут увидеть люди из города, задрав голову и посмотрев на стену. Увидеть и радостно шепнуть друг другу: «Стражи в городе». Это добрый знак, он означает, что в округе всё хорошо, и никакой угрозы не ожидается.

Но… В этом промёрзшем каменном мешке только приезжие имеют привычку задирать голову. Местные всегда смотрят прямо перед собой или же себе под ноги, надеясь, верно, найти однажды бриллиант под носками собственных сапог.

Верхушки деревьев раскачивались в такт ветряным волнам, а я никак не могла раскрыть глаза пошире и рассмотреть, куда ведёт почти невидимая, петляющая меж стройных стволов дорога. Вдали как будто мерещилась причудливая постройка – не то арка, не то мост, соединяющий цветастый смешанный лес справа с непроходимой хвойной тайгой, конца и краю которой было не видать. По тёмному, кое-где украшенному пучками жухлой травы полю, которое отделяло замок Ольдена от Ничейного леса, бодро трусила северная остроухая лисица. Время от времени она останавливалась, водила из стороны в сторону чёрным носом и смотрела в сторону города. Я помахала ей рукой. Лиса недоверчиво встряхнулась и принялась вынюхивать что-то под ногами – должно быть, учуяла мышиную нору.

– Как дежурство? На границе всё спокойно? – окликнул меня незнакомый голос, и я вздрогнула. Голос был звонким и сильным.

Лейтенант возвращался ко мне, да не один, а в компании высокого молодого стража, который и выкрикнул эти вопросы, весело смеясь. Его волосы были взъерошенными на затылке и рыжими, как весеннее степное солнце, что вспыхивает на лепестках маков. Я моментально поняла, чью одежду позаимствовал Вильгельм, потому что мужчина был одет лишь в форменные брюки и плотно сидящий на крепких плечах вязаный свитер с воротником под горлышко. Белый. Цвета Солнечной стражи – белый и красный, они символизируют светлую магию и кровь, которую защитники границ проливают, чтобы защитить мир живых. Их узнают издалека, им распахивают ворота и предлагают стол и кров безвозмездно. Даже на Севере. Люди знают, какой ценой досталась нам свобода после второй магической войны и Раскола. Стражи знают, какой ценой удаётся её сохранить.

Я поклонилась, пробормотав невнятное приветствие как раз в тот момент, когда мужчины приблизились, и незнакомец смерил меня взглядом лучистых голубых глаз: 

– Тебе идёт, пожалуй, хотя размерчик не твой, – это он, конечно же, о мантии.

Моя рука немедленно потянулась к единственной застёгнутой пуговице у горла, мне стало невыносимо чувство того, что я ни на секунду не заслужила права даже прикасаться к освящённой одежде воина Солнца. Он остановил меня и спросил у Вильгельма, кто я такая и по какому случаю приехала в Ольден. Настал миг моего падения – сейчас, сейчас лейтенант охраны откроет рот и произнесёт пару небрежных слов, которые низвергнут меня с волшебной стены и припечатают к бренной земле намертво. «А, так, шлюха из местной таверны». Или девка. Или выберет словцо покрепче, чтобы уж никаких сомнений точно не осталось – самое место мне внизу. 

– Это Сония, – Вильгельм махнул рукой и посмотрел в сторону, пряча смущённый взгляд, – просто знакомая. 

Солнечный страж кивнул, без раздумий принимая ответ, и сказал: 

– Я Эдвин Сандберг, родом из Фоллинге. 

Насколько я знала, они всегда называли место, где родились, но не где живут сейчас. Солнечные стражи принадлежат не месту, но всему живому миру. 

– Фоллинге? Это ведь всего в двадцати милях от Вестена! – невольно вырвалось у меня. 

– А я знаю, что ты из Вестена, – заявил Эдвин, подходя к самому краю. – Городские девчонки всегда смотрят на деревенских парней свысока. Даже если при этом мило улыбаются. 

Это я-то смотрю свысока? Или же это волшебный эффект мантии, в которую я куталась – придавать человеку уверенности в себе? Страж небрежно обернулся, как будто стоял не на осыпающейся каменистой кромке древней стены, а посреди базарной площади: 

– Забралась посмотреть на нашу заставу? 

– На самом деле – нет, – тихо ответила я. – А где она? 

– Во-о-он там, – он бесцеремонно ухватил меня за рукав и пододвинул к себе, протягивая руку. – Мост видишь? Это и есть застава. А дальше к северу уж никаких людских приютов нет, если не считать землянки да стоянки.