– Бархата говорит, что тех, кто ей не верит, утаскивают волки. А ты у окна спишь, тебя утащить легко. Вон шторы шевелятся!

Я услышала, как брат повернулся к окну. На самом деле не любила шутить такими вещами.

Гном затих. Я приподнялась на локте и тоже посмотрела на шторы. Кажется, они как-то неестественно бугрятся. Обычно шторы так не висят…

– Гном, я пошутила. Нет никого за окном, – прошептала я осторожно.

– Так я знаю, что никого нет.

– Они точно не шевелятся?

Мы замолчали, разглядывая в подвижной темноте неподвижные шторы, и только теперь поняли, что крики в родительской комнате стихли.

Темнота отступила, тени вернулись в углы.

– Давай спать, – предложила я.

Давно уже пора.

– Ага, – откликнулся Гном.

Я натянула плед до ушей. Когда ты мал и беспомощен, кто-то должен тебя защищать. Кто-то тёплый, уютный и немного колючий. Никаких рыцарей! Только драконы могут победить темноту, несчастья и грусть.

– Будешь моим драконом? – тихо шепнула я пледу.

И уснула.

Эту ночь я и привыкла считать днём знакомства с Бархатой и драконом.

* * *

Утро началось обычно: папа ушёл на работу, а мама крутилась у плиты в своём стареньком пёстром ситцевом халате, и её толстая русая коса тяжело свисала между лопаток до самого пояса. Я мечтала, что, когда вырасту, у меня тоже будет такая же коса (но нет, короткая стрижка – наше всё), а тогда щеголяла с тонким мышиным хвостиком, который мама называла «детскими волосами».

– Я перцы вчерашние разогрела. Будете? – предложила мама нам с братом.

Половинки фаршированного перца – два острова в подливе на моей тарелке. Это я вчера попросила их приготовить. С них-то всё и началось.

Они были большими, хрустящими, глянцево-красными. Я тщательно выскребла семечки, сполоснула пустые овощи, набирая в них воду, словно в стаканы, а потом наполнила начинкой из фарша и риса.

Мама запекла их в духовке, а после потушила в большой кастрюле с луком, морковкой и помидорами. Получилось праздничное блюдо в обычный будний день. Мне это показалось хорошей идеей – что-то хлопотно-вкусное в серый вторник.

А потом пришёл папа. Пока он мыл руки, мама выловила на тарелку два перца и полила их густой подливой. Вот тут-то я и заметила бегемотов. Густо-тёмные, тучные, они сидели за столом. И как я сразу их не приметила? Они же вошли вслед за папой. А папа посмотрел на обед, нахмурился и спросил:

– Где суп?

Ой, суп мы не успели приготовить.

Мама молчала, а отец стал выговаривать ей, что перцы он совсем не любит и никогда не любил. Как же так? Я была уверена: это блюдо в семье нравится всем. Неужели ошиблась? Вот так влипла!

Уши горели от стыда, но мне не хватало смелости признаться папе, что перцы попросила я. Вместо этого я позорно сбежала – тихонько выскользнула на улицу и долго сидела на лавочке, наказывая себя бездействием за трусость. Гном звал играть, не понимая, что со мной, но мне было не до игр. Какие тут развлечения, когда я так виновата?

Настало утро, и мои враги теперь невинно лежали на тарелке, прикрывая начинку соусом. Из-за них – вчерашний день насмарку. Я принялась мять один из перечных островов, топя его в подливе. Вот тебе, получай, утони, исчезни!

– Мам, можно нам сегодня поиграть на чердаке? – спросил Гном.

– А что там интересного? Будете бегать, пыль поднимать. У меня там бельё сушится, – сказала мама, подсаживаясь к столу с чашкой чая. – Или начнёте ворошить вещи в коробках, вытаскивать и неаккуратно складывать назад. Знаю я вас. Да и духота там, наверху, такая.

– Нет, мам! Мы будем в той маленькой комнатке, в конце чердака! Откроем окно и приберёмся, – подхватила я. – Мы осторожно.

Гном не просто так просился на чердак… Бархата, которая знает всё на свете, живёт на чердаке.

– Прополите свёклу и морковку – и можете играть. Только не торопитесь, а то в этом году останемся без овощей, – с напускной серьёзностью сказала мама.

Каждый день после завтрака мама расчёсывала меня и заплетала тонкий тугой колосок. Она не любила, когда я ходила растрёпой, а я не любила заплетаться и морщилась, когда мама от усердия дёргала прядки. Ох уж эти детские волосы: пушистые, лёгкие, непослушные.

Интересно, а какие волосы у Бархаты? Должны быть длинные-длинные и прямые – это красиво. А Бархата красивая.

Я угадала, Бархата.

Из зеркала на меня смотрела страдающая («красота требует жертв!») девчушка. Я похожа на папу: такое же круглое лицо, длинный узкий нос и большие голубые глаза. Только волосы цветом как у мамы.

Мама, будто поймав мои мысли, сказала вдруг:

– Гном, помнишь, раньше ты вслед за Шушу повторял, что глаза у тебя голубые, как у папы? Смешной был.

Да-да! Помню такое! Глаза у брата тёмно-карие, словно блестящие жуки.

Гном, который ждал меня, чтобы вместе идти на трудовую повинность, сердито запыхтел:

– Не было такого. Пойду поменяю Бобику воду.

Гном не любил, когда над ним смеялись, даже если это была милая шутка. Громко топая, он убежал на улицу.

Так, сейчас или никогда. Я вздохнула и быстро сказала:

– Прости меня за перцы, мама!

Мамины руки на мгновение замерли.

– Не переживай, он бы придрался к чему-нибудь другому, – ответила она и взяла резинку, чтобы закрепить косу.

Звучало неутешительно.

Я отправилась в огород. Брат в шутку боролся с нашим чёрным псом-дворнягой Бобиком. Тот радостно тявкал, бегая за ним и бряцая цепью, которая не давала глупому псу растоптать всё во дворе.

Гном такой же тёмный, лохматый и вечно грязный – с Бобиком один в один.

– Пойдём уже! – окликнула я брата.

Он побежал ко мне, и Бобик заскулил, натягивая цепь.

– Тебе с нами нельзя! – погрозил пальцем псу Гном.

В то время Гном на целую голову был ниже меня, хоть всего и на год младше. Мама постоянно утешала его, говоря, что придёт время – и он вытянется и даже перерастёт свою ехидную сестру, но мне тогда в это верилось мало. Подумать только, и впрямь перерос! Всё-таки взрослые иногда оказываются правы.

В огороде Гном принялся за свёклу, а я – за более вредную морковку. Настоящая сестра-героиня! Мы не баловались, а кропотливо работали, ведь успеть всё нужно было за утро, иначе потом солнце начнёт печь так, что никакая панама не спасёт. Если трудиться усердно, то, когда солнечный золотой волк выйдет из-за крыши, чтобы наброситься на нас с неба, мы уже будем на чердаке, в теньке. Но почему эти сорняки растут так быстро? Я совсем недавно полола морковку и уже каждую знаю «в лицо».