– Станислав, – перебил Гуров. – Мой руки и садись к столу.

– Подполковник, а я в присутствии Бориса твой авторитет не подрываю? – не унимался Крячко.

– Подрываешь, но я стерплю. Давайте, ребята, быстренько, есть очень хочется.

– А у тебя виски серебрятся, не замечал, – сказал Крячко, приканчивая яичницу с колбасой и наливая себе вторую рюмку коньяку. – Лев Иванович не употребляет, а тебе, Бориска, не положено, – и отставил бутылку. – Не будем!

– Значит, так, – Гуров налил чай, кашлянул. – Коротко: в республике, где я собирался было отдохнуть, заканчивается следствие по делу о хищениях и взятках в особо крупных размерах. Прокуратура не могла найти очень нужного свидетеля, я его случайно нашел.

Он поднялся и перенес телефонный аппарат на стол.

– Во время отпуска, загорая, – хмыкнул Крячко.

– Март, холодно, дождит, скука, – Гуров помолчал, вспоминая, как все произошло, и пытаясь рассказать о главном и коротко. – В гостинице организовалась компания, довольно обычная, курортная. Потом всякие события произошли, я понял, что компания не сложилась, ее сложили, умышленно. А я в ней оказался по недоразумению. Вы, оперативники, сейчас поймете. Заканчивается следствие, главный эпизод руководителя преступного синдиката не доказан. Опасный свидетель на свободе, если он окажется в прокуратуре, главарь автоматически идет по статье, которая предусматривает и высшую меру. Свидетеля хотят убрать. Начальник местного уголовного розыска, майор Антадзе, мой знакомый, даже приятель, просит меня помочь разобраться. Мы разбираемся. Практически контролируем ситуацию, когда свидетеля, за которым уже приехал следователь, убивают чуть ли не на наших глазах и этим рубят все концы. Доказательств никаких.

– Пока люди живут, они убивают, – философски изрек Станислав.

Вакуров уже освоился, не был так напряжен, взглянул на Крячко укоризненно. Майор взгляд почувствовал, усмехнулся.

– Твой любимый подполковник Гуров считает, что бывают ситуации, при которых следует либо плакать, либо смеяться.

– Преступники заставили майора Антадзе им помочь, прихватили через отца и деда. Отари Антадзе вчера скончался от инфаркта. На меня, чтобы я тут не рыпался, прислали донос, – Гуров помолчал, решая, что говорить, а о чем умолчать.

– Говори, – подтолкнул Крячко. – Все гудят, зачем нам слухами пробавляться.

– Злоупотреблял служебным положением, оказывал давление на следствие, сожительствовал с сотрудницей уголовного розыска.

– Красивая? – поинтересовался Крячко.

– Красивая. Назначено служебное расследование. Туда уже вылетели товарищи.

– Одного из этих «товарищей» я знаю, – Крячко вздохнул. – Ох, Лева! Черт бы тебя и всех нас побрал, вместе взятых, хлебнем горячего!

– Генерал не позволит! – выпалил Вакуров.

– Много понимаешь! – Крячко допил рюмку. – Для нас Константин Константинович – вот, – он провел ладонью над головой. – А в другом кабинете скажут, и генерал будет стоять, как ты, и кивать.

– Вы, ребята, не о том, – сказал Гуров. – Со мной, так или иначе, разберутся. Убийства совершены, преступники живут в Москве. Один – организатор, второй – исполнитель. Я обязан вину их доказать, спеленать, передать в прокуратуру, затем – в суд.

– А что против них имеется? – спросил Крячко.

– Ничего. Как выразился Петр Николаевич, улик против них в природе не существует. – Гуров посмотрел на Крячко, затем на Вакурова и неожиданно тихо рассмеялся. – Но это их не спасет.

– И что же ты предлагаешь? – спросил Крячко.

– Не знаю, думаю. – Гуров пожал плечами.

– В чем мы можем тебе помочь?

– Настырный ты, Станислав, сил нет! Я тебе что – бог? Я только сыщик. Пока лишь хочу посоветоваться.

– Не надо, Лев Иванович. – Крячко начинал сердиться. – Я же не Бориска…

Боря только крутил головой, переводя взгляд с одного начальника на другого.

– Естественно, – согласился наконец Гуров. – Я стремлюсь тебя рассердить, заинтересовать, чтобы ты подключился.

– С первой задачей ты справился. – Крячко откинулся на спинку стула, вытянул ноги. – Я буду тебя допрашивать, ты – отвечать, ты строишь, я – ломаю. Имеем двух преступников. Лебедев Юрий Петрович, двадцать четвертого года рождения, пенсионер. Дважды проходил свидетелем по делам цеховиков-миллионщиков. Он опытен, умен, осторожен, прошлые его «подвиги» в ОБХСС известны, но не доказываются. Лебедев организовал убийство неугодного свидетеля, концы обрублены, доказательства отсутствуют.

– Молодец. И откуда информация? – улыбнулся Гуров.

– Ты сыщик, а я в МУР только в столовую чай пить хожу, – Крячко подмигнул Боре, который по заданию начальства и работал в картотеках. – Далее, Кружнев Леонид Тимофеевич, сорок четвертого, бухгалтер, двадцать с лишним лет назад получил за хулиганство условное осуждение. Именно он убил твоего, – Крячко запнулся, вспоминая, – Артеменко Владимира Никитовича, заставил проглотить цианид, кажется, выдрал при этом клок волос. Свидетелей нет, улик нет. Исходные данные верны?

– Верны, – Гуров кивнул.

– И что же вы, товарищ подполковник, собираетесь против данных граждан предпринять? – Крячко повернулся к Вакурову и пожал плечами, словно говоря, мол, странный у нас начальник.

Гуров молчал, и не оттого, что уж совсем сказать было нечего, – ждал телефонного звонка, дополнительной информации, которая помогла бы ему быть конкретнее в разговоре с коллегами.

– Ну раз подследственный молчит, выскажись, Бориска, подбрось дровишек, – сказал Крячко.

– Да что я, товарищ майор?

Неожиданно Гуров взял чайник, наполнил чашку, подвинул к Крячко, тот машинально выпил и поперхнулся, однако не сбился, и злости в майоре не убавилось.

– Петр Николаевич верно сказал, нет улик, в природе не существует!

– У нас работы – вот! – Крячко чиркнул пальцем по горлу. – Мы тебе помочь не можем и одного в такую авантюру не отпустим! – Он допил чай, потер крепкие щеки, усмехнулся. – Извини, глупость сморозил. Что значит не отпустим? Ныряй, здесь не глубоко. У тебя отпуска еще недели две? Выйдешь на работу, тебя жизнь быстренько на колею поставит.

– Ты умница, Станислав, верно определил, что Лебедев сегодня в разбитом синдикате вроде банкира. – Гуров сделал три бутерброда, разложил по тарелкам.

Любой реакции ожидал Крячко на свою тираду, но, что Гуров ему просто не ответит, даже не предполагал.

– И ты опять же прав, Лебедев умен и опытен, – спокойно продолжал Гуров, улыбаясь Крячко, как лучшему другу и единомышленнику, а Вакурову хитро подмигнул. – Однако уже начал ошибаться. Ему бы в тот день, как они Артеменко прикончили, – на самолет и в Москву. А он на юге задержался, вроде бы не имея к убийству отношения, отдыхает, словно возвращаться нет резона. Ошибочка. Кому он кино показывал?