Но чем дольше юный трэнларт смотрел на смутную тень, тем отчетливее становилась та, пока наконец не обрела своих истинных очертаний. Хальдрик и сам не заметил, как затаил дыхание, и начал беспокойно оглядываться в поисках чего-либо, что могло бы послужить оружием. В то же время к нему подоспел Биндур.

— Все исполнено в точности, друг мой, — проговорил он с легкой одышкой, в три прыжка одолев лестницу. — Что это ты…

Бравый воин замер на месте, едва не рухнув вниз, изумленно глядя в сторону морских волн. Хальдрик обернулся следом, и его глазам предстала устрашающая картина: над сверкающей водной гладью показался воистину исполинский образ. Змей воззрился на судно тусклыми глазами, исполненными ярости; те немногие, кто осмеливался заглянуть в них прежде, видели свой неминуемый конец. Вслед за первой ужасной главою вынырнула и вторая, сопроводив свое появление фонтаном пенных брызг.

Застыв ненадолго над водой, чудище могучими рывками ринулось к кораблю. Лишь неистовый голод и жажду крови ощущал эратхан в тот миг.

С появлением змея послышались первые испуганные возгласы, и на судне началась страшная сумятица, сопровождаемая выкриками Даварта. Едва вернув себе рассудок, Хальдрик помчался на капитанский мостик.

Многие корабли погрузились бы в хаос от увиденного, но «Величие» всегда равнялось на свое имя. Капитан Даварт, сохраняя терпеливое спокойствие, громким басом отдавал приказания одному моряку за другим. Умудренный опытом и слегка затронутый сединой, Даварт прославился своим бесстрашием во многих странствиях, совершенных им по всему Тондру, как и в водах юго-восточнее, до самого Моугморта. Именно его, среди многих других, нанял Хидрот Айнос, ничуть не сомневаясь в способностях умелого морехода. И вот, храброму капитану вновь предоставился случай доказать, что свою славу он стяжал не пустым хвастовством!

Когда Хальдрик подобрался к Даварту вплотную, тот прекратил нескончаемый поток приказов, перемешанных с бранью. Поклонившись, он обратился к юному Айносу, слегка охрипнув от криков:

— Трэнларт, вы подоспели вовремя! Моя команда вооружена и готова к отражению атаки, как вы того и требовали. Будут ли у вас другие указания? Если таковых не имеется, я прошу сообщить мне о любых возможных слабостях эратхана. Кем бы ни был этот зверь, складная баллиста нам пригодится, она вскорости будет готова. — Голос Даварта оставался по обыкновению ровным, будто он и вовсе не кричал о двуглавом морском змее, что безудержно рвался к кораблю.

— Отрадно слышать, капитан. А мне, боюсь, известно немногое: чешуя эратхана крайне крепка, и даже твое чудо-орудие едва ли справится с его защитой. Стало быть, придется метить змею прямо в глаза или мягкое брюхо. Оборона корабля будет за мной. Твоей же главной задачей останется удержать судно на плаву, когда змей обрушится на нас. И большего я тебе сказать не могу.

В тот же миг по воде прокатился низкий рокот, предвещавший одно — змей уже близко! Хальдрик, не мешкая, обернулся к эратхану.

— Времени почти не осталось. Пора и мне прибавить свой гарпун к тем, что уже готовы пронзить шкуру проклятого змея. Ибо сегодня он отведает лишь холодной стали!

Хальдрик спешно направился к правому борту, где уже собралась солидная часть моряков. Среди возникшей толпы заметно выделялся строй почетных стражей под началом Биндура. Все присутствующие крепко сжимали в руках гарпуны, чьи наконечники ало сверкали в лучах заходящего солнца; самым метким морякам были выданы арбалеты. Люди встречали напасть молча и с хмурыми лицами — их напряженные взгляды были прикованы к тому кошмару, что неумолимо приближался наяву. Тяжелые снаряды баллисты уже покоились на своих местах, и мастера-оружейники лишь ждали подходящего времени. Командир стражей быстро кивнул подоспевшему другу и перевел взгляд на чудище. Прочие же расступились перед трэнлартом, являя взору ужасающий силуэт за бортом. Тогда Хальдрик встал у самого края и воззвал к людям:

— Я знаю, что многие из вас напуганы, и в том нет ничего постыдного — лишь глупец не испытал бы страха, взглянув на такое чудище собственными глазами. Но не страшитесь напрасно! Имя этому змею — эратхан, и хотя он поистине велик, наших сил должно хватить, дабы совладать с ним. Цельтесь ему в глаза или брюхо, когда он выступит из глубин, в них его слабость. Разите только по моей команде, и ни мгновеньем раньше, всем ясно?! — и стражи, и моряки согласно кивнули. — Хорошо. Мужайтесь и готовьтесь к бою, ибо он будет не из легких!

Рев чудовища раздался снова, и дикая свирепость его пронзала душу насквозь.

Хальдрик быстро оглядел людей и убедился, что пусть страх и не покинул их, глаза многих полны решимости. Затем он сам развернулся к громадной фигуре змея и воздел руку, покрепче ухватив холодное древко гарпуна. Люди Даварта и Биндура повторили его движение следом, и палуба ощетинилась сталью.

— Рано… — Проговорил Хальдрик. Тело его обратилось в тугую струну, и он старался совладать с собой, дабы не бросить гарпун до времени. Одна из змеиных глав более не скрывалась в море, извиваясь над самой кромкой воды и слегка приоткрыв пасть, полную бритвенно-острых клыков. Перепончатый гребень, венчавший раздвоенное тело, трепыхался в такт ее резким движениям.

— Рано… — Процедил юный трэнларт сквозь зубы. Сердце его бешено колотилось, руки, казалось, вот-вот сведет судорогой. Змей все приближался, и уже отчетливо виднелась его серебристо-зеленая чешуя, что защитит хозяина лучше всякой брони.

Когда обе главы эратхана возвысились над морем, одна из них издала громоподобный рев, да такой, что несколько моряков побросали оружие и прижали ладони к ушам, не в силах стерпеть боль; вторая же изогнулась в змеином движении, готовясь сделать выпад в сторону судна.

И в тот самый миг, когда люди уже могли почувствовать смрадный запах, источаемый монстром, а Хальдрик замахнулся гарпуном и хотел было выкрикнуть команду, эратхан широко разинул свои пасти и… ринулся в морскую пучину под кораблем, едва не ударив хвостом корму «Величия».

* * *

Никто и подумать не мог о таком исходе. Люди боялись шелохнуться и застыли, подобно каменным изваяниям умелого скульптора: лица одних являли крайнее удивление — они продолжали стоять с широко раскрытыми ртами, не в силах осознать случившегося; лица других остались с яростными гримасами и горящими глазами — так выглядят смельчаки, ловко бегущие по самому краю своей гибели, и смеющиеся смерти прямо в лицо; третьи, казалось, действительно окаменели — их серые лица будто скрывались под безучастными масками. Но тогда все люди на борту, и средь отчаянных храбрецов, и средь отчаявшихся глупцов, превыше прочих своих чувств ощущали одно — смятение.

Лишь минуту спустя экипаж судна начал возвращаться