Впившись пальцами в каштановые волосы мужчины, Света прикоснулась к его жарким губам. Она так долго ждала этот миг, что больше не было сил сдерживаться. Тихий поверженный вздох Эдгара метнулся по коже, и его теплый язык скользнул в рот: нежно, осторожно, робко.

Хотелось закричать, что ей нужно больше, ярче, неистовей, но побоялась спугнуть его своей ненасытностью и голодом. Подумает еще, что она извращенка, и сбежит.

Эдгар разошелся быстро. Стал задыхаться от страсти. Пить, неистово пить ее поцелуи, проникая до самых глубин наслаждения. Лаская языком, как сумасшедший, испепеляя кожу дыханием и стонами. Он дергал струнки, что отзывались приятной болью в пояснице и заставляли раскрываться и закинуть на него ноги.

Широкий. Огромный.

Одежду снимать было некогда. Зазвенела молния, пряжка ремня стукнулась о стену.

Настойчивые руки скатали ткань платья на талию и приоткрыли бедра. Эдгар дышал тяжело, через нос, губы раскрылись в невысказанных фразах, но он молчал, будто боялся, что любое слово — разрушит тонкую иллюзию их страсти. Он двигался выверено, будто голодный тигр, но каждый мускул напрягался, и в кончиках его пальцев бился горячий пульс. Света знала, что Эд теперь не отступит. Чувствовала это по плотным движениям его ладоней, что смяли грудь и до слабой боли сдавили шею, приподнимая подбородок и раскрывая губы еще сильней. Глубокие поцелуи прерывались на короткие вздохи, но Эдгар не спешил, отчего Свете хотелось его больно укусить. Казалось, он сдерживается из последних сил, как натянутая тетива лука. Еще миг — и вылетит стрела.

Приятное наслаждение охватило низ живота и заставило Свету дернуть мужчину на себя. Пальцы обожгло, будто она окунула их в кипяток или тлеющие угли.

Непроизвольно одернувшись, Светлана зашипела сквозь зубы, а Эдгар отпрыгнул от кушетки, как ошпаренный, и быстро застегнул брюки и запахнул рубашку.

Он молчал и не шевелился, а Света ошарашенно глядела вперед и не понимала, что делать дальше.

— Я проведу тебя, — тихо сказал Эд, прячась за креслом, в самом темном углу кабинета.

Было унизительно и противно. Снова поражение? Почему именно с ним ничего не складывается? Уговаривать и умолять она не станет, придется капитулировать до лучших времен. Это совсем уж ниже ее достоинства.

— Мне больше не приходить? — поправляя платье и прищуриваясь, спросила Света. Пальцы дрожали, а голос срывался.

— Через месяц, раньше нет необходимости. У тебя с зубами все в порядке.

Она подхватила сумочку с кресла и зло выжала из себя:

— Я сама доберусь. Эд-гар! — и ринулась к двери.

Он не остановил. Так и остался стоять в углу, будто провинился. Бросив последний разочарованный взгляд в его сторону, Света вышла на негнущихся ногах в коридор и помчала темными и пустыми коридорами больницы.

Дверь хлопнула не сильно, но Эд все равно вздрогнул и стиснул зубы до скрежета. Подхватив кофту с кушетки, вывалился следом за Светланой. Трясущимися руками еле вставил ключ в замочную скважину и, закрыв кабинет, поплелся к выходу. Ноги едва шли, в груди все кипело: приходилось останавливаться и выравнивать дыхание.

Далеко на лестнице слышался цокот крошечных каблуков девушки. Она просто не понимает, чем ей грозит такое увлечение. И он, дурак, позволил ей прийти последней пациенткой. Надо было старушку с Березовой улицы поставить на замену пломбы.

Заговорились со Светланой, вино купили в магазинчике рядом, решили, что в пятницу можно немного расслабиться и просто пообщаться. Нельзя!

Эд вытащил мобильный и набрал ближайший номер.

— Да? — друг ответил сразу.

— Валь, не работает твоя защита. Я…

— Только не говори, что прокололся, — голос на другом конце линии стал жестким и сухим.

— Пока нет, но мне надо что-то посильней. Я срываюсь.

— Совсем сдурел? — Валя умолк, в трубке что-то зашелестело. — Эд, где ты сейчас?

— Только с работы вышел. Незаметно проведу девушку домой, чтобы никто не пристал.

— Жди меня возле парка, — отчеканил друг. — И не влезь никуда, слышишь?! К ней не приближайся! Ты понял?

— Да. Постараюсь.

Телефон спрятался в карман, а чувство вины разрослось в душе, как повилика на культурных растениях. Эти срывы опасны для обоих, для всех, потому придется просто отказаться от любых контактов с молодыми девушками и женщинами, особенно с такими назойливыми.

Эдгар поспешил по лестнице и наклонился к окошку охраны.

— Я на телефоне. Если будут срочники, набирайте.

— Конечно, Эдгар Леонидович, — выпалил мужичок, видимо, радуясь, что можно будет выспаться на службе.

Неслышно выбравшись из больницы, он всмотрелся в плотную темноту и вдохнул прохладный воздух, наполненный запахом сухой листвы.

Света брела по выездной дороге, низко опустив голову, Темные волосы прятали плечи в спину и развевались от легкого ночного ветра. Ее тонкую фигурку подсвечивали блеклые фонари. Эд знал, что обидел ее своим отказом, но это ради ее же безопасности.

Шел осторожно и старался держаться ближе к деревьям. Под ногами то и дело хрустели ветки и опавшие листья, из-за чего приходилось замирать и задерживать дыхание. Девушка даже оглянулась несколько раз.

Эд долго ждал на углу, пока Света выйдет на основную дорогу. Возле магазина толпились подвыпившие мужики. Они галдели на всю улицу: здесь частенько собирались компании перед закрытием. Несколько раз Эдгару пришлось драку разнимать, а потом лечить обоим попойцам передние зубы.

Так тяжело было смотреть, как мужики провожают девушку откровенными взглядами. Хотелось морды им поразбивать за это, но выдавать себя Эд не посмел.

Света поспешила дальше, и, хвала всемогущим Стихиям, все прошло благополучно: никто к ней не пристал.

Дальше дорога была прямой, но открытой. Пришлось красться под заборами и приседать, чтобы не заметила.

В парке стало намного легче: Эд расслабился и просто держался неподалеку, стараясь не попадать под свет фонарей.

На середине дороги Света внезапно остановилась, развернулась и прокричала:

— Я знаю, что ты там! Выходи, Э…

Две темные тени отделились от деревьев и перекрыли Эдгару видимость. Девушка вскрикнула и побежала прочь, за ней сорвались двое крепких мужиков. Судя по грохоту сапог, каждый с центнер.

Эдгар, не раздумывая, ринулся за ними.

Конец парка, где кустарники разрослись в глухую стену, был подсвечен луной, лампочка в фонаре мерцала, как стробоскоп. Света попятилась, запуталась в ветках и истошно закричала.

Золотой свет справа вспорол темноту и выстрелил в громил. Они рухнули на кусты с громким треском и растворились черной дымкой.