Света не скрывая злости, сказала: – Ха, ха, ха! Как смешно, щас животик надорву! Если тебе нравится мокнуть, то можешь стоять здесь, хоть до утра. Лично я не собираюсь ломать себе кайф от этой поездки. Оксана немного успокоилась. Вытирая слёзы и слегка всё ж посмеиваясь, сказала:

–Молчу, молчу о, Светлейшая!

И округу опять окатил заливной смех, который поддержали лишь собаки.

–Кх, кх, – сказала, держа на груди скрещённые руки, Юля. Ей тоже надоело мокнуть, хотя ещё больше надоели эти хохотушки, – наверное, надо постучать в окно, а не в дверь, может, и услышат тогда?

Ага! Конечно! Щас прям, пройдусь, тряся бёдрами перед псом, да ещё и присвистну мол «Эй, пёсик, “ сказала Света, немного потрясывая бёдрами.

–Трусиха! – хихикнула Юля – А ведь самбо занимаешься или чем ты там с тренером занимаешься? а? – она не скрывала ухмылки.

–Вот именно-с тренером! С тренером и самбо, а не с собакой и чем ты там… – Света обиженно отвернулась.

–Достали вы уже, сама пойду, постучу – немного прикрикнув сказа Оксана, и спокойно, даже может с усмешкой, прошла мимо пса и со словами “ Тук тук тук” постучала в окно. Как ни странно, но это действительно помогло и, пусть через несколько минут, но в предбаннике загорелся небольшой свет и дверь открыли. На пороге стояла милого образца старушка и держала на руках чёрно-белого котёнка. Она осматривала медленно девушек, словно пытаясь узнать в них знакомых, и поглаживала котёнка.

Здрасти!

Оксана немного приоткрыла рот и посмотрела куда-то в небо-Мы тут мимо проходили, ну и вот дай, думаем, зайдем, поболтаем так сказать. А вы что думаете, поэтому поводу?

Да уж, в юморе Оксана впереди планеты всей.

–То, что я думаю тебе, вряд ли понравиться, – Старушка хихикнула,– Да заходите вы, глупенькие. Не боитесь, не съем, может быть.

И опять хихикнув, старушка пошла в дом. Подруги же переглянувшись и пожав плечами мол “А есть варианты?” пошли вслед. Закрылась деревянная дверь, опустился железный засов и исчез тусклый свет предбанника. А пес, тем временем проводя их взглядом, спокойно наблюдал за тем, как ручейки, обгоняя друг друга, то сливались в один ручей, то наоборот разбегались. Он был стар и чувствовал своим собачьим чутьём, что ночь эта последняя в его жизни. Он слушал, как лают молодые псы, щеголяя своими голосами наперебой, как завывают его ровесники, которые, наверное, тоже ждут последней ночи. Он вспоминал, как волки загнали его в эту деревню и как хозяйка этой избушки его защитила. Он был тогда ещё щенком, ах, как давно это было. Лишь почти под самое утро он всё-таки закрыл глаза, как-то по-собачьи улыбнулся и, наверное, жалел, что не встретит рассвет. Так и случилось, когда утреннее солнце начало обходить деревню, а начинало оно всегда с этого домика, то её встретило дружное собачье лаяние, в котором не хватало одного, хриплого голоса одного старого пса.

3. Старушка.

Дом как дом, ничего не обычного, думала про себя Юля. Она и не такие видала у бабушки в деревне. Хотя на дворе и был двадцать первый век, в этот дом он похоже не добрался или пропустил его, второпях. Просто дом-музей какой-то. И свет был, кстати, не от телевизора, а от лучины. На окнах были явно давно уже не стираные занавески, между стёклами пожелтевшая вата на которой стояли маленькие игрушки (солдатики, машинки и т.д.). Мебель была вся деревянная и как-будто выстрогана из пней, а не сколочена. Русская печка занимала почти половину комнаты, она выделялась из всего интерьера своей невероятной белизной. – Ну что? Скидывайте, давайте одёжки свои, а я пока пойду на кухню, – По-хозяйски сказала старушка. И она протянула комок чего-то, видимо называвшееся одеждой и, опять же хохотнув, ушла. Разделив одёжку поровну подруги, не сговариваясь, взялись за края и отпустили низ. Это что-то, развернувшись и ударив об пол, оказалось пародией на смирительную рубашку и костюм Пьеро из “Буратино”. Девушки переглянулись, и в глазах их можно было прочесть “И ты это оденешь? “. Но они понимали, что вариантов у них мало, а по хорошему счёту их вообще не было, кто же знал, чем обернётся их поездка. Поняв это девчонки дружно “Ээээхнули” и начали раздеваться. Переодевшись, они развесили свою насквозь мокрую одежду около печи и, глумясь друг над другом, уселись за стол. -А я не знала, что у тебя там есть тату? Что означает? – улыбаясь, спросила Света, которая и сама давно уже мечтала о тату. Оксана улыбнулась в ответ и, прикусив губу, сказала:

– У меня ещё и здесь есть одна.

После этого, Оксана повернулась спиной и со словами “Тададам-тадам!” задрала рубаху. В районе поясницы красовалась надпись на латыни (сделанную вместе с её бой-френдом)-“Amantes-Amentes”-сделанную в готическом стиле и означающую Влюблённые-безумные.

–Вау! Прикольно! Я тоже такую хочу. Когда вернёмся, обязательно сделаю, – Чуть не подскочив, сказала Юля и , явно замечтавшись, закатила глаза. -А там татушка – это крылья. Просто прикольно. – сказала Оксана. Старушка вскоре вернулась. Всё это время она продолжала хихикать и еле слышно говорило что-то похожее на “Да уж! Не ожидала”. Старушка поставила на стол котелок с похлёбкой и три кувшинчика молока, с лежавшими сверху кусками белого хлеба. Хотя девушки и не были сильно голодны, но от запаха жареного мяса и чеснока, и от такого вида у них заурчало в желудке. Переглянувшись девушки, накинулись на ужин. Лишь только Юля не поддержала подруг, она была действительно не голодна, поэтому просто взяла в руки кувшинчик и сделала глоток. -Значит за Никиткой приехала? Как бы невзначай сказала старушка, глядя Юле в глаза. Юля же чуть не выплеснула изо рта молоко на хозяйку. Во время, остановившись и вытерев губы, она спросила: -Как вы узнали?!! С чего вы решили?!! Юля не скрывала удивление, радость и страх, нагнетаемый старушкой. Старушка же без тени смущения сказала:

– Он мне рассказал, что ты придёшь за ним.

С этими словами старушка достала из кармана юбки фотографию и положила перед Юлей. На этой, слегка помятой, фотке они с Никиткой стояли в обнимку, где-то на Воробьёвых Горах, и Юля положила свою голову ему на грудь. Это был день признания в любви, четырнадцатое февраля. -Когда он был у вас? Где сейчас?

Юля кое – как сдерживая крик, посмотрела на подруг, а подружки видимо совсем не слышали разговора и по-прежнему уплетали ужин, толкая, плечами друг