светом. Малышка очень любила садиться в это время возле окна и подставлять весёлым лучикам свои нежно-розовые щёчки. Из окна она видела небо и целое море московских крыш, сливающихся с ним где-то очень далеко; белые облака, напоминающие ей почему-то взбитые сливки, и самолёты, теряющиеся в этих облаках и оставляющие за собой белую полоску воздушной сахарной ваты.

Стася пила чай и думала о том, как же здорово остаться одной дома, любоваться облаками, есть печенье и никуда не спешить… Щурясь от яркого солнечного света, она взяла с блюдца печенье, густо намазала его вареньем и уже приготовилась откусить, как вдруг за окном что-то зашуршало и на стол легла тень. Стася подняла голову.

В окне показалось что-то чёрное и блестящее. Это была самая настоящая машина! А именно — чёрный жигуль: стучит в окно колёсами и подмигивает фарами: открой, мол… В голове у Стаси пронёсся целый рой мыслей: «Как это?.. А вдруг он разобьёт окно и проглотит меня? или утащит? Или мои игрушки и книжки утащит? да нет, машины людей не едят… но они и в окна не заглядывают… А как он мог здесь, на девятом этаже, оказаться?! может, его с крыши на верёвках тянут? Нет, чепуха… надо 112 позвонить, нет, лучше маме…»

А что бы вы подумали, если бы к вам в окно заглянула машина? Но жигуль так грустно мигал фарами и вообще, вид у него был такой понурый и несчастный, что страх у Стаси как рукой сняло.

Она подошла к окну и широко распахнула его. Чёрная машина, благодарно моргнув дальним светом, влезла в кухню, переваливаясь с боку на бок, как толстая морская свинка, и постепенно уменьшаясь в размерах. Когда машина достигла, наконец, пола, она была не больше крупной собаки и глядела грустно, как бассет хаунд.

***

Покрутив передним бампером по сторонам, Жигуль строго уставился на Стасю и вдруг хриплым голосом произнес:

— Ну, что смотришь? Будем знакомы — Жигуль Вазович Семёркин! — И опять моргнул дальним светом.

Стася, не отвечая, во все глаза смотрела на него.

— Вообще-то я очень важная машина, очень! — продолжал Жигуль, осматриваясь. — Но ты можешь называть меня просто Жигуль. А ты — Стася, я знаю.

«Вот это да! — подумала Стася, — я, кажется, в сказку попала. Нет, сказка ко мне пришла, точнее, приехала». Ей так нравились машины, как здорово, что можно, оказывается, болтать с ними вот так запросто!

— Привет, Жигуль! — радостно воскликнула она, — Никогда бы не подумала, что машины могут лазить по стенам, да ещё и уменьшаться, и говорить….

Жигуль нахмурился:

— Это кто лазает? Я лазаю? Лазают макаки, а я — езжу!

Он возмущенно фыркнул выхлопной трубой и замолчал. По кухне распространился запах бензина.

— Ну извини, пожалуйста, — растерялась Стася. — А как это ты… становишься таким маленьким?

Жигуль приосанился и, задрав передний бампер, заявил:

— А я — волшебная машина, я вообще много чего умею! Я вообще…это…хм…машинный царь, самая главная машина над всеми машинами. Я — самый старший, все машины меня слушаются….

Такое безудержное хвастовство Жигуля Стасе не понравилось. «Какой глупый этот Жигуль! — подумала она, вспомнив, как папа говорил ей, что хвастаются и превозносят себя над другими только очень глупые люди. — Но Жигуль же — не человек. Может, у машин по-другому?». Жигуль тем временем озирался по сторонам.

— Бензин есть? — вдруг деловито спросил он.

— Нет, конечно! Мы нашего Пломбирку на заправке только кормим.

— А что есть?

— Ну-у, — задумалась Стася, пытаясь сообразить, какие подходящие для Жигуля вкусности могут быть в холодильнике, но ничего похожего на бензин, там, конечно, не было, — йогурты в бутылках есть.

— Давай, — моргнул аварийкой Жигуль, — наливай в бачок, а то я до своей парковки не доеду.

— А разве машины ездят на йогуртах? — удивилась Стася.

— А тебе жалко, что ли, йогурта? — оборвал её Жигуль. — Открывай вот крышку и лей в бачок вместо бензина.

— А вдруг ты сломаешься!

— Я лучше знаю, сломаюсь или нет. А если тебе йогурта жалко, так и скажи! — надулся Жигуль.

Стася пожала плечами, достала из холодильника пластиковую бутылочку, открыла ее и аккуратно вылила её содержимое Жигулю в бензобак.

— Ну как, вкусно? — поинтересовалась она.

— Мало!

— Сейчас ещё дам.

И ещё пол-литра йогурта бухнулось в жигулиный бензобак. А Жигулю всё было мало, и он не успокоился, пока весь йогурт до последней бутылки не переместился из холодильника в его бачок.

— Очень вкусно, — медленно произнес Жигуль, моргнув фарами. — Какая еда у вас… вкуснее, чем бензин. Вот так и пожалеешь, что не человек — каждый день только йогурты бы и ел. Хорошо вам! Ну ладно, рад был познакомиться. Поеду я, а то ещё хозяин хватится!

«Какая невоспитанная машина, — подумала Стася. — Поел — и сразу прощаться, как будто только поесть пришёл». Вслух она, конечно, этого не произнесла, а только разочарованно вздохнула. Ей так хотелось поболтать с Жигулём! — не каждый же день к тебе заявляется говорящая машина.

— Хорошо, Жигуль! А ты ведь заедешь ещё ко мне? Поболтаем, я тебя ещё чем-нибудь угощу. Лучше всего утром или днём. Когда родителей нет. Боюсь, что они не разрешат тебя пускать, мама скажет, что ты грязь на колесах притащишь, она всегда за чистоту очень переживает…

— Ладно уж, заеду. Неплохо тут у тебя, мне понравилось. Ничего себе гараж. А я вот на улице всё время — и в дождь и в снег, и гараж мне никто и не думает покупать… — у Жигуля даже начали запотевать фары (машины тоже иногда плачут), и он жалобно просигналил: — Би-и!

И стал заводить двигатель. Но двигатель почему-то не желал заводиться — фыркал, кряхтел и сразу глох.

— Да что ж такое! — взревел Жигуль. — Что это мотор себе позволяет! Полный бак, а он…

— Может, всё-таки не надо было йогурт в бак лить… Я же говорила…

— «Говорила!» — передразнил Жигуль. — А не надо было говорить, надо было не лить йогурт, вот ты же знала, что я сломаюсь от этого, а всё равно налила! А я-то думал, что мы друзья теперь… — Жигуль чуть не плакал.

Стася оторопела от таких несправедливых упреков. Какой же нахальный этот Жигуль — сам выпросил йогурт, и её же теперь укоряет, а ведь она его предупреждала! А Жигуль продолжал причитать:

— Говорила она… А кто о нас, машинах, заботиться должен? Наше дело — вас возить куда вам надо, а уж кормить-поить вы нас должны, и не абы чем. А чем положено!

— Но ты же сам выпросил этот йогурт!

— А кто тебя