Шкаф внимательно смотрел не на миленьких помощниц, не на висящего над площадкой оператора и даже не на него, Ракитского. Громадный гражданин изучал работу Юры Сизова. Именно изучал. Он следил за его руками, пытаясь заглянуть в кейс, где хранились взрывные таблетки, провода и запасы псевдокрови. В какой-то момент Шкаф, стараясь не привлекать к себе внимания, вынул фотоаппарат и сделал несколько снимков. И Ракитский точно видел, что объектив был направлен не на него, а на пиротехника и его чемоданчик. Забавно!

Юра Сизов завершил то, что на киношном сленге называют «посадкой». Он в очередной раз зарядил Ракитского на два выстрела. И стрелять будет он по отмашке главрежа. Вместо пистолета пульт от телевизора «Сони». Первая кнопка – пуля в живот, вторая – в грудь.

Отпуская актера, еще раз проверил защитные пластинки между таблетками и телом. Это он делал всегда. Он хорошо помнил хохму, ходившую в среде актеров и пиротехников… Однажды один недоумок делал «подсадку», замечтался и поставил таблетки прямо на нежное артистическое тело. И ладно бы на дебютанте или подставного каскадера. Так нет – на народного артиста поставил… Жмет на правую кнопку пульта и от «легкой раны» в плечо актер падает замертво. Горе – пиротехник машинально жмет на вторую кнопку. Из груди лежащего народного вырывается фонтан «крови», труп вскакивает, орет непечатные слова и бегает по площадке в поисках вдруг исчезнувшего пиротехника.

Повод для такого нестандартного поведения народного артиста был – два огромных синяка и подпалины на месте таблетки. Но самое смешное не это. На следующий день пиротехник пришел на работу тоже с двумя синяками. Только на других местах – под правым глазом, и под левым. С убитым видом он сообщил, что был на даче и случайно наступил на грабли. Два раза.

В этот день Ракитский умирал еще трижды. На последний дубль у Сизова не хватило пакетиков с кровью. Пришлось срочно искать замену. Презервативы были с собой только у девушек – помощниц. Бутылка красного сухача Каберне нашлась у оператора. По сто грамм в каждую оболочку и на знакомые места Ракитского – на живот и на грудь.

Забавно, но именно этот последний дубль и вошел в фильм. В нем актер был наиболее естественен. Но испуг на лице Ракитского был вызван не близостью смерти, а предстоящими насмешками. И таковые потом были. Самая безобидная: «Сереже Ракитскому смертельно вреден двукратный секс с небольшими дозами алкоголя».

Еще режиссер похвалил Сергея за то, что в его последнем предсмертном взгляде была буря чувств кроме страха: и удивление, и простоватая хитринка, и всякое такое.

Шеф как всегда был прав. Только он считал, что это его настойчивость и режиссерская гениальность вызвала всплеск эмоций актера. Причина была в другом. Повернувшись после первого выстрела Ракитский заметил, что Шкаф, уже третий час околачивается вокруг съемочной площадки, ведет разговор по сотовому телефону и при этом не спускает глаз с пиротехника. Именно там, на вершине мусорной кучи Сергею захотелось проследить за этим бугаем, за этой коротко стриженой горой мяса. Захотелось перехитрить его… Вот она и предсмертная буря чувств.

Ракитский не был другом Сизова. Они корешковали, но только на съемочной площадке. Сергей даже не знал, где живет пиротехник, но после съемок подошел к нему и предложил подбросить до дома на своей машине.

Синяя «девятка», за рулем которой сидел Шкаф тронулась с места одновременно и это доставило Ракитскому огромное наслаждение. Прежде всего, он был горд своей прозорливостью – этот огромный сумрачный человек действительно «пасет» пиротехника. Но главное, что появилась реальная возможность окунуться в настоящее дело. Его, Ракитского, даже в этой последней картине несколько раз преследовали, два раза пытались убить и один раз все-таки убили. Все это так, но погони снимали эпизодами и часто задом наперед, а убили его сегодня лишь на шестом дубле. И пули не свистели. И кровь была из красного вина налитого в резинотехнические изделия номер два… Все ненастоящее. Все игра, фальшивка. А тут начинается серьезная заварушка. Голая правда жизни. Без сценария. Поэтому еще неизвестно, кто в конце погибнет на мусорной куче – актер Ракитский или гнусный Шкаф…

С такими мыслями Сергей гнал свою машину по Москве, резко сворачивая в боковые проулки, перестраиваясь из ряда в ряд, пролетая на перекрестках на красный – делая все, чтоб оторваться от синей «девятки», которую он уже давно не видел за собой.

По дороге Ракитский сообщил пиротехнику о своих подозрениях, но сбивчиво и невнятно, так что тот не принял это всерьез. Актеров Сизов знал хорошо – они еще и не так выпендриваются в поисках вдохновения. Для многих из них очень трудно войти в роль, но еще труднее из нее выбраться. Добрейший малый начинает играть бандита и конец – несколько месяцев к нему лучше не подходить. Вот и этот после сегодняшнего расстрела всех вокруг подозревать начал…

Ракитский подвез Сизова к самому подъезду, проследил, как тот вошел в дом, еще раз для порядка оглянулся и с недовольным видом начал разворачиваться. Обидно было! Конечно хорошо, что он ошибся и Шкаф просто любопытствующий зритель, зевака. Но жаль, что сорвалось приключение.

Обогнув дом, Ракитский проехал метров сто и притормозил. Он вдруг вспомнил слова своего преподавателя из ВГИКа: «В кино нам нужны яркие образы, активные действия. А в жизни все спокойно, незаметней, тише».

И верно. Почему это Шкаф должен был устраивать погоню с визгом тормозов? Он мог быть и не один на съемках. Две-три машины, сменяя друг друга, могли их проводить и подождать пока удалится Ракитский.

Опять обогнув дом Сергей остановился у соседнего подъезда. У того, в который вошел Юра Сизов, он припарковаться не мог – там уже стояли две машины. Из передней вышел огромный мужчина и, не оглядываясь, направился к той самой двери…

Сизова дома никто не ждал. К своим тридцати годам он был еще холостяк. Не убежденный, но… Его всегда учили, что сапер и пиротехник ошибаются всего один раз. И он следовал этому во всем. С взрывными устройствами было достаточно просто – проверил провода-клеммы и жми на нужную кнопку. С девушками же все непонятно. Какие у них там соединения? Какой силы будет взрыв, если не на то нажать?

Юра хотел сразу залезть под душ, но увидел свое кресло посреди комнаты и передумал – решил расслабиться минут на двадцать, закрыв глаза и вытянув ноги.

Устал он сегодня. Не физически – дров не рубил, воду не носил. Но двенадцать пуль в Ракитского он сегодня всадил. По две в каждом дубле. Именно от его пальца на пульте взрывалась таблетка и на теле актера появлялось такое достоверное кровавое пятно. Потом второе. И дальше смерть на куче мусора.

Игра, но на нервы действует… Юра попробовал отвлечься. Это он умел. Он обычно вспоминал море, легкий прибой на пустынном пляже, закат… На этот раз не получилось. К шуму волн примешивался какой-то посторонний неприятный звук – легкий скрежет железяк.

Кресло стояло так, что перед глазами была входная дверь. Звук шел оттуда. Мало того – чуть заметно вздрагивала ручка в замке. Значит не ошибся Ракитский?!