Достаёт из стола какой-то бланк и начинает его заполнять.

В моем кармане начинает настойчиво вибрировать телефон. Достаю его и понимаю, что этот звонок перенести никак не получится. Крупный проект гостиничной застройки, в который мы заходим, как партнёры. Домбай. Дикая природа, горы…

Извинившись, выхожу из кабинета и пытаюсь найти место потише. Но ничего не выходит. Везде по коридорам стоит перманентный гул голосов.

Запахиваю пальто, сдергиваю с ног бахилы и выхожу на крыльцо клиники.

Конечно, было бы неплохо иметь перед глазами цифры из документов. Но за неимением…

– Алло, – отвечаю на звонок и на следующие десять минут пропадаю в строительной терминологии. Разговор затягивается.

Из здания больницы выходит Нелли и небрежно всовывает мне в руки папку с медицинской картой.

Я стараюсь перенести принятие принципиальных решений до вечернего скайпа с акционерами, и получив предварительное согласие на сотрудничество, завершаю созвон. Ух!

Догоняю почти уже бывшую жену возле машины.

– Мне даже жаль тебя, Царицын, – хихикает Нелли, постукивая длинными ногтями по крылу тачки. – Как только ты объявишь всем, что от меня уходишь, предки тебя ам – ням, – показывает руками большие челюсти и клацает ими. – Сожрут. – Снова глупо хихикает.

Дура… Прикрываю глаза, чтобы не сорваться.

Мне вообще глубоко насрать, кто и что будет думать обо мне через месяц. Я готовлю масштабное поглощение обеих родительских компаний своей собственной.

Нет, я не планирую обижать стариков. Думаю предложит им равносильные пакетные доли новой компании, но, конечно, даже вместе ничего не решающие. И делиться своим детищем с Нелли не входит в мои планы категорически. Я пахал на неё один!

– Для решения всех спорных моментов у нас имеется брачный договор и это, – заглядываю в документы и не нахожу того, что мне больше всего нужно. – А где заключение? – зло смотрю на Нелли.

– Ой, – она тупо хлопает наращёнными ресницами. – Я не знаю…

– Садись в машину, – рявкаю на неё. – И чтобы не смела дёргаться с места до того момента, как я вернусь!

Возвращаюсь в клинику и сразу направляюсь в сторону кабинета.

– Молодой человек, а бахилы? – несётся мне в след голос администратора. Черт!

Возвращаюсь и надеваю пакеты на ноги.

Коротко постучав, дергаю дверь кабинета и, заглянув внутрь, понимаю, что там занято.

Ай как неудачно… Приваливаюсь к стене и прислушиваюсь к глухому диалогу, пытаясь понять, как скоро кончится приём.

Неожиданно, женский голос кажется мне знакомым. От него волосы на загривке поднимаются дыбом, а по позвоночнику прокатывается ледяная волна.

Да ну не может этого быть, Царицын. Тебе показалось! У такой женщины, как Гордеева, уже, наверняка, целый выводок.

Просто интонация похожа, и… накатывает иногда, да. Только повод дай. Сны снятся такие, что до печёнок пробирает. Волосы ее, запах, губы, стоны… Ааааа! В груди жжется. Ничего не забывается! Просыпаюсь злой, неудовлетворённый…

Дверь резко распахивается. Меня автоматически дергает от стенки к кабинету.

В кармане вибрирует телефон. И в ту же самую секунду в меня влетает девушка.

– Извините, – поспешно пытаюсь собрать выпавшие из ее рук документы, подаю и… зависаю в этих зелёных, до боли когда-то родных глазах. Настя.

И запах духов тот же. И… я глохну, переставая соображать.

Поздороваться? Что-то сказать? Спросить, как дела?

И пока все эти мысли несутся у меня в голове, Настя скользит по мне равнодушным взглядом, будто не узнала, или будто я-пустое место.

Молча забирает у меня из рук свои бумажки и, взмахнув волосами, уходит к выходу.

Я стою, чувствуя, как начинаю прикипать. Да как эта зараза посмела меня не узнать? Она должна была также, как я…

Что Царицын? Бухать две недели, а потом на пол года превратить свою квартиру в отель, просыпаясь почти каждое утро с новой женщиной?

– Максимилиан Дамирович, вы будете заходить? – до меня доносится голос врача, и я прихожу в себя от болезненных воспоминаний.

Настя и Настя! Ну и черт с ней! Вспомни, как она продала тебя, Царицын. Да ещё так за дёшево. А ты был готов за неё… да что угодно!

Захожу в кабинет.

– У вас остались какие-то вопросы? – моет руки женщина.

– Извините, супруга у вас заключение забыла… – я оглядываю глазами стол.

– Ничего она не забывала, – жмёт плечами врач.

– Странно… – отзываюсь в замешательстве. – Потеряла?

– Давайте я просто напишу новое, – садится Вера Марковна за стол. – Мы с вами дольше выяснять будем что к чему. Вы присаживайтесь, – показывает рукой на стул.

– Да, спасибо…

В ожидании, блуждаю взглядом по столу врача и натыкаюсь на знакомую фамилию. Гордеева Анастасия Ивановна. Год рождения.

– А скажите, – не выдерживаю я. – К вам приходят только пары с проблемами?

– Ну почему же, – тянет она и бегло скребёт ручкой по бумаге, – есть и просто желающие завести ребёнка без второй половины, но чаще первая категория, да.

– А девушка, вот что только что у вас была?

Вера Марковна ставит точку, откладывает ручку в сторону и поднимает на меня глаза.

– А вот это уже врачебная тайна, господин Царицын. Держите, – протягивает мне новый бланк заключения.

– И все-таки, – пристально всматриваюсь в глаза женщины за увеличительными стёклами. – Та девушка здорова? Просто – да или нет. Я даже лица ее не запомнил.

– Здорова, – кивает врач.

– Спасибо, до свидания, – забираю бумагу из ее рук и ощущаю, как сердце начинает разгоняться.

Выхожу из клиники и оглядываюсь по сторонам. Курить хочется так сильно, как никогда, с того момента, как пытаюсь бросить! А здесь запрещено, да.

Падаю за руль тачки и откидываюсь на подголовник.

– Звери за тобой гнались что ли? – посмеиваясь, издевается Нелли.

Стискиваю зубы и завожу машину. Резко разворачиваюсь и, проезжая мимо клиники, поддаю газу.

Видеть их не могу! Обеих! К черту всех баб!

Ася

– Анастасия Ивановна! – борзо окликает меня студент с говорящей фамилией Козловский.

– Что вы хотели спросить, Виктор? – Я отвлекаюсь от заполнения ведомости и поднимаю глаза. – У вас, между прочим, на подготовку пять минут осталось. Поэтому, советую приберечь словарный запас. – Тонко напоминаю ему о том, что сегодня экзамен он мне не сдаст. И козырный папа ему в этом не поможет. Видала я таких пап…