данной книге будет показано, что ожесточенные разногласия в среде миссионеров наглядно доказывают, что даже европейцы с общими целями и общими историческими установками могут иметь диаметрально противоположные взгляды.

Вторым недостатком является анахронизм: историографы зачастую приписывают европейцам раннего Нового времени качества и мотивы современных историков, трудящихся под влиянием европоцентристской историографической перспективы. Исторические антропологи торопятся изучить других, широко используя для этого источники, созданные миссионерами, но игнорируя картину мира последних. Так многие историки[18] оставляют вопросы спасения и сотериологии за рамками своих исследований, отображая картину иезуитов-миссионеров, манкирующих главной целью христианской миссии. В результате, это зачастую приводит к неверным толкованиям целей, задач, а иногда и результатов миссионерской деятельности Общества Иисуса. Так, в историографии часто упоминают скромные успехи миссии в Китае, опираясь в первую очередь на данные по числу обращенных в христианство китайцев[19]. Сами же иезуиты выставляют критериями успеха миссий совершенно другие факторы. Так в 1701 г. один из супериоров иезуитской миссии на о. Мадура сообщал, что «миссия процветает как никогда. За этот год, мы претерпели уже четыре значительных гонения»[20].

Данная проблема поднималась на международной конференции «Иезуиты: в культуре, науке и искусстве, 1540–1773», проходившей в Бостонском колледже в 1997 г.[21] Профессор Бостонского колледжа и один из самых влиятельных историков по ранней истории Общества Иисуса Джон О’Мэлли отметил: «Сейчас под большой угрозой быть утерянной находиться религиозная составляющая иезуитского предприятия… Агиография осталась за бортом исследования. В то время как благочестивая жизнь является целью [Духовных. – Д.-В.] упражнений и то, с чем иезуиты, начиная с Надаля ассоциировали себя и свои методы. Критический анализ и здоровое чувство подозрительности обязательно должны быть применены к любой из подобных само-презентаций, но они должны сопровождаться попыткой войти в иезуитский мир используя его терминологию, изучать „религиозный сентимент“ как религиозный, а не низведенный, по определению, к замаскированной борьбе за власть»[22]. Он также указал, что многими «светскими историками» игнорируются такие основополагающие документы, как Конституция ордена и Духовные упражнения, которые играли и продолжают играть огромную роль в жизни каждого члена Общества. В качестве примера О’Мэлли привел деятельность Хосе де Акосты, которого ученые рассматривают как литератора, антрополога, натуралиста, забывая при этом, что он в первую очередь был иезуитом.

В последнее время появилось несколько работ, попытавшихся рассмотреть миссионерскую деятельность ордена, учитывая мировоззренческую картину человека раннего Нового времени[23]. Так, например, профессор Принстонского университета Лаим Броки в монографии «Путешествие на Восток: иезуитские миссии в Китае, 1579–1724»[24] стремился вновь вернуть иезуитов «в соответствующий им контекст Европы раннего Нового времени». «Только проследив их действия, – продолжал Броки, – через длинную цепь событий, относящихся к экспансивному, во многом имевшему теологическую подоплеку, феномену распространения христианства в Китае, могут быть раскрыты намерения и мотивация миссионеров»[25]. Стоит, однако, заметить, что, сконцентрировав свое исследование исключительно на вопросе изучения китайского языка и создания rationem studiorum для китайской миссии, автор лишь изредка соотносился с европейским образовательным опытом миссионеров.

Следует отметить, что историки последней четверти ХХ в. в своих трудах отдавали предпочтение локальному подходу, дающему прекрасную основу для осуществления синтеза макро – и микроисторических исследований. Преобладание локального подхода привело к изображению единой структуры иезуитской провинции Индия, как разобщенной коллекции автономных региональных единиц – миссий, где выбор методов определялся скорее «индивидуальными предпочтениями»[26] миссионерского контингента, нежели чем общей стратегией евангелизации Общества Иисуса в Азии. Даже такой большой проект, как «История христианских миссий» английского ученного Стефана Нилла[27], подает материал, переходя от одной миссии к другой, не отображая связи между ними.

В последние два десятилетия в историографии наметилась тенденция к преодолению подобной географической разобщенности[28]. Особого внимания заслуживает труд американского исследователя Дарила Олдена «Создание предприятия: роль иезуитов в Португалии, ее колониальных владениях и за их пределами, 1540–1750»[29]. Автор представляет историю иезуитской ассистенции Португалия, включая связи внутри этой административной единицы. Благодаря широкому географическому диапазону ассистенции, эти связи охватывают обмен человеческими и финансовыми ресурсами, произведениями искусства, реликвиями и информацией между Португалией, Азией, Бразилией и побережьем Африки.

Среди русскоязычных исследователей следует выделить диссертационную работу российского япониста Эльвиры Ганиевны Ким «Представления о японцах первых европейских миссионеров (на примере трактата А. Валиньяно «Церемониал для миссионеров «Предупреждения и предостережения по поводу обычаев и катаги (нравов), распространенных в Японии»)[30]. Её исследование, сфокусированное на разработке генералом-викарием Восточной Индии А. Валиньяно политики культурной аккомодации иезуитов в Японии, выходит за географические рамки региона, проводя краткий сопоставительный анализ методов ордена в Индии – Китае – Японии. Э. Г. Ким подчеркивает различия между ними, главными причинами которых считает: политический фактор (наличие/отсутствие военной поддержки колониальных властей), разное восприятие европейскими миссионерами различных культур Азии[31]. Несмотря на то что автору не удалось выявить преемственность и взаимосвязь между развитием миссионерской стратегии Общества в разных регионах Азии, в отечественной историографии это первая попытка рассмотреть три основных геополитических вектора миссионерской деятельности иезуитов в регионе.

Работа американского историка Люка Клосси «Спасение и глобализация в ранних иезуитских миссиях»[32] является первым исследованием истории иезуитских миссий, исходящим из глобальной перспективы. Он проследил взаимосвязи между миссиями иезуитов в Китае, Германии и Мексике в XVII в., показав их как макроисторический феномен: одну из первых «транснациональных некоммерческих корпораций»[33]. Подобный вывод дал возможность вплотную приблизиться к обоснованию политики культурной аккомодации как иезуитской стратегической концепции евангелизации нехристианских народов, поскольку необходимым условием существования и эффективной деятельности транснациональных корпораций является наличие общей стратегии развития и системы управления. В данной книге такая попытка предпринята.

Рамки данного исследования

Индия стала форпостом проникновения европейских миссионеров в Азии, что было закреплено в административно-территориальной структуре ордена, объединившего свои азиатские миссии в провинцию Индия, охватывающую в XVI в.: полуостров Индостан, Китай, Японию, миссии в Малайзии, Персидском заливе и на Молуккских островах. В данном исследовании ударение делается на трех странах региона Индии, Китае и Японии, послуживших основными плацдармами для разработки и апробации иезуитской миссионерской стратегии. Следует отметить, что вместо сравнения трех миссий, данное исследование рассматривает их как единый трансрегиональный феномен, в котором все три компонента взаимосвязаны друг с другом.

Этот подход отвечает взглядам самих иезуитов. В 1609 г. теолог ордена Франсиско Суарес писал: «Поскольку в Обществе [Иисуса. – Д.-В.] присутствует такое сильное единство, ведущее к взаимопомощи и всяческому взаимодействию всех его членов, создается впечатление, что существует только одна провинция и одна нация»[34]. Безусловно Суарес преувеличивал: к моменту написания этих строк Общество Иисуса пережило уже не один кризис