Это помогало отогнать грусть. Грусть, от того, что парень, который так сильно понравился ей с первого взгляда, сказал: «Хорошей дороги» и «Пока» вместо «Можно ваш номер…»

«Нет, номер я бы ему не дала, - помотала она головой. – Слишком уж быстро. Ещё подумал бы, что я лёгкого поведения. А вот инсту пожалуйста. Почему он не додумался спросить мою инсту?»

*****

Трёхкомнатная квартира, в которой жили Джейн, её родители и брат, находилась на втором этаже четырёхэтажного дома, нуждающегося в капитальном ремонте и небольшой работе над фасадом.

Наша героиня нашла свободное место для машины в соседнем дворе, припарковалась, вытащила из багажника пакеты с продуктами и пошла к дому.

«Остальное завтра выгружу» - подумала она про непродовольственные товары.

Отец с матерью уже спали. Конора нигде не наблюдалось и не слышалось.

Разложив принесённое добро по шкафам и двум холодильникам, девушка разделась и прошла в ванную. Вскоре оттуда послышался шум льющейся воды. Если бы родители не спали, к этому шуму прибавилась бы ещё какая-нибудь весёлая песенка. А если бы бодрствование родителей совпало с хорошим настроением Джейн, то весёлая песенка зазвучала бы не из смартфона, а из прекрасных уст последней.

Давайте заглянем в спальню к родителям, пока в ванной шумит вода.

Худого, усатого мужчину, храпящего на боку, лицом к окну, зовут Томас. Это отец Джейн. Седина ещё не полностью окрасила его волосы - поэтому мы видим, что он брюнет. Сейчас он не работает. Не именно сейчас, потому что спит, а вообще. Медленно прогрессирующая бронхиальная астма заставила его уволиться с лесопилки на восемь лет раньше задуманного срока. Пособия по безработице и болезни помогали ему кормить семью, пока это дело не взяли в свои руки его дети.

Раньше Томас был полным, уверенным и жизнерадостным мужчиной, сейчас стал болезненным и печальным. Казалось, что довольство жизнью покидало его вместе с килограммами веса.

Он был родом из Огайо, и большая часть его немногочисленной родни жила там.

Не худую и, конечно же, не усатую женщину, лежащую рядом с ним и храпящую гораздо тише, зовут Мишель. Это мать Джейн. Её длинные тёмно-русые волосы с небольшими вкраплениями серебряной седины распущены. Она всегда следила и продолжает следить за тем, чтобы муж и дети были покормлены и чисто, гладко одеты, а дом притягивал их своим убранством и чистотой и не отпускал, растворяя в уюте. Другими словами, она всегда была и продолжает быть образцовой домохозяйкой.

Мишель родилась и прожила всю жизнь в Орегоне. Большая часть прожитого ей времени была раскидана по двум городам: Сатерлину – где она появилась на свет и провела детство с юностью, - и Юджину – который покорил её сердце волшебным симбиозом мягкого климата, очаровательной природы, провинциальной тишины и всех удобств и развлечений большого города, одарил полным, уверенным и жизнерадостным кавалером и сделал бледными все опции, кроме: «остаться навсегда». Из близкой родни у неё остались шесть двоюродных братьев, четыре двоюродные сестры, три престарелые тётки и старый, но всё ещё терзающий ночными звонками дамочек, дядька. Никто из них не жил в Орегоне и соседних с ним штатах. Тревор – двоюродный брат по матери, - был ближайшим из всех – он жил в Грейт-Фолсе, Монтане.

Природа поздно подарила вышеописанной паре ребёнка. Когда им было немного за сорок. Как бы извиняясь за ничем не оправданные ожидание, тоску и печаль двух репродуктивно здоровых людей, она (природа) преподнесла им второй подарок уже через два года.

Джейн обожала своих родителей. Они не облегчили её восхождение по лестнице жизни материально, но облегчили его духовно, воспитав хорошим, сильным и интересным человеком. Также, как её брата.

Мне не послышалось? Шум воды смешался с мурлыканьем какой-то мелодии. Ну, точно. Джейн, как обычно, представила другую реальность. Ту, в которой сегодняшний Дональд был понаглее, она полегкомысленнее, и в которой они уже катили с ветерком в сторону Портленда. На «мерсе», разумеется - не на её «гольфе». Мелодия, которую она мурлыкала, скрашивала эту - и без того красочную, - поездку, звуча из мощных колонок машины.

Молодой человек определённо засел ей в голову. Вспоминая его поведение и жесты, анализируя то, что она не могла проанализировать за короткую встречу, во время которой её мозг был занят разговором, наша героиня понимала, что парень был какой-то неестественный, ни капельки не похожий на тех, с которыми она училась, работала и общалась в Юджине.

Эта неестественность одновременно пугала и манила её. Она чувствовала, что Дональд совсем из другого мира. Более счастливого, возвышенного и шикарного. Его семья представлялась ей чопорной семьёй аристократов, живущей в огромном поместье со слугами, дворецким и лошадьми.

«А может он, вообще, гей? – вернулась она на землю, выключив воду и взяв полотенце. – Скорее всего так и есть, - улыбнулась она себе в зеркало и осмотрела свою точёную фигуру, упруго стоящие груди и красивые ноги. – Как можно устоять против этого и не пофлиртовать со мной? Точно гей»

Глава 2

Кабак, в котором работала Джейн, назывался «Джинс Паб». Большие и маленькие фотографии людей, животных и даже насекомых в джинсах украшали его стены внутри. В некоторых местах просто висели джинсы, джинсовые шорты, юбки и комбинезоны. Столы, стулья и диванчики были обтянуты джинсовой тканью, весь персонал был одет в джинсовую одежду, в туалетах… В, общем, кабак оправдывал своё название. И, кстати – посетители в джинсах получали здесь пятипроцентную скидку. А если к джинсовому низу прилагался ещё и джинсовый верх – или наоборот, - то скидка увеличивалась до десяти процентов.

Снаружи двухэтажный «Джинс Паб» был таким же джинсовым, как внутри. Стены, дорожка у входа и асфальт на парковке были разрисованы джинсами, а на фонарях, различных столбиках и столбах вокруг висела джинсовая одежда, которую уже давно увидели и признали те, кто когда-то её носил.

Наша героиня работала здесь с полудня до девяти часов вечера с понедельника по четверг и с девяти вечера до двух