Наверное, из-за воспоминаний о лете в Южной Каролине среди колыхающихся карликовых пальм она чувствовала себя здесь в большей степени дома, чем в городе, где выросла. Джиллиан разрешали навещать бабушку в доме на Полиз-Айленд каждый год, и эти летние дни по-прежнему жили в памяти как яркие пятна на блеклом горизонте ее детства. Долгие дни, проведенные с бабушкой Парриш, были заполнены добыванием моллюсков и ракушек, а позднее, когда она стала старше, первой влюбленностью и первыми поцелуями. Эти летние дни были для нее прибежищем, и женщина знала, что они с дочкой смогут и теперь им воспользоваться. Даже теперь, когда бабушки давно уже не было в живых, ее близость к этим местам оставалась свежа в сердце, как аромат летней травы.

Джиллиан прищурилась, разглядывая указатели на трассу 17, ведущую к Джорджтауну. Она поехала еще медленнее, обращая внимание на новые площадки для гольфа, магазины пляжной мебели, броские туристические лавочки, задекорированные под акулью пасть. Женщина снова взглянула на карту, лежащую рядом на сиденье, практически ничего на ней не видя. Они уже почти были на месте.

Еще больше потемнело, пурпурные облака уступили место темным теням, когда она свернула с шоссе на узенькую Норт-Козвей-роуд. Последний раз Джиллиан была здесь шестнадцать лет назад, но дорогу она помнила как свои пять пальцев. С болот доносились ночные звуки, наполняя женщину странной смесью опасения и приятного возбуждения, она приглушила радио, чтобы прислушаться к кваканью лягушек.

На заднем сиденье зашевелилась Грейс, села, выпрямившись, вполне проснувшаяся.

– Джилли, останови машину. Лорен говорит, что нам нужно остановиться.

Джиллиан выпустила из рук руль. Почему она назвала это имя? Из всех имен ее воображаемых подруг, почему именно это?

– Мы уже почти приехали, детка. – Джиллиан с усилием заставила себя говорить мягко. – Я думаю, тебе просто приснился дурной сон. – Она глянула на обочину, где справа наступали болота. Вдали мелькали огни старенькой гостиницы «Пеликан Инн». Огней других машин ни сзади, ни спереди не было видно. – Все в порядке.

Что-то маленькое, быстрое и темное выбежало перед ее машиной. Джиллиан изо всех сил нажала на тормоза. Горящие желтые глаза уставились на нее. Она ожидала отвратительного звука удара тяжелой стали по мягкому телу животного. Женщина инстинктивно резко свернула влево, машина влетела в дорожное ограждение, воздушная подушка безопасности ударила в лицо.

Джиллиан сидела в замершей на месте машине, мигая и пытаясь всмотреться в приборную доску, в то время как что-то теплое и липкое капало ей со лба на колени.

Грейс отстегнулась мягким щелчком, перебралась через спинку сиденья и дотронулась до щеки матери.

– Все в порядке, Джилли. Все будет хорошо.

Джиллиан потянулась к ней, ощупала маленькие хрупкие косточки и с облегчением поняла, что ребенок не пострадал.

Девочка взглянула на нее искоса.

– Ты ведешь машину как женщина.

Что-то капнуло Джиллиан в глаз. Она прикоснулась ко лбу и ощутила влажную липкость крови. Женщина откинулась на сиденье и глубоко вздохнула.

– Спасибо, Грейси, за то, что ты дала мне знать.

На мгновение она закрыла глаза, прислушиваясь к внезапно наступившей тишине. Ребенок снова задвигался в ней, успокаивая своим присутствием, и она выдохнула, впервые осознав, как долго задерживала дыхание.

Рука Грейс продолжала гладить ее щеку.

– Все будет хорошо, Джилли, – настаивала она. – Лорен сказала, что полицейский ехал прямо за нами.

Мать резко повернулась, чтобы взглянуть дочери в лицо. Грейс смотрела на нее ласково, на лице не было и следа озабоченности. И Джиллиан снова подумала: почему опять это имя?

С тех пор как Грейс заговорила, Джиллиан и Рик знали о ее исключительной восприимчивости и воображении. На детском мониторе они слышали, как девочка, засыпая, говорит с воображаемыми друзьями. Педиатр заверил их, что это нормально и с возрастом пройдет. Но это не прошло, и Джиллиан приучилась это игнорировать. До настоящего момента.

Самообладание ей изменило.

– Прекрати, Грейси. Ты слышишь? Я сказала тебе, прекрати. Никому от этого не лучше.

Джиллиан не успела договорить, как тьму прорезали огни приближающейся машины. Спот подскочил на заднем сиденье и приземлился с привычной точностью на колени Грейс.

Джиллиан услышала шуршание гравия под чьими-то ногами. Свет фонарика ослепил ее, и она прикрыла глаза рукой. Полицейский открыл дверцу и заглянул внутрь. Запах лосьона смешивался с запахом горелой резины и соли.

– У вас здесь все в порядке?

Слово прозвучало как двусложное: «зде-есь». В Атланте ее окружало столько северян, что сейчас удивило звучание подлинного южного акцента.

Джиллиан взглянула на стража порядка, и он опустил фонарик пониже, так что теперь свет не ослеплял ее.

– Я так думаю. У меня на голове небольшая царапина от воздушной подушки, но у нас все нормально. – Она слегка повернулась. – Правда, Грейси?

Грейс ответила, поднимая к лицу кота и погружаясь в его мягкую шерсть.

– Я тебе говорила, что подъедет полицейский.

Тон ее был полностью лишен обвинения или бравады.

– По-моему, это был енот. Он выскочил прямо передо мной, и я постаралась избежать столкновения.

Полицейский покачал головой:

– Ну надо же. Я ехал домой, и вдруг мне захотелось вернуться и взглянуть еще раз на дорогу. – Он снова покачал головой: – Бывает же такое. – Он залез в задний карман и, достав аккуратно сложенный носовой платок, вручил его Джиллиан. – Вот, возьмите. Приложите его ко лбу, а я поеду вызову «Скорую помощь». А в следующий раз не беспокойтесь о енотах. – Мужчина подмигнул, и взгляд его упал ей на живот.

Джиллиан отрицательно покачала головой. Она онемела от усталости и ничего больше не желала, лишь бы поскорее оказаться на месте.

– Я знаю, это было глупо с моей стороны – наверно, мои инстинкты возобладали. Но я уверяю вас, что все в порядке и нет никакой необходимости вызывать «Скорую помощь». И мы уже почти на месте. Если бы только вы могли помочь мне сдвинуть машину с дороги и подвезти нас милю-другую. А завтра утром я вызову техпомощь.

Несколько секунд он стоял, глядя на нее и сосредоточенно морщась.

– Куда вы едете?

– Эллерби Роуд, неподалеку от Мертл-авеню.

Он сдвинул брови:

– Вы, наверно, говорите о старом доме Парришей. Вы – новая владелица?

– Да, – сказала она.

Джиллиан схватила кошелек и распахнула дверцу. Полицейский отступил, придерживая ее. В это же самое время и Грейс распахнула свою – все трое вылезли на дорогу.

Взяв дочь за руку, Джиллиан почувствовала, как дрожат ее собственные пальцы. Видимо, происшествие потрясло ее сильнее, чем она желала себе в этом признаться. Грейси стиснула руку матери и прижалась к ней.