Вздёргиваю подбородок, отпихивая моток глянцевой ленты цвета молодой листвы второй рукой, роняя её на пол. Изображаю на лице самое страдальческое выражение.

Вот, пусть так. Маленькая месть, а всё равно приятно.

– Возьмите оранжевую.

Любезно протягиваю катушку с яркой лентой его спутнице. Замечаю, как по породистому лицу Антонова ползёт раздражение, и мысленно упиваюсь этим.

Прекрасно ведь знаю, как ненавистен ему этот оттенок. Пусть радуется. Подарок же.

– Ой, да, давайте!

Девушка хлопает в ладоши, принимая от меня громоздкий букет, составленный по всем правилам флористики, и торжественно вручает его мужчине. Хлопает нарощеными ресницами, переходя на какой-то интимный шёпот:

– Это тебе, дорогой.

– С какой стати?

Никита хмурится. Втягивает со свистом раскалившийся воздух и переводит грозный взгляд на меня. Он не привык получать букеты, равно как и дарить, считая цветы ничего не значащей травой, которая не приносит никакой пользы.

Хотя он так считал раньше. Пять лет назад, будучи в браке.

Равнодушно пожимаю плечами, отходя в сторону.

Продолжаю наблюдать за немой сценой, чувствуя какое-то горькое сожаление.

Мне ни разу не доводилось дарить мужу цветы. Он отлично знал, что я устала от ведения домашнего хозяйства и хотела бы попробовать себя в каком-нибудь бизнесе, но всегда противился этому. Слышать не хотел о флористике, считая выращивание цветов и составление букетов пустой тратой времени.

Считал, что место женщины – у плиты и в детской комнате, а по ночам – в спальне, не больше.

Наверное, поэтому у нас ничего не вышло. Загнанная в угол постоянной глажкой его фирменных рубашек и приготовлением обедов, я просто не могла дышать свободно. В спальне начались проблемы, а регулярно приходящие месячные и отсутствие крохотного продолжения рядом добавляли мне ещё больше нервозности. Осознания, что всё идёт не так.

Но вот теперь он здесь, держит в руках составленный мной букет гладиолусов, и я вижу, как он начинает медленно взрываться, не смотря на присутствие новой девушки рядом.

– Регина, объяснишь, наконец?

– Ну, ты же подписал этот контракт с японцами? Вот, поздравить тебя захотела.

Шатенка трясёт завитыми кудрями, соблазнительно улыбаясь, и кладёт изящную ладонь на мужское плечо. Чуть наклоняет голову, стараясь выглядеть при этом ещё сексуальнее, как восковая кукла.

– Не подписал.

Рычит, обращаясь ко мне.

– У меня возникли кое-какие проблемы из-за бывшей жены.

Пронимает меня горящим, каким-то ядовитым взглядом.

– Это замечательно, что ты попалась на моём пути именно сегодня – не придётся тратить время на твои поиски. Вероника, мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.

На мои поиски он не хотел тратить время?

Говорит это с таким пренебрежением, как будто речь идёт о ничего не значащей вещи. Старой футболке, например.

Наверное, в системе ценностей Антонова я всегда стояла именно там – где-то между выцветшей, но уютной футболкой и детским велосипедом, отдающимся в груди ярким воспоминанием.

Вроде и не нужные вещи, а выкинуть жалко.

– Я не могу сейчас. Простите. Нужно выполнить один заказ, скоро клиентка придёт.

Вздёргиваю подбородок вверх, стараясь говорить как можно равнодушней. Делаю акцент на этом подчёркнуто – вежливом «вы», надеясь больнее уколоть Антонова.

Поставить его на место.

Под его твёрдым взглядом становится неуютно – как-то чересчур горячо. По спине начинает стекать липкий пот, и я делаю шаг назад.

Перевожу взгляд на шатенку, как бы умоляя увести этот оживший плод моих эротических фантазий подальше. Понимаю, что своими карими глазами Никита вновь умудряется зажечь во мне что-то былое. Пройденное и давно похороненное под слоем обид.

И я не могу этого допустить.

Я только начала жить снова. Задышала свободно, занимаясь любимыми цветами в купленном мною крошечном магазинчике. Раскрутилась, обросла постоянными клиентами, оставляющими хвалебные отзывы на моём сайте.

И я не позволю ему снова всё испортить.

Ныряю под прилавок, прикрывая глаза.

Очень надеюсь, что недовольный отпором, бывший муж уйдёт. Исчезнет навсегда. Растворится в воздухе вместе со своей новой пассией.

– Я подожду тебя в машине, Вероника.

Бархатный, с нотками стали голос раздаётся совсем близко. Я поднимаю глаза – муж стоит рядом, смотря на меня свысока своего почти двухметрового роста. Нагло ухмыляется.

Бросает только что составленный букет на прилавок, выдыхая в меня облачко мятного воздуха.

– Не нужно, я намерена задержаться.

Вскакиваю на ноги, загораясь от смущения. Даже на каблуках, стоя рядом с ним, я кажусь малышкой. Крошечной и хрупкой, как и пять лет назад.

Он нагибается, поднимая с пола моток зелёной ленты. Вкладывает его в мои ладони, переходя на вкрадчивый баритон:

– Ты никогда не умела лгать, мышка.

Я дёргаюсь, словно получила оплеуху. Дрожу от этого наглого, проникающего под моё тонкое ситцевое платье, взгляда. Уверена, что он раздевает меня сейчас глазами. Ощупывает всё то, что скрыто от его настойчивых глаз. Анализирует, как я изменилась за эти пять лет.

– А как же я, Антонов?

Шатенка закусывает припухлую губку, смотря на меня с неприкрытой неприязнью. Нервно теребит тонкими наманикюренными пальчиками ремешок на фирменной сумке.

– Поезжай домой. Я наберу тебя.

Отворачивается, оставляя Регину вспыхнуть от гнева. Она подпрыгивает на месте, как от удара током, наваливаясь на прилавок. Шипит разъярённой кошкой:

– Знаешь что, Антонов? Это переходит всякие границы!

– Да ладно?

Бровь Никиты описывает дугу, взлетая к потолку. Иронично выгибается.

– Я и так спускаю с рук слишком многое! Терплю, когда ты обращаешься со мной как с идиоткой, но терпеть твои подкаты к другой женщине я не намерена!

– Проваливай.

Он пожимает плечами, разворачиваясь ко мне. Сканирует рентгеновским взглядом, явно намереваясь продолжить наш разговор.

– Мерзавец!

Роскошный букет, оказавшийся в руках разъярённой фурии, с треском обрушивается на затылок Никиты. Заставляет его втянуть голову в плечи, не ожидая нападения.

Я отшатываюсь к стене, окидывая взглядом магазинчик.

Чёрт, она сейчас всё тут разнесёт!

С болью замечаю взмывшие в воздух сине-фиолетовые лепестки свежесрезанных гладиолусов и прыгаю в гущу событий, хватая Регину за запястье правой руки.