К несчастью, наше семейство вело войну с неведомым врагом. Этот таинственный недруг выслеживал и убивал всех отпрысков Дворкина, и как только он (кем бы он ни был) обнаружил меня в Илериуме, я стал его очередной мишенью. Вот почему Дворкин вернулся и спас меня. Мой отец собрал вместе всех детей, оставшихся в живых, в Джунипере, своем укрепленном замке, охраняемом многотысячным войском. Командовал им старший сын Дворкина, Локе.

Увы, вскоре явилось еще более многочисленное войско адских тварей, вознамерившихся стереть нас всех с лица земли, и закипел жаркий бой. В первый день перевес был на нашей стороне, но он дался нам ценой огромных потерь. От нашего войска осталась десятая часть, Локе погиб, и черные маги лишили всех наших чародеев доступа к Логрусу. Без этого волшебного средства, с помощью которого можно было бы спастись бегством, мы, казалось, были обречены утратить все. Дом, богатство, жизнь — все.

К счастью, оказалось, что внутри меня живет волшебство иного рода… Узор — не похожий на Логрус, но все же связанный с ним. Воззвав к его могуществу и заручившись помощью Дворкина, мои сводные братья и сестры бежали в другие Тени. Они разлетелись, как пылинки под порывом ветра… надеюсь, они попали в такие края, где им не грозила беда — по крайней мере сейчас. Внимание и войска нашего врага были направлены на Джунипер, и можно было хотя бы какое-то время надеяться, что нам ничего не грозит.

Дворкин решил вернуться за подмогой во Владения Хаоса. Кто напал на Джунипер? Кто пытался уничтожить потомство Дворкина? Нам нужно было найти ответы на эти вопросы.

Мы с моим сводным братом Эйбером отправились вместе с Дворкином. Эйбер мне нравился больше всех прочих моих сводных братьев и сестер. Похоже, только он один обладал чувством юмора и только он по-настоящему принял меня и отнесся ко мне по-родственному. Именно Эйбер помог мне хоть что-то понять в том, что творилось в нашем семействе и что собой представлял каждый из его членов.

И вновь сквозь шум ветра ко мне прорвался голос:

«Оберон! Король! Скачи к королю!»

— Он мертв, — попробовал выговорить я, но с моих губ сорвалось только неразборчивое бормотание.

— Ты слышал? — произнес голос. Похоже, его обладатель обращался не ко мне. — Он пытался что-то сказать.

— Оберон! — окликнул меня кто-то другим голосом, более низким и сильным. Я сразу узнал этот голос. Он принадлежал моему отцу. — Слушай меня внимательно, мой мальчик. Ты должен проснуться. Сейчас же. Немедленно! Ну же! Просыпайся!

Я решил, что жутко злюсь на отца. Он вытащил меня из безопасной, уютной жизни в Илериуме, где я знал свое место и свои обязанности. Я служил лейтенантом у короля Эльнара и был счастлив. И весь этот кошмар — все эти войска, атакующие нас, все эти люди, жаждущие убить меня и уничтожить все наше семейство… виноват во всем был только Дворкин. Перед смертью мой брат Локе сказал мне правду: Дворкин сам навлек на себя — и на нас! — все беды из-за неудачного романа с дочерью короля Утора из Владений Хаоса.

— Оберон! Посмотри на меня!

Что-то ударило меня по лицу. Я услышал шлепок. Правую щеку словно обожгло каленым железом. Злость кристаллизовалась во мне. Я забыл о шуме ветра, о мраке, растерянности. Никому не позволено безнаказанно отвешивать мне пощечины.

Я был похож на тонущего человека, из последних сил пытающегося пробиться наверх через густую, тяжелую воду. Гнев толкал меня вверх. Я смутно расслышал стон. Мерзкий, жалостливый звук — какой не подобает издавать мужчине и уж тем более воину. Как только я догадался, что этот звук сорвался с моих губ, я попробовал прервать его.

И в этот самый миг я открыл глаза.

Дворкин, мой отец, склонился надо мной: коротышка, почти карлик непонятно какого возраста. Смотрел он на меня с такой сосредоточенностью, будто перед ним находился некий объект, представлявший научный интерес, а не собственный сын.

Я попробовал заговорить, но не получилось. Из глотки вырвался хрипучий свист.

— Проснись, я сказал!

Отец снова отвесил мне пощечину, на этот раз — более увесистую. У меня даже голова качнулась — с такой силой он меня ударил.

Обе щеки жарко горели. Я скрипнул зубами и, повернув голову, уставился на отца. В ушах звенело. Казалось, вся комната вертится вокруг меня.

Когда отец снова занес руку для удара, я ухватил его за запястье и удержал.

— Не вздумай… — прорычал я. — А не то я тебе руку… сломаю!

Он осклабился.

— Ага! Наконец-то.

Я разжал пальцы, он опустил руку.

Я повернул голову. Комната пьяно поплыла по кругу. Я заметил моего сводного брата Эйбера, стоявшего в стороне позади Дворкина. Эйбер смотрел на меня с нескрываемой тревогой. Мне показалось, будто он шатается, как деревце под порывами ураганного ветра.

Повернув голову еще немного, я обнаружил, что лежу на спине на высокой и узкой кровати. Медленно, с трудом сдерживая стон, я перевернулся на бок. Казалось, на это ушла целая вечность. Кровать стояла в небольшой, тускло освещенной комнате. Мой взгляд никак не желал сосредоточиться на дальней стене. Вроде бы она была сложена из больших красноватых камней, кое-где подернутых зеленью. Фосфоресцентный зеленоватый свет лучился между камней и, устремляясь к потолку, собирался там.

Я зажмурился, потом протер глаза кулаками. Нет, я определенно еще не был готов смотреть на то, что меня окружало. Но отец хотел, чтобы я проснулся, и я предположил, что у него на то имеется чертовски веская причина. И лучше было бы, чтобы такая причина у него действительно имелась, а не то бы я точно ему руку сломал. А может — шею.

Сделав глубокий вдох и собрав все силы, до последней крохи, я сумел сесть. Это оказалось очень серьезной ошибкой. Комната вокруг меня бешено закружилась, старательно имитируя ощущения, какие бывают с большого перепоя. Мои внутренности в ответ скрутило, но наружу из меня ничегошеньки не вылетело. Я и вспомнить не мог, когда ел в последний раз.

— Где я?

— Дома, — сказал Эйбер. — В нашем фамильном поместье в Запределье. — В ответ на мой ошарашенный взгляд он добавил: — Совсем рядом с Владениями Хаоса. Ну, ты знаешь.

Ничего я не знал, но голова у меня от боли была готова треснуть, и я никак не мог пробудить в себе столько энтузиазма, чтобы поинтересоваться. У меня снова жутко загудело в ушах. Застонав, я снова зажмурился и пожелал, чтобы все стало как обычно. Ничего не вышло.

По всей вероятности, прошлой ночью мы неслабо налакались: перебрали эля, а может, и хорошенько подрались. Не исключено, что покувыркались в постельке с парочкой смазливых подавальщиц. Но мне за свою жизнь случалось просыпаться и после куда более опасных приключений.

Самое главное — я ничегошеньки не помнил.

— Как ты себя чувствуешь? — осведомился Дворкин.