С усилием заставляю себя встать с пола и иду в ванную. Раздеваюсь, долго думаю о смысле жизни и мироздании, вспоминаю, какие слова я знаю по-испански и всего лишь пару минут моюсь. Выключив душ и встав на махровый коврик, протираю запотевшее зеркало и принимаюсь разглядывать своё тело. Для своих тридцати четырёх лет я выгляжу хорошо. Нет, правда хорошо, без натяжек. Вовремя совершенный переезд из города в Гленко этому поспособствовал, а также спортзал и, чего греха таить, сотни бальзамов, кремов, бутылочек с молочком, масок и прочей предельно важной фигни, созданных для того, чтобы кожа забыла, что она может стареть.

Я поворачиваюсь попой и смотрю на неё под разными ракурсами. «Дорогая, – мысленно обращаюсь я к ней, – не могла бы ты быть всегда такой упругой? Я обещаю делать приседания и есть разную гадость не более двух раз в неделю. Ну, пожалуйста, попа, давай договоримся!» Игриво шлёпаю себя по заднице, затем хватаю телефон и захожу в приложение, которое управляет музыкой в доме, ставлю Fergie и тут же начинаю пританцовывать.

Не знаю как, но эту мокрую мышку с негустыми волосами я за час должна превратить во что-то похожее на счастливую и успешную женщину. И в меру сексуальную. Чёрт, как же лень собираться. Настроение на вечеринку… да нет никакого. С куда большей радостью я бы ощутила на себе крепкие руки Ричарда, положила голову ему на плечо, приготовила бы огромную вазу с фруктами, открыла неприлично дорогущую бутылку вина, а может, даже и две, и вместе с ним пересмотрела «Красотку» с Гиром и Робертс в стотысячный раз. Ну то есть пересмотрела бы её я, он, как обычно, выдержал бы только первые двадцать минут. С ним невозможно смотреть фильмы. Есть два варианта: он либо засыпает, так как обычно мы смотрим их после его дежурств, либо трахаемся. Чаще всё же трахаемся. И откуда у него только силы берутся? Он ведь так много работает. Интересно, сколько раз за десять лет мы занимались сексом? Ну, если не считать двух лет до брака. А сколько у меня за эти годы было оргазмов? А у него? Чёрт, я опять возбуждаюсь, что со мной такое сегодня? Я начинаю себя ласкать, но вовремя останавливаюсь и решаю сохранить всю энергию для мужа. На ночь. Пусть делает что хочет, но я не прошу, я просто требую сегодня гиперудовлетворённости. И вас, мистер Фрейд, попрошу не ухмыляться.

Незаметно под «The Cure», Ферги, Джорджа Майкла и прочее пролетел час. И я вся такая уже очень даже ничего выхожу из ванной и возвращаюсь к проблеме выбора одежды. Может, всех обломать? И надеть джинсы и майку? Как же глупо буду выглядеть! Испорчу всем фотографии в Инстаграме. Хотя нет, я тоже хочу хорошие фото. Да теперь вообще половина вечеринок делается для фото, для селфи с надутыми губами.

Проходят ещё полчаса, и я останавливаюсь на белом одноплечевом платье. Быстро к нему подбираю туфли. Бельё? Думаю, оно лишнее. Без него чувствуешь себя увереннее. А сегодня и так будет достаточно стрессов. Все эти вороны будут разглядывать тебя как под прицелом, чтобы найти хоть какой-то изъян. С украшениями я определилась ещё днём. Это платиновый комплект – серьги и кулон в виде пера. О’кей, вроде и неплохо вышло. Теперь главное – не опрокинуть на себя ничего до конца вечера, и тогда я буду просто умница. Ну что – ещё одну сигарету и вперёд с натянутой до самых ушей улыбкой встречать гостей?

В очередной раз выйдя на террасу, я вижу, как у дома паркуется машина Мэй. Боже, ну почему эта психопатка, играющая роль моей лучшей подруги, соизволила приехать пораньше? Зачем так торопиться?

– Мэй! Милая Мэй! Ты не представляешь, как ты вовремя, – зову я её. – Поднимайся ко мне!

– Чёрт, что ты там делаешь? – удивляется она. – Спускайся.

– Никого ещё нет.

– Я первая? Я время перепутала, что ли?

– Да поднимайся уже ты скорее, ненормальная ты женщина.

Спустя пару минут в комнату заходит Мэй уже с двумя бокалами розового вина. Она в чёрном платье с косым разрезом, в кремовых туфлях, а с плеча свисает сумка в виде старого телефона.

– Привет, моя психопаточка, – говорю я и обнимаю её.

– Ну, привет! Правда, моему лечащему врачу говорить пациентке, что та психопатка, не очень уместно.

– Мы не на приёме, – отмахиваюсь я. – Расскажешь мне завтра, почему тебя это тревожит.

– Договорились. А ты мне продлишь рецепт.

– Шантаж? – ухмыляюсь я.

– Вот это шантаж. – Она протягивает мне бокал.

– Нет, это анестезия. От жизни.

– А ты сегодня в хорошем настроении, Лил.

– Ну да. Праздник и всё такое. Как ты доехала? И почему одна? Где… как его… Ну ты поняла?

– Вот-вот. Я и сама его имя долго запомнить не могла. Нет, моя дорогая, чтобы я ещё раз с папенькиным сынком связалась! Да никогда. Я вообще не понимаю, как он продержался рядом со мной две недели. Потому, наверное, что мы беспробудно тусили с его компанией. Но когда оставались наедине – это была катастрофа. Когда не молчал, он извергал из себя несусветную чушь в стиле «чтохочетуслышатьженщина». Ну, знаешь, что-то вроде «хочу купить остров и жить на нём, как Робинзон Крузо, а ребёнка я бы отдал заниматься спортом и отправил учиться в Лондон». И конечно же наше любимое: «большая грудь – это некрасиво».

– Да, все они такие. Как правило, если у тебя нет силиконовой груди, мужчины говорят, что это неестественно и ужасно. Но стоит тебе лечь под нож, как тут же понимаешь, что от груди их теперь не оторвать. – Я отпиваю из бокала.

– Святая правда. Кстати, потрогай. – Мэй предъявляет мне не так давно сделанную грудь. – Как тебе они сейчас на ощупь? По-моему, мягче? Ну, не стесняйся.

– Да, гораздо мягче. – Я трогаю её за грудь, но в этом нет ничего сексуального, так что Ричард даже не приревновал бы. Интересно, а я смогла бы переспать с Мэй? Так, прочь, прочь, прочь эти мысли из головы!

– Я ими так довольна. Доктор просто волшебник. Думаю, может, и зад подровнять?

– Опять под нож? Я помню твои мучения и крики после операции. Честно говоря, думала, что ты больше ни за что на такое не согласишься.

– Да, – кивает она. – А что делать? Не пыхтеть же в зале.

– Тебе бы не помешало, я много раз тебе советовала. Это помогает концентрироваться и достигать поставленной цели. Совет твоего терапевта, заметь.

– Лили, заткнись, пожалуйста, я не буду оплачивать тебе эти пятнадцать минут психоанализа.

– Тогда просто выпей сегодня за мой десятилетний стаж хранительницы домашнего очага, и мы в расчёте.

– Идёт. – Она чокается со мной и допивает бокал до дна.

– Похоже, пора спускаться, гости начинают подъезжать. Где черти носят Ричарда?

– А он ещё не дома? Думала, он где-то ходит-бродит, соблазняет всех своими глазами и чудным задом.

– Нет, он на операции задержался. И оставь зад моего мужа в покое. Он мне достался в нагрузку с его тягой к альпинизму и нездоровой любовью к Синатре. Только я имею право владеть его задом.